Тусклая желтая полоса прорезала гранит. Внизу - на сажень выше его, Дмитрия, роста - как лезвие истончившегося ножа, а двумя саженями кверху уже шириною в ладонь! И уходила, что речка от истока, изгибаясь, по каменной стене в вышину, под летящий поток воды...
ГОРДЕЕВ поймал себя на мысли, что заметно постаревший и поблекший атаман, кажется, его не слушает. Витает где-то в горних высях. Но Семенов внезапно повернулся всем телом от окна к столу и просверлил Захара столь знакомым неприязненным взглядом:
- О казачках, говоришь, заботу имеешь? Ишь ты!..
Усмехнулся прежней тигриной манерой, из того времени, вроде бы и недавнего, когда серебром отливали на крепких атаманских плечах шитые парчовой канителью в зигзаг широкие погоны с генерал- лейтенантской парой звездочек.
- Григорий Михайлович, - вновь начал Гордеев. - А почему бы и не отпустить казачков в полосу отчуждения. Каково им существовать в Гензане? Скученность, антисанитария полная, болезни. Кабы одни мужики, а то с семействами. Уже, почитай, два года на ржавых кораблях живут с домочадцами. Ребятишки мрут, что мухи, особливо мальцы! В возрасте младше пяти-шести лет и не осталось поросли- то...
- Ты из меня слезу не дави! - Семенов набычился у окна.
- Да вы и не барышня кисейная, - горько усмехнулся Захар. - Но я там наблюдаю все признаки полнейшего мора. Как фельдшер по образованию, вам говорю! Да и супротив это человеческому естеству - на ржавых корытах жить. Забайкальскому люду казачьему особливо. А вот на земле, в полосе отчуждения «маньчжурки», они воспрянут, способ существования обретут...
- Это ты точно подметил, насчет фельдшерского образования своего, - Усмешка вновь тронула губы бывшего правителя Забайкалья. - Потому, Гордеев, и рассуждаешь на уровне клистирной трубки! Запомни и заруби себе на носу или где сподручнее: лихие, геройские казаки даурские и их командиры, все, кто после красных оплеух не скурвился, - твердый народец! Богу и атаману верное войско. Да! - Семенов ухнул кулаком по столешнице, грузно поднялся из-за стола. - Да! Испытания несем тяжкие. Но - России-матушки ради!..
«Повело, однако, атамана на декламацию!» - подумалось Гордееву. Окончательно убедился: затянувшаяся аудиенция у засевшего в Нагасаки атамана проку не даст. Напрасно обнадеживал минувшей осенью Захара генерал Шильников: дескать, с Семеновым достигнута договоренность о передислокации казачьих полков, находившихся под его началом в Китае, в полосу отчуждения Восточной Китайской железной дороги, дабы создать ударный кулак для вторжения в советское Забайкалье через Аргунь. Дурак Шильников! С Гришей договариваться.
- А думал ты, - продолжал Семенов, - на какие шиши, из того же Гензана, воинство наше и семейства чинов перебазировать возможно? Иль я тут под крылом микады прохлаждаюсь да старческий жирок нагуливаю? Как же, даст чертов Самсонов продыху!..
Гордеев был хорошо осведомлен о том, что атаман имеет в виду. Уже несколько месяцев Семенов вел судебную тяжбу с генералом Самсоновым по поводу денег, которые находились в распоряжении подчинявшегося Самсонову генерала Подтягина. Остатки «золотого запаса» покойного верховного правителя Сибири адмирала Колчака, неизрасходованные на снабжение армии, благополучно оказались за морем, в Японии. И распорядителем - Самсонов, язви его в корень! Вот и сидел Семенов в Нагасаки, занятый судебным процессом. Да только вряд ли что выгорит у испеченного Колчаком генерал- лейтенанта, казачьего атамана, бывшего закадычного дружка, обозвавшегося ныне начальником Бюро русской эмиграции. Как кончилась давным-давно их дружба, так и кончилась, подумал Захар, глядя на багровеющего от бессильного гнева Семенова.
- Усилия ваши, Григорий Михайлович, общеизвестны и почетны. Но перспектива, как мы в Маньчжурии понимаем, не близкая...
- Мы в Маньчжурии! Першпектива!.. - передразнил, раздражаясь еще больше, Семенов. - А у вас-то и этого нет! Сколачиваете шайки... Какое отношение ваш сброд имеет к регулярной армии?! А эти жалкие попытки близ границы краснопузых щипнуть?! Смех и тоска! Казачки-то мои для таких щипков потребны, али не так?
- Смею возразить, господин атаман, - твердо ответил Гордеев. - Есть реальные возможности для восстановления нашего положения в южном Забайкалье.
- Брось, Захар Иванович! - сморщился Семенов, оттягивая большим пальцем тугой воротник накрахмаленной сорочки. - Какие, к черту, реальные возможности? О чем ты? С маломощной Дэвээрией не справились, а теперь не партизанские ватаги мужиков - регулярные части красных противу нас встали! Матереют, волченыши.
Помолчав и успокоившись, добавил:
- Насчет того, что Самсонов и Подтягин золотишко просто так не отдадут, - это, конечно, факт. Но поборемся!..
- Золотишко можно и в другом месте добыть, - осторожно сказал Гордеев, внимательно следя за реакцией атамана. Но ожидаемого интереса - с блеском в глазах - не последовало.
- И что же это за другое место? - устало и равнодушно спросил Семенов. - Читинский госбанк или американский Клондайк?
- Почище Клондайка. Восточные Саяны.
- Ну, брат, насмешил. Заха-ар! Уж седина ж в бороду, - скривился атаман. - Где мы, а где эти самые Саяны. И как-то ты Советы из поля зрения выпустил, а? Лежит, значит, там золото пудами, а Советы, значит-ца, хрен на него забили! Ну, фельдшер! Не удивляюсь теперь всей этой вашей мышиной возне! От Маньчжурии- то, чай, до саянских сокровищ куда как ближе, чем до Нагасаки, а ты, ишь, ко мне явился!.. Слышь, Захар, ты, поди, уже пятый десяток разменял?
- Сорок второй год...
- Угадал я, значит. И что же, в пиратские сказки про клады всё веришь?
Гордеев промолчал. Причем тут сказки про клады. А поначалу ведь собирался бумаги о саянском золоте атаману показать. Те самые, которые атаманская контрразведка у Матрены Распутиной умыкнула. Ну а теперь - накося, выкуси!..
НЕЛЮБОВ снял трубку. Звонил оперативный дежурный.
- Товарищ генерал, из Орлика поступило сообщение. Вчера туристами в районе устья реки Шумак примерно в 16 часов 30 минут обнаружены три трупа. Тургруппа из Питера. Личности установлены. Документы, деньги, пневматическое оружие, снаряжение - ничего не похищено. Убиты из лука.
- Чего?
- Все убиты из лука, товарищ министр, или аналогичного стреляющего устройства. Стрелы самодельные, старинные.
- На экспертизу отправили?
- Так точно, три стрелы.
- Так. Сводку мне. И начальника угрозыска ко мне ...
Начальник управления уголовного розыска МВД Республики
Бурятия полковник милиции Домашевский четверть часа спустя прибыл к министру с подробностями.
За последние несколько лет долина Шумака стала одним из самых посещаемых мест Восточных Саян. За сезон здесь бывает до двух тысяч отдыхающих, путешествующих по живописным водопадам на притоках Шумака и его северного брата Китоя. Вот и нынче там бродит три или четыре туристических группы, одна из которых вышла к устью Шумака, в место живописнейшее - к десятикилометровому каньону, зажавшему речной поток, летящий на слияние с Китоем.
Каньон Шумака - узкое извилистое ущелье, сужающееся местами до четырех-пяти метров, с отвесными двадцатиметровыми скальными стенками, со множеством водопадов, низвергающихся в стремительный поток реки. Зимой по каньону Шумака можно двигаться на лошадях, при этом постоянно рискуя провалиться в промоины на перекатах. Летом грохочущий среди отвесных стен поток непроходим даже на лодках, каньон обходят пешком, далеко по верху. Местами тропа весьма опасна, петляет по крутым осыпям или скользким скалам с узкими полками, на которых порой не за что ухватиться. Но туристы-экстремалы обожают штурмовать скалы каньона, среди которых встречаются и отрицательные углы.
Группа, обнаружившая убитых, как раз к таким альпинистам и относилась. Вышла к началу каньона, а на отмели - три трупа. Молодых парней из Питера. По уже наведенным в ГУВД северной столицы справкам - начинающий бизнесменов молодняк, без какого- либо компромата, давние приятели, любители по необжитым уголкам полазить. Почему на этот раз выбрали Восточные Саяны - пока установить не удалось.
Странно выглядели обстоятельства убийства. Тяжелые, черные от времени, стрелы нашли своих жертв в ситуации непонятной: один из погибших, высокий русоволосый крепыш, убит ударом стрелы в спину, двое других - в грудь. Причем, сила, с которой стрелы их настигали, видимо, была довольно существенной, если одного из погибших стрела пробила почти насквозь. Осмотр места и тел показал, что убийство произошло не там, на отмели, а где-то в другом месте. Убийцы сложили трупы на отмели рядком, вещи - рюкзаки и укладку с резиновой лодкой - погибшим в ноги, аккуратной кучкой. Где и кто? Прямо-таки, какая-то «Охота на Пиранью», вспомнил генерал недавний отечественный кинобоевик с лихо закрученным сюжетом.
«Что же это за лук? - подумал Нелюбов. - Что же за силач им орудовал? Только и не хватало накануне президентских выборов в республике подобной кровавой мистики, черт ее подери! И где?! Почти бескриминальная территория, статистика несчастных случаев и та фактически на нуле».
Генерал повернул голову к планшету с картой республики, висевшему на стене кабинета. Местность, известная как Тункинские гольцы, лежала на границе Бурятии с Иркутской областью. Когда бы ЧП случилось не в устье Шумака, а того же Архута... И болела бы сейчас голова у соседей.
Генерал Нелюбов вообще к криминальной экзотике относился настороженно. И совершенно не улыбалось на старости лет, под занавес, в общем-то, вполне сложившейся милицейской карьеры, получить из-за подобного пинок под зад. Журналюги такие истории любят, раздуют до небес, а потом уж чего угодно жди. Надо сработать на опережение. Естественно, никакой прессы. А оперативно-следственную группу заслать свою, райотделу с местным прокурором это вряд ли по зубам. И министр набрал прямой номер прокурора республики.