В наше время идея партнерского брака завоевывает Россию. С трудом, надо признать, завоевывает. Уж очень долго россияне жили в удобной системе ролевого брака: мужчина — добытчик, женщина — хозяйка дома. Один (одна) главенствует, второй (вторая) подчиняется. И все работало. Но так же, как ЭВМ размером с грузовик — объект глубокой советской гордости, сменили компьютеры размером с козью какашку, так же и ролевой брак уходит в историческое прошлое в качестве неудобного, громоздкого и уморительного предмета. Мы учимся сосуществованию на равных правах. Но легенды и сказания, тем не менее, крепко вросли в наше сознание и подсознание. И держат нас мертвой хваткой. Или это мы их держим — как посмотреть. В общем, в этой книге речь пойдет не только — и не столько — о мужчинах как таковых, сколько о наших, девичьих предрассудках и приметах на «мужскую» тему. Только избавившись от них, можно избегнуть роли «обузы и нагрузки», устав от которой, мужчине нестерпимо хочется рвануть в синеющую даль с полной выкладкой за спиной и вспомнить годы молодые — все как есть, с дешевым горячительным, с нетребовательными подружками, с небритыми дружками и с безголосым пением у костра в антисанитарной и нездоровой обстановке полного мужского взаимопонимания.
Вот, пожалуйста, и первая тема для обсуждения: что такое экстрим для мужчины? Почему они ищут приключений на свою филейную часть, пренебрегая элементарной осторожностью? Особенно нас, девочек, волнует, конечно же, экстрим сексуальный. Тем более, что взгляд на любовь, на секс и на измену у полов совершенно различный. Об этом все знают — и все пренебрегают этим знанием, когда дело доходит до разборок. Нет, но как он мог?! Мер-р-рзавец!!!
Глава 2. Исповедь сексуального анонима
«Очистив мозги от неглубоких мыслей похотью, словно желудок — слабительным, иду по бульвару, напевая: «Мадам? — Девица! — Свободна? — Как птица!» — и стоит ли меня осуждать? О, сколько нам киносюжетов, а также нелегальных клубов готовит непристойный карнавал! Маски незнакомые и неузнанные тем и хороши, что не требуют «продолжения банкета»: «Я к вам пришел навеки поселиться!» Ибо жизни любовников не соприкасаются, когда соприкасаются тела.
Я вижу: участие души в любовном акте — отнюдь не бесспорно. Поиск счастья на вечер — ну, на уикэнд — совсем не обязательно последнее танго в Париже… Существуют, к нашему счастью, и другие танцы — «Семь сорок», например, или кадриль — в городах и весях, вроде бы неподходящих для распутства. А уж для изысков-то! Хотя, на грубый вкус, прелюбопытное бывает ощущение, когда нетронутое цивилизацией дитя провинции вдруг становится на путь… неистинный. Да, не в одних лишь ритмах танго страсть вырывается на волю. Нам, детям XX века, пережившим не одну революцию, но сочувствующим только сексуальной, хочется не просто разнообразия — хочется себя, необузданных, со всех сторон показать. И, расхрабрившись не на шутку, на бреющем полете мы проходим над толпой возможных, вряд ли возможных и невозможных афродит, превращаясь то в одну, то в другую, то в третью «личину». Тональность любовных пристрастий меняется, словно амплуа стареющей актрисы — от лирических порывов инженю до шуточек комической старухи. Удовольствие? Как когда. Разрядка? Непременно.
Центр удовольствий в мозгу человека — один на все случаи жизни. Ему годится и горячительное, и азартные игры, и смена обстановки. Но привыкание заставляет искать новое средство для возбуждения нервных клеток. Увеличение дозы не решает проблем. Накатила депрессия — значит, ищи способ развеять тучи. Привычное обрыдло. Дозволенное усыпляет. Жизнь течет мимо полноводным потоком, а ты торчишь в застывшей действительности, как волжский утес. Специалисты твердят: «Это временное явление», библейский царь Соломон вторит: «И это пройдет», но воображение вновь и вновь предлагает соблазнительные картины неиспытанных дотоле удовольствий. И, напялив спешно маску, какая подвернется, предстаешь перед незнакомой аудиторией Казановой, ночным разбойником, алеутом, что крепко на руку нечист. Долгожданная встреча и моментальное взаимопонимание — улов мастера или удача везунка. Час безумства, оголтелый секс. Никаких клятв при расставании, никаких затуманенных слезой взоров — удобство и простота в обращении.
Но не в избавлении от дополнительных хлопот и не в дешевизне антуража главное достоинство спонтанного, или вовсе анонимного секса. Не в том дело, что секс также возможен без дежурных походов в кино и «Макдоналдс», без ароматических свечек и кружевного белья под шелковым пеньюаром. Не во всяком моногамном соитии присутствует ужин с омарами и шампанским, пена кружев и никому не нужные миллионы алых роз. Для того, чтобы из привычного сексуального обихода ненужное вычеркнуть, нужное подчеркнуть, необязательно разрушать устоявшиеся отношения и скатываться в болото примитивно-инстинктивных наслаждений. Кстати, разве любовь с похотью взаимозаменяемы? Скорее нет, чем да. Ибо не в технике секса, а в задачах — основные различия между «страстью нежной» и «страстью пылкой».
