Позволил вольность, обнял за плечи рукой, но Стеша кажется, успокоилась и сама к моему боку прижалась. Маленькая. Волосы до сих пор моим шампунем пахнут, надо по магазинам ее повозить, чтобы купила все бабские штучки. Бельишка бы еще какого, а то только одни трусики на сменку. Те что у нее были даже не рассматривал, без вариантов хлам один бабкин. После кино сходим. Если встать смогу.
- Стеш, а Стеш? – Шепнул ей на ухо, так близко, чтобы ее теплом обожгло.
- Мм?
- Целовать себя разрешишь? – Обернулась так резко, что я едва это за согласие не воспринял, но вовремя заметил изучающий взгляд.
- Здесь точно нет. – Обжалованию не подлежит.
В груди тепло разливалось. Не знаешь ты девочка на что согласилась. Не уточнял же куда целовать буду, а я везде хочу, ты точно везде вкусная.
Блять. Хер в штанах звенит от напряжения, а девочка даже попкорн не ест, отставила ведерко, а мне так и подавно не до него, я на сисечки ее сверху вниз смотрю, жаль платье без декольте. Хотя не жаль, я бы точно ее тут оприходовал.
- В машине? – Уточнил, чтобы точно по дороге домой, наконец, потискать, попробовать сладкие губки, которые каким-то странным образом, все время от меня ускользали.
Не люблю лизаться, какой-то тратой времени все это кажется, но Степашку мою хочется. Не покидает уверенность, что у нее щечки вспыхнут, дыхание зайдется, и сердце об ребра застучит. А это возбуждает почему-то больше чем смазка по ляжкам бегущая. Словно ее эмоции куда более яркие и искренние чем возбуждение.
- Максим Сергеевич… - Сейчас начнет препирательства!
- Максим – раз. В машине – два. Все, Стешка, кино смотри. – И отвернулся.
Куда там, сидит, пальцы свои трет, словно я не замечу. Волнуется. Может и не целовалась никогда? Тогда я точно гандон. Окончательно и бесповоротно. Сперва облапал ее всю, а потом только целоваться захотелось. Но захотелось же?! До этого вообще в таких нежностях сопливых не нуждался, а вот ее хочется. И съесть и пометить и заклеймить.
Моя.
Стучит в башке навязчивая идея, прямо сейчас ее укрась и в машину. В машину! Там и попробую.
Нет, обещал не трогать сильно, не буду. Мужик я или кто.
Мультик, хвала всем богам, за моими мыслями прошел быстро, и подцепив не сопротивляющуюся Стешу потащил ее по магазинам. Сперва она заартачилась, уперлась ногами в пол и головой крутит, мол, нет, не надо ей ничего. Пришлось проверенным методом – на плечо и понес. Затихла быстро, но сопела обиженно, через пару минут попросила отпустить. Люди кругом, засмущалась. Согласился при условии полного подчинения. Тоскливо кивнула.
Через час, не больше вывалились из торгового центра под завязку завешанные пакетами. И хоть бы двадцать процентов из этого купила Стеша! Так нет же! Пришлось чуть ли не силком ее в примерочные затаскивать, да и там она лишь согласно головой кивала, просто принимая как данность. Ну вот что за баба? Другая на ее месте пищала бы, заведи ее в магазин и брось в ладошки кредитку, а это словно в воду опущенная. Только раз заметил грустный взгляд на одну из витрин. Там кеды были, самые обычные, но Стешу только они «возбудили». Не думая купил, даже опять ее заносить пришлось на руках. Зато в косметичке оторвалась! Вот тут я даже рот раскрыл, казалось, она совсем не может решиться и хочет так много, что в моей ванной места для этого точно не хватит.
Оставил ее продавцам, а сам сбегал до магазина со всякой дребеденью для интерьера и купил полку. Для Стешки. Пусть что хочет берет, мышка моя.
Заталкивая пакеты в машину, не сразу заметил конверт под дворником. Ярость опять кольнула в груди, но повеселевшее Стешкино лицо удержало от того, чтобы разбить что-нибудь.
Тридцать тысяч зеленых и можешь не переживать о своей девочке, Свободин. Готовь деньги, позже свяжемся
Урою!
Поспешно засунул бумажку в карман, подальше от стешиных глаз и сел за руль. Девочка робко улыбалась, словно стеснялась своей улыбки, а мне уже похуй было. Понял. Никому не отдам, головы буду разбивать, но Стешка моя. Не позволю.
- Стеш. Поцелуешь? – И вот опять эти огромные глаза.
Глава 16
Хотелось, чтобы сама. Так что голову близко пододвинул, в сантиметре от ее лица и замер, едва сдерживаясь, чтобы не заулыбаться от ее неловкости.
Ну же девочка, порадуй меня. Если сам начну, не оторвешь потом, как не трепыхайся.
- Я не умею. – И все. Бомба! Чуть не зарычал от удовольствия, что губы эти не целовал никто, никто языком не касался, никто не пробовал.
- Научишься. Ну же, Стеша. Попробуй. – И жду. Сил нет, но жду.
Кто бы знал, что мышонок мой такая невинная. Я же ее в кабинете на столе хотел взять, а она не то, что не трахалась, даже не целовалась. