Окуркин кидал недоверчивые взгляды то на меня, то на Лисицу.
– Ну-ка, отойди подальше! – сказал он мне.
– С удовольствием, – ответил я и сел на самом краю поляны. Это место я хорошо запомнил и все время держал его в поле зрения: где-то там, в кустах, лежал пистолет. Но Окуркин оказался умнее, чем я думал.
– Э-э, нет! – улыбаясь, протянул он и погрозил мне пальцем. – Туда иди, к ней!
Я послушался. Бессмысленно было сопротивляться и что-то доказывать. Проще было плюнуть на все это и уйти, но у меня душа корчилась от одной мысли, что все драгоценности достанутся такой твари, как Окуркин.
Мы сидели с Лисицей рядом и смотрели, как Окуркин, покусывая губы, ковыряется ключом в замке. Я думал о том, что не успел выяснить у Амбала главного: кто же все-таки убил командира? Амбал был единственным свидетелем этого. И он не стал бы лгать. Дележ драгоценностей заставил каждого из нас признаваться в своих грехах. Окуркин сделал это первым и с большой радостью. Амбал лишь намекнул, что использовал свое служебное положение и за это может серьезно поплатиться. Означало ли это, что он признался в убийстве командира? Лисица по-прежнему хранила молчание, оставаясь для меня загадкой. Что теперь может заставить ее рассказать всю правду?
Щелкнул первый замок. Окуркин кинул на нас встревоженный взгляд – не приближаемся ли? – и принялся открывать второй. Лисица опустила голову. Меня удивляло, что она вдруг стала такой безразличной к происходящему.
– Готово! – крикнул Окуркин и рывком поднял крышку чемодана.
Отблесков костра было достаточно, чтобы увидеть, что чемодан совершенно пуст.
Я вскочил на ноги, быстро подошел к ошалевшему Окуркину и выхватил чемодан из его рук. Зачем-то потряс его, перевернул и провел рукой по идеально гладкому дну.
– Что это? – пробормотал Окуркин, хватаясь за горло. – Почему?.. Где бриллианты?..
Он страшно побледнел и стал задыхаться. Я швырнул чемодан на землю.
– Идиоты! – едва сдерживая крик, произнес я. – Столько людей положить! Ради чего? Вы просто два ублюдка, которые придумали ублюдочный план…
– Заткнись! – оборвала меня Лисица. – Неужели ты ничего не понял? Этот чемодан – всего лишь фуфло! Они держали его при себе для отвода глаз! Чтобы обезопасить бриллианты!
– Но где они, твои бриллианты?
– Наверняка лежат в карманах у главаря… Я хотела сказать, у их начальника. У седого!
– Правильно! – крикнул Окуркин и слегка порозовел. Если бы Лисица не высказала новую версию, он наверняка умер бы от сердечного приступа.
– Вспомни, в каком порядке они заходили в самолет, – говорила мне Лисица. – Сначала первый телохранитель, затем седой, а уже за ним второй телохранитель с чемоданом. Я еще тогда подумала: почему ценный груз, ради которого заказан коммерческий рейс, заносят в самолет в последнюю очередь?
– Где самолет? – округлив глаза, крикнул Окуркин. – Надо срочно бежать к нему!
Лисица вопросительно посмотрела на меня. Окуркин метался по поляне, потом подбежал к Лисице и схватил ее за плечи.
– Почему ты сидишь? Пошли к самолету!
– Я не знаю, где он, – ответила она и снова кинула на меня взгляд, словно пыталась догадаться о моих намерениях.
– Как не знаешь? – взвыл Окуркин. – Ты что? Ты разве не видела, как он садился?
– Я видела, как он заходил на посадку, – ответила Лисица. – А когда снизился, то скрылся за деревьями.
Окуркин отскочил от Лисицы, с опаской посмотрел на меня и растянул губы в улыбке.
– Ну, братан… Теперь твоя очередь…
– Что? – спросил я. – Качать права?
– Мы скинемся, – неуверенно произнес Окуркин и покосился на Лисицу. – Так ведь? Если, к примеру, ты возьмешь его долю, – он кивнул на труп Амбала, – то это будет вполне справедливо…
– Жаба ты болотная, – сказал я. – Справедливо будет, если ты вернешься к машине и будешь ждать нас там.
Я, конечно, посылал его ко всем чертям совершенно открытым текстом, и Окуркин это понял. Он развел руки в стороны и пробормотал:
– Но… но в этом случае у меня вообще нет никаких шансов. В отношении нее ты более лоялен, а ведь она хитрей, и ей совсем нельзя доверять…
Лисица не торопилась заткнуть рот Окуркину. Она молча слушала и смотрела в огонь.
– Я лоялен к ней потому, что она мне нравится, – перебил я Окуркина. – А от тебя у меня урчит в животе и вот-вот начнется диарея.
– Значит, ты хочешь, чтобы я ушел? – еще раз уточнил Окуркин.
Я кивнул. Окуркин нехорошо улыбнулся, подергал себя за мочку уха и произнес:
– В таком случае я вынужден принять адекватные меры и предупредить, что немедленно доложу в милицию…
– Что? – спросил я, угрожающе надвигаясь на Окуркина. – Что ты, мокрушник, можешь доложить?
– Э, нет! – показал зубы Окуркин. – Я доложу, что это ты убил Рюмина, чтобы проникнуть в самолет. А потом убил охрану и этого парня, чтобы присвоить чемоданчик. А она тебе помогала. И вы не отмажетесь. Потому что я приберег кое-какие вещички. И они станут неопровержимой уликой…
Я понял, что способен задушить этого человека. Понял настолько ясно, что даже испугался себя и на всякий случай отошел от Окуркина на шаг. Ненависть моя к нему была настолько велика, что, когда оглушительно прозвучал выстрел и Окуркин ничком повалился на землю, я испытал огромное облегчение. Не было ни удивления, ни какого-либо иного всплеска эмоций. Мне сразу стало понятно, что Лисица выстрелила в Окуркина из ружья, зарядив его патроном, который нашла в траве.
– Пошли, – сказал я и, перешагнув через мертвое тело, направился в лес.
Она догнала меня, взяла под руку.
– Он все равно предал бы нас, – сказала она. – Или убил бы.
– Я знаю.
Мы спускались к озеру напрямик, ломая ветки и разрывая путаницу ежевики, похожую на заграждение из колючей проволоки.
– Ты запомнил то место? – спросила она.
– Да, я покажу его тебе.
Мы снова замолчали.
– Меня что-то мучает, – произнесла Лисица, пытаясь остановить меня и заглянуть мне в глаза.
– Не может быть, – ответил я.
– Ты даже не хочешь со мной разговаривать?
– О чем?
– Теперь мы с тобой богаты.
– Ну и что?
Лисица вцепилась мне в руку изо всех сил. Я остановился. Она встала напротив меня. В темноте я почти не видел ее лица – что-то темное, неопределенное.
– Ты можешь себе представить, что я до сих пор не знаю, как тебя зовут! – произнесла она.
– Рюмин Александр Николаевич, – ответил я и пошел дальше.
– А ты? – крикнула она, прорываясь через валежник за моей спиной. – Разве ты ни о чем не хочешь меня спросить?
– Хочу, – не останавливаясь, через плечо бросил я. – Тебе трудно было выстрелить в него?
– В Окуркина?
Я будто врезался лбом в сосновый ствол и остановился.
– А разве ты еще в кого-то стреляла?
Лисица долго молчала, прежде чем спросить:
– А ты мог бы обойтись без ответа на этот вопрос?
У меня было такое чувство, словно лес загорелся, и у меня запылали щеки, уши, нос. Я повернулся к Лисице, схватил ее за плечи и, тряся ее, как яблоню, страшным голосом закричал:
– Это же ты стреляла в командира!! Ты стреляла!! Ты!!
Лисица дрожала в моих руках. Она опустила голову.
– Все было не так… – прошептала она. – Я не хотела, но так получилось… Он был в туалете. Только вышел, и я сразу навела на него пистолет. Говорю: будем менять курс, шум не поднимайте, и все будет хорошо. Он вроде согласился и вдруг заперся изнутри. Я выстрелила два раза по нижней кромке – чтобы испугать или, на худший случай, ранить в ногу. А он, оказывается, присел. Наверное, хотел, чтобы пули прошли над головой. А они попали в грудь… Тут на меня кинулись охранники, и я начала стрелять уже куда попало.
«Это правда? – подумал я. – Разве это правда? Она пытается смягчить свою вину. Она надеется, что я поверю ей и прощу ее. Но если бы я мог поверить!.. Увы, все было не так. Командир не знал, кто в него стрелял, он сам спрашивал меня об этом. Значит, Лисица расстреляла его без всяких предупреждений и ультиматумов. Спокойно и уверенно, как стреляла в Окуркина».
Мы спустились к воде. Было светло от полной луны, повисшей над горами. Вода была гладкой и неподвижной. В ней отражалось небо. Вверху и внизу были звезды. Мы с Лисицей словно болтались в открытом космосе, не зная, куда приткнуться.
– Здесь, – сказал я и кивнул на воду.
– Что это торчит? – спросила Лисица. – Коряга?
– Нет, не коряга. Это лопасть самолета.
Глава 28
Она стала раздеваться. Я смотрел, как, нагнувшись, она расшнуровывает кроссовки. Потом выпрямилась и стащила через голову футболку. Лунный свет стекал по ее телу, и ее кожа стала мертвенно-бледной. Такой же, как и у Рюмина, когда я вытаскивал его из воды.
Она зашла в воду. Звездное небо закачалось, скомкалось. Звезды таяли, словно снежинки на ладони. Я смотрел, как Лисица плывет к затонувшему самолету. Ее голова ритмично опускалась и поднималась, удаляясь от берега все дальше и дальше.
Я подошел к воде и окунул руку. Мне показалось, что вода стала еще холодней, чем была. Поднял с мокрого песка одежду, еще хранящую тепло ее тела, и перенес на сухое место.
Лисица доплыла до лопасти, схватилась за нее, но лопасть пошла вниз. Раздался всплеск.
– Я попробую забраться на крыло! – крикнула она. – Погреюсь чуть-чуть… Ау! Я тебя совсем не вижу! Ты там?
– Там, – ответил я и, глядя под ноги, медленно пошел по берегу.
Вот здесь Амбал выжимал штаны. Вот валяется его бронежилет с дырками. Вот кустарник, под которым я оставил тело командира. В свете луны его должно быть хорошо видно…
Не знаю, зачем я приближался к этим проклятым кустам? Мертвый уже ничего не расскажет.
Я остановился, глядя на примятую траву. Протер глаза, присел на корточки, посмотрел вокруг. Ошибки быть не могло! Тот же берег, те же кусты! Но тело командира исчезло!
За моей спиной раздался всплеск.
– Я почти добралась до двери! – крикнула Лисица. – Но дальше побоялась… Сейчас отдохну немного и нырну внутрь… Разожги костер, хорошо?