– Так он велел!! – едва не плача, закричала Лисица и, будто молясь, прижала руки к груди. – Тонкий психолог, черт его подери! Говорит: «Скажешь рыбаку, что нечаянно застрелила человека. Тогда он не будет искать свое ружье и путаться под ногами, а сразу свалит с пляжа».
– Но я же все-таки вернулся!
– Да, ты вернулся. Я была уверена, что Окуркин уже ранил себя и выкинул ружье в море. Зашла в воду – и чуть не умерла от ужаса! Труп Рюмина с гарпуном в груди!.. Я была в шоке. Никак не могла понять, как такое могло случиться. Прокручивала в голове десятки вариантов. А потом до меня дошло, что Окуркин меня обманул. Он меня подставил.
– Меня подставил, – поправил я.
– Меня и тебя. Хитрый! У меня не было никакого алиби! Я ведь сама призналась тебе, что убила человека. И ты собственными глазами видел труп.
– Не только видел, – напомнил я. – И как же Окуркин потом перед тобой оправдался?
Лисица поморщилась и махнула рукой.
– Это был жалкий лепет… Он говорил, что хорошие летчики сейчас в большом дефиците и за пьяный дебош Рюмина вряд ли бы уволили. Поэтому, дескать, понадобился радикальный способ решения проблемы… Он использовал меня как тряпку. А когда ты поселился в номере Рюмина, надел его форму, венок прислал, Окуркин стал нервничать. И я поняла, что он сбросит нас с тобой, как балласт.
– И ты решила его опередить?
– Конечно! Он убийца, он пусть и сидит за решеткой.
Лисица все сплела ровно. Придраться было не к чему. Но недоверие все еще не улеглось. Я смотрел на нее, на ее сумку, наполовину заполненную вещами, и придумывал такой хитрый вопрос, от которого Лисица лишь захлопала бы глазами.
– Как же теперь ваш экипаж без второго пилота?
– Найдут замену, – ответила Лисица и высморкалась в платочек. – В резерве есть пилоты…
– А зачем я тебе нужен?
– В двенадцать мы должны освободить номера, – сказала Лисица, глянув на часы. – Если номер Рюмина не будет сдан, то… В общем, сам понимаешь, что будет. Уборщицы начнут скандалить, администратор вызовет милицию. Начнут выяснять, где Рюмин да с кем был в последний раз…
– А в последний раз с ним была, разумеется, ты?
– Да не спала я с ним, не спала! – стала убеждать меня Лисица, стуча кулаком в грудь.
– А зачем ты так оправдываешься, словно я твой муж? – усмехнулся я. – Мне-то какая разница?
– Он пригласил меня к себе… – опустив голову, произнесла Лисица. – Сказал, что на душе тяжело. Наверное, чувствовал скорую смерть… Посидели, выпили вина. Вот и все.
Она замолчала и снова принялась собирать сумку. Я тоже молчал, переваривая услышанное. Если все это правда, то Лисица заслуживает сочувствия, несмотря на то, что она здорово попортила мне кровь. Значит, она хочет, чтобы я сделал завершающий аккорд по ее нотам – изобразил Рюмина, который сдает номер и покидает гостиницу. Что ж, надо признать, что это здорово облегчило бы ее судьбу. Засветиться на глазах у десятков свидетелей с Рюминым под ручку – значит обрести безупречное алиби и навсегда вычеркнуть ужасы ночного пляжа.
В принципе, я не был против того, чтобы оказать Лисице эту маленькую услугу. Правда, мне трудно было предугадать, чем эта услуга может обернуться для меня. Времени на раздумья оставалось мало.
– Пойду пока к себе, – сказал я. – Помою стаканы.
Лисица кивнула. Я подумал, что ее очень легко обмануть и, задумай я что-то недоброе, обвести ее вокруг пальца не составило бы большого труда. Вопрос только в том, что недоброе и для какой цели я мог бы придумать?
– Куда ты? – остановила меня Лисица, когда я вышел на балкон. – Удобнее через коридор.
Я хлопнул себя по лбу и вернулся в комнату. Лисица неожиданно преградила мне дорогу, обвила руками меня за шею и тоскливым взглядом бездомной собаки заглянула мне в глаза.
– Не бросай меня, пожалуйста, – произнесла она. – Кроме тебя, у меня уже никого нет.
– Ну что ты, – пробормотал я, осторожно касаясь ее спины деревянными руками.
– Ты для меня так много сделал! – прошептала Лисица, прижимаясь ко мне своим мягким животом.
– Да ладно… – скромно ответил я, чувствуя, что стремительно деревенеют уже не только ноги.
– Поцелуй меня, – прошептала она и закрыла глаза.
Я подозревал, что она немножко играет, что ее чувства фальшивые, но все равно поцеловал. Баба-то не резиновая, губы настоящие!
Я выскочил в коридор, чувствуя, как полыхает лицо. Успокоился, взял себя в руки и трезво взглянул на свою жизнь. Особенно радоваться, конечно, нечему. Проблем выше крыши. Но как приятно осознавать себя личностью! Разве мог я предположить три дня назад, что от меня будет зависеть судьба красивой стюардессы, летающей на международных рейсах? Что она будет смотреть на меня как на своего защитника и спасителя? Что будет просить меня о поцелуе?
Я посмотрел на себя в зеркало. А почему бы и нет? Вполне достойный парень. Взгляд волевой. Крепкий подбородок. Упрямый изгиб губ красноречиво говорит о крутом характере и отчаянной смелости. От прежнего замухрышки, вечно пахнущего рыбой, с вечно виноватой физиономией, не осталось и следа. Он умер. Не справился с управлением. И его душа переселилась в новую человеческую субстанцию…
От самолюбования меня отвлек стук в дверь. Зашла Лисица в спортивном костюме и с сумкой на плече. Она вдруг показалась мне такой знакомой, такой родной, что от предстоящей разлуки у меня запершило в горле.
– Ты еще не помыл стаканы? – спросила она.
Как легко и непринужденно я коснулся ее щеки и привлек к себе – чего за пять лет не научился делать с прыщавой Маринкой.
– Мы ведь не расстанемся просто так, правда? – спросил я.
Сумка упала на пол. Я запустил ладони в ее шелковистые волосы, пахнущие яблочным шампунем.
– Извини, – прошептала Лисица. – Я опаздываю… Потом, милый, мы обязательно встретимся…
– Куда ты спешишь? К черту все дела!
– Нет, милый мой, нет. Потом…
Она отстранилась, упираясь мне в грудь. Но какие в это мгновение у нее были глаза! Сколько в них любви и надежды! Я почувствовал, что начинаю терять над собой контроль. Лисица, кажется, тоже это почувствовала и на всякий случай отошла подальше.
– Успокойся, – попросила она с большим пониманием моей проблемы. – Сделай три глубоких вдоха… Вот так… Поверь, мне тоже очень трудно с тобой расставаться, но у меня работа.
– Так ты сегодня улетаешь?
– Да, улетаю. Рейсом тридцать один – семьдесят семь.
– Как? – не желая верить услышанному, переспросил я. – Тридцать один – семьдесят семь?.. А разве… Разве это всего лишь номер рейса?
– Увы! – грустно улыбнулась Лисица. – Прости, что я приземлила такую заманчивую тайну.
– Да, – вздохнул я. – Чемоданчик с долларами растаял как утренний туман… А что означают два S?
– Спецрейс.
– Почему «спец»?
– Какой ты дотошный! – вздохнула Лисица. – Спецрейс – значит коммерческий. Бизнесмены арендовали самолет, как такси. Куда прикажут – туда и полетим.
– Круто, – признал я, чувствуя, что Лисица снова отдаляется от меня и становится недоступной. – И когда ты вернешься?
– Когда бизнесменам надоест летать… Идем, времени осталось в обрез.
Международный спецрейс, бизнесмены, аренда самолета… Настроение у меня пошло на убыль. Мерзкие комплексы снова ожили и зашевелились у меня в душе, хихикая и дразня: «Посмотри, кто ты, а кто она! Лисица тебе не ровня, чмурик! Беги к своей прыщавой библиотекарше!..» Лучше бы я ни о чем не спрашивал Лисицу. Расстались бы на остановке автобуса, и я бы хранил на своих губах ее прощальный поцелуй, как орден, как символ признания своих мужских заслуг.
– Не грусти, – сказала Лисица. Она с зубной пастой отмыла стаканы, тщательно вытерла их полотенцем и так, в полотенце, отнесла в комнату. – Я, как вернусь, обязательно тебя найду.
«Ага, найдешь ты меня, – подумал я. – Только где? На каком топчане?»
Мы спустились вниз: молодой пилот в голубой форме и очаровательная девушка в костюме цвета лазури. Портье пожелал нам удачи. Пожилая пара, сидящая в фойе, с восторгом смотрела на нас. Старушка улыбнулась, поймав мой взгляд. Старичок кивнул, как старым знакомым. Мы им понравились. Красоту точнее других замечают старики.
Мы вышли на дорогу. Я встал на обочине и поднял руку. Через несколько секунд рядом с нами остановилось сразу три машины. Водители в один голос заговорили о низких ценах, скорости и ветерке.
Мы стояли друг против друга. Лисица, потупив взгляд, покусывала губы. Я держал ее ладонь в своей руке. Комок стоял у меня в горле.
– Ну… – произнес я, понимая, что перед смертью не надышишься.
– Подожди! – Я почувствовал, как Лисица крепко сжала мои пальцы. – Мы столько пережили… Мне кажется, что я знаю тебя много-много лет…
– Да, – согласился я.
Самый расторопный водитель подскочил к нам, схватил сумку и быстро закинул ее в багажник своей машины.
Лисица, не в силах смотреть на меня, медленно опустилась на сиденье. «Она тебе не ровня, она тебе не ровня!» – пели хором и плясали мои комплексы, похожие на веселых чертиков.
«Даже не поцеловала», – подумал я.
Глава 17
– Нет, я так не могу! – в сердцах произнесла Лисица. Она вышла из машины и взяла меня за руку. – Садись со мной! Проводишь до аэропорта.
Приведение приговора откладывалось на некоторое время. Комплексы притихли, с интересом наблюдая за развитием событий.
– Вот это правильно! – поддержал водитель.
Я сел рядом с Лисицей и сразу почувствовал ее руку в своей ладони. Такси помчалось по шоссе. Ветерок, который обещал водитель, заполнил салон, и волосы Лисицы взметнулись, как пламя. Она опустила голову мне на плечо. Я боялся шелохнуться, чтобы не нарушить эту идиллию.
– Не бросай меня, – прошептала Лисица.
Это была всего лишь красивая фраза влюбленной, за которой стояла не конкретная просьба, а своеобразное признание в любви. И я в ответ только плечами пожал.
Но Лисица почему-то не удовлетворилась моим жестом. Она приподняла голову и посмотрела мне в глаза.