Стратегия ухаживаний, метеорология эмоций, долгострой совместных привычек и взаимных компромиссов утомительны для того, кто ищет минутного развлечения без последствий. А тот, кто готовит к утверждению проект Вавилонской башни семейного счастья, будет оскорблен предложением вертлявой стрекозы, хоть «под каждым ей листом был готов и стол, и дом». Притом, что в одних обстоятельствах (от одного партнера) принимаешь все величие надежд и планов громадье, а с кем-то другим ничего, кроме краткого кайфа, и в мечтах не брезжит. Значит, бесполезно клеймить современное падение нравов и метать громы с молниями — от обстоятельств зависит, как проявит себя наше многостороннее либидо.
К тому же секс «без погружения» в глубины другой личности позволяет больше думать о собственных желаниях. Наступает раскрепощение. Накал ощущений не снижают мысли о произведенном впечатлении, о дальнейшем общении, о соревновании с теми, кто был до тебя и придет после. Есть здесь и сейчас. Вернется это «сейчас» или нет — какая разница? А пока лежат и курят посреди измятых простынь усталый Д’Артаньян и истомленная Гюльчатай. Им дела нет до мадам Бонасье и Петрухи с Абдуллой. Постоянные партнеры ни ревновать, ни конкурировать с «инцидентом» не должны. Их вселенная далеко отсюда, в другом измерении. Вот это и есть сиюминутное наслаждение!
Увы… Именно сиюминутное. Превратив мгновенье безумства в узаконенный «час разврата», нельзя обойти ужасный час расплаты. Со временем надоедает любой «соус с подливкою», даже самый тонкий. Первым к обезумевшим любовникам врывается не отеллоподобный рогатый сохатый, а неслышно вползает рептилиевидное пресыщение. Впрочем, верные пары тоже эту гадину не понаслышке знают. Потому и всякая любовная игра освежает рутину приевшегося долга и облегчает ярмо поросших плесенью уз.
И вот оно: дама солидных габаритов, в фартучке и наколке горничной, катит в супружескую спальню сервировочный столик с напитками, а ее муж-бухгалтер смолит дешевую сигару, надвинув на глаза шляпу борсалино.[2] Через недельку он позвонит в родную дверь и густо дохнет трудовым прошлым: «Мастера вызывали?» Причепуренная жена смерит его презрительным взором: «Ну, заходите…» — и тронется по коридору, расталкивая бедрами мебель.
Сколько возможностей, сколько образов! Жорж Санд! Жиль де Рэц! Фараонша Хатшепсут! Деспот Тиглатпаласар! И прочие, чьи имена либо позабыты, либо непроизносимы! Хотя для любой смены «рецепта секса» — то есть образа с имиджем — в «нормальном романе» (хотя что это такое — норма в сексе?) требуется почву готовить заранее. Иначе постельные Бертолуччи и сюрпризу не рады: был вчера добрый молодец, а сегодня стал Соловей-разбойник. Хорошо хоть не красна девица и не Конек-горбунок. Предупреждать же надо! Уж она бы тебя встретила — пришел, а здесь поджидает Баба-Яга или чудо-юдо рыба кит. Но ведь тогда теряется главное — элемент неожиданности! Понятно, почему иного Марлона Брандо время от времени тянет на реальность, не обремененную сценографией и шмыгающими под ногами ассистентами режиссера: «Улыбочку погрустнее… слезу покрупнее… носик покраснее…» Нет, думаешь, сия вымышленная карнавальность живого чувства не вдохновит. Проще говоря, не катит. Пойду поищу на свой филей приключений.
Однако, «по размышленьи зрелом» и Казановам кажется, что вытворять такое над собой, над окружающими — рискованно. Нечистоплотно! Бездуховно! Хочешь физической разрядки — иди в спортзал. Там и вспотеешь за милую душу. Еще существует творческая сублимация потребности в сексе — глядишь, и слава осенит тебя крылом, увенчает лаврами. Будет опять же чем щи сдабривать. Нет! «Не удержать любви полета: Она ни в чем не виновата!»[3] Впрочем, любовь действительно не виновата. Здесь правят бал инстинкты, им и… в общем, жезл в руки. Отпустим натуру на волю и дадим ей пошалить. А заодно проверим, как на нас реагируют, ничего о нас не зная, случайные и посторонние. Перед ними только фигура в костюме, все личные достижения и трудовые подвиги оставившая дома, в гардеробной, как обременительный хлам. Интересно узнать: насколько сильна твоя анонимная притягательность сексуального незнакомца? Нужен кому-нибудь король без свиты?»
М-да. Может, и нужен. Например, как объект исследования — беспристрастного и подробного. Да, нам много проблем (и много удовольствия — да-да!) приносят любители приключений без последствий. Их рьяно разоблачают сексологи: Казановы, мол, все сплошь интимофобы, заядлые холостяки, одиночки, иссушившие собственную душу страхами и разочарованиями — а оттого недоверчивые, холодные и трусливые, оставляющие за собой кровавый след, будто Джек-Потрошитель, волокущий в тайное логово ужасный трофей. Хотя практика показывает: пойми, кто перед тобой — и не требуй большего. Только тогда ты поймешь, как хорош бывает «сексуал», достигший изрядного уровня мастерства. Но время от времени женское сердце