СЕРЕДИНА мая выдалась в Чите на редкость жаркой. В семь часов вечера криминальный «авторитет», которого Е.М., его собеседник Юра и другие «заинтересованные лица/определенные круги», чаще именовали «морским» погонялом «Шкипер», мерно дремал на переднем сиденье белой «тойоты» представительского класса, катившей по одной из центральных улиц областного центра.
Выйдя из больницы после очередного покушения (зимой его ранили в голову выстрелом из пистолета), Шкипер часто впадал в сонливость, что, однако, не мешало ему крутить свои делишки с былой напористостью.
Беспокоило и злило Шкипера только одно: никак не мог просчитать, кому он перешел дорогу. Злодеев, покушавшихся на его драгоценную жизнь, урыл бы с огромаднейшим удовольствием!
Шкиперское окружение усердно нашептывало разнообразнейшие расклады, в которых мелькало немало братанов-соперников, но сам Шкипер стоял на разнопутье, подобно какому-то философскому ослу (его кликуху он зацепил в одном «базаре» на пересылке, но это было давно, еще во вторую «ходку», потому и забыл напрочь - только, вот, зацепилось в мозгу, что ишак тот с философской наукой повязан).
Короче, шел ум нараскоряку - между возней, которую нет-нет да затеивали шустрые «братки» из поселка Первомайского, грезившие подмять шкиперских ребят, и той волной, которую пытались замутить потерявшие свой былой вес, но по-старому пыжившиеся хлопцы из «петровской» кодлы - петровчане - обитатели сдохнувшего города металлургов и декабристов - Петровск-Забайкальского, а попросту - Петро-Завода.
Верный водила плавно, чтобы не потревожить хозяина, притормозил под красный.
В левый ряд, негромко рокоча, подкатила сверкающая никелем черная «хонда» с двумя седоками в коже и глухих шлемах с зеркальными стеклами-забралами.
Пассажир мотоцикла неторопливо скосил зеркало забрала на посапывающего за опущенным стеклом Шкипера, перекинул конец полуметрового матерчатого свертка, свисавшего в левой руке, в ладонь правой.
Автоматная очередь ударила Шкиперу в левую щеку, шею, плечо! Завернутый в тканевый мешок автомат за секунды выплюнул магазин, но ни одна гильза не стукнулась об асфальт.
Светофор мигнул желтым. Мотоцикл резво взял с места и рванул вверх по улице, унося седоков с автоматом...
Такой сицилианской наглости Чита еще не видела. В более поздней читинской реальности, когда окончательно отпадет проблема дефицита в криминальной среде оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ, уличные автоматные разборки и подрывы автомобилей крутых братков и криминальных воротил станут повседневщиной. И начнут вписываться в общие киллерские «правила»: сделал дело - сбрось «ствол».
Шикарную «хонду» через несколько дней милиция найдет в городском озере Кенон. «Ствол» - АКМС - тоже найдут. Но не милиция. В положенное по обычаям время грянут впечатляющей процессией пышные похороны, которые не преминут почтить не только «братки» всех мастей, но и власть предержащие, притом столь обильным числом, словно почивший в бозе Шкипер, по меньшей мере, был депутатом областной думы или почетным гражданином земель забайкальских.
Но это все - через три дня. А на следующее после расстрела Шкипера утро в огромном овальном зеркале кенонских вод вполне могла отразиться белая птица «тушки», уносящая двух плечистых парней - обычных пассажиров обычного рейса Чита - Москва, с промежуточной посадкой в Новосибирске.
Там они и сойдут, в этом большом сибирском городе. Будут встречены местными братками, избавятся от очередных липовых ксив-паспортин. И на этом их поиск можно прекратить, потому как инструкция, улетевшая вслед за этой парочкой, уконтрапупившей Шкипера, была конкретная: стереть.
Так в нашей истории стало меньше на две злодейские фигуры: попрощаемся с гражданами Л.П. Лешуковым и С.М. Щучкиным - Лёнчиком и Щукой. Где их закопали новосибирские брателлы, гадать не будем.
ИНТРИГОВАТЬ читателя можно до бесконечности. Автор такой цели не ставит, посему полагает, что наступило время познакомиться с Евгением Михайловичем Рунге, тем самым седым господином с налетом аристократических манер, который в разговоре со своим молодым собеседником в «Ариадне» предпочитал употреблять слог речи, от аристократических замашек далекий.
Ничего удивительного в этом нет, потому как Е.М. аристократом никогда и не был. По молодости «топтал зону» за прегрешения перед законом, связанные со спекуляцией и фарцовкой. Но это было давно и, соответственно, в настоящее время значения не имеет.
Потом была старательская артель в Приамурье, где Рунге, отличавшийся старательностью обрусевшего немца и навыками счетовода, постепенно продвинулся из учетчика в руководящую головку артели.
А потом наступила перестройка. Старательская артель, уже превратившаяся в солидного золотодобывающего монстра, благополучно распочковалась на несколько более мелких предприятий, тем самым не менее благополучно уйдя от непосильного ярма налогообложения крупного бизнеса.
Рунге возглавил одну из «почек» - ЗАО «Востокзолототехснаб». Фирма золотодобычей не занималась, но обслуживала этот процесс с материально-технической стороны: закупала тракторы и могучие самосвалы «КрАЗ», «Магирус-Дойц», «Татра», запчасти для автотракторного парка и драг, а также прочее железо, без которого нынче драгметаллы не добываются. Контора «фирмы» расположилась в Чите, потому как свои щупальца бывшая приамурская артель распростерла от Благовещенска до Витима и Лены.
Старательская деятельность всегда балансировала на грани закона. В бурную перестроечную пору эти пируэты вообще приняли эквилибристический характер. Действительно, порой очень трудно, а то и невозможно разделить черное и белое. Тут, как на проволоке под куполом цирка, - надо умудриться не злобить государство, обладающее монополией на золото, и одновременно - мирно и сносно сосуществовать с набирающим силу организованным криминалом, для которого битва за желтый металл в буквальном смысле укладывается в мефистофелевское: люди за него гибнут. И очень даже просто гибнут. Легко!
Рунге умудрился вполне грамотно вписаться в это «хождение по лезвию заточки». И даже заработать авторитет. С той и с другой стороны. Его ценили как руководителя, делающего важное государственное дело, его слово было весомым при «разводе» ситуаций, возникающих в криминальной, теневой стороне золотобизнеса. А еще Е.М. умел держать дистанцию, как с государством, так и с криминалитетом. Хотя, по большому счету, никогда политика «и нашим, и вашим» не была и не может быть нейтральной. В силу двойственности своей природы, такая «линия поведения» рано или поздно заставляет скатываться. И даже не требуется прогнозировать, по какую сторону «баррикад» окажется адепт подобного нейтралитета.
Поэтому, когда беспредельщик Шкипер разинул хавало на вотчину Е.М., его судьба была определена. Как и иркутского «Арнольда».
Последнему посчастливится вернуться к любимому бодибилдингу после изрядного вынужденного перерыва, возникшего по причине повышенной скученности размещения лиц, заключенных под стражу, в камерах читинского следственного изолятора. Не занимаются же бодибилдингом сельди в бочке!
Но все течет, все меняется - ноне, по истечении следственных действий и судебных процедур, залетный «качок» тренировал свои бицепсы и трицепсы в спортивной комнате второго отряда исправительного учреждения ЯГ-14/10, вышки и заборы которого составляют пейзаж окраины славного забайкальского города Краснокаменска.
(Через восемь годков «Арнольд» «по звонку откинется с кичи», но когда (еще несколько лет спустя) в указанном учреждении нежданно- негаданно очутится всемирно известный олигарх, чересчур резко поспешивший к олимпу политической власти, «Арнольд», уже окончательно спившийся и забывший про бодибилдинг, будет тыкать растопыренными пальцами в заляпанный экран телевизора: «Да мы на зоне с Ходором крепко корефанили!»)
РЕШЕНИЕ по Шкиперу позволило Рунге вполне законным образом разрулить и ситуацию с грузами, следующими для «фирмы» Е.М. из Китая и прочей ЮВА. Органы правопорядка основательно проредили местных беспредельщиков. Теперь вооруженная охрана, на совершенно законных основаниях, сопровождала составы по «Южному ходу» от Забайкальска до Карымской, а от последней, по Транссибу - до места назначения.
Вышел Рунге и из мутных отношений с представителями кавказского «бизнеса». В свое время эти связи неплохо помогали ему отмывать «черный нал», но нарастающая на Северном Кавказе напряженность буквально поставила и местные диаспоры «под ружье». Теперь их все чаще интересовали «патрончики и винтовочки», а не добротная кожа и бытовая техника. На складах военного и пограничного округов, понятное дело, оружия и боеприпасов хватало, как и тыловых крыс, мечтающих сделать свой «гешефт». Аксиома, выведенная еще великим Суворовым, по-прежнему не требовала доказательств: интендант тащит всегда. Сидит на сгущенке - тащит сгущенку, сидит на взрывчатке - тащит взрывчатку. Но когда в начале 1992 года забайкальская милиция совместно с чекистами накрыла в читинском аэропорту несколько «бортов» с уплывающим в горячий регион оружием, боеприпасами и снаряжением, Рунге прошиб холодный пот. На его счастье, громких дел по кооперативам «Карабах», «Арусяк», «Радуга» и др., подозреваемых в обеспечении «маслятами» и «стволами» Нагорного Карабаха и прочих «жарких» южных мест, у правоохранительных органов почему-то не получилось. Зато аэропортовские «конфузы» окончательно убедили: от военно- интендантского «бизнеса» надо держаться подальше.
И , по большому счету, давно пора набирать вес в цивилизованном предпринимательстве, уверенно входя в коридоры власти с сияющим венчиком законопослушности над благородной сединой тщательно уложенной шевелюры.
Эта грандиозная задача реализовывалась, конечно, трудно. От генеральной линии приходилось отступать из-за всяких «шкиперов» и «арнольдов». Е.М. понимал, что и в дальнейшем без подобной «хирургии» он вряд ли обойдется, но главные усилия концентрировал на ударном вхождении в легальный бизнес, для чего средств и энергии не жалел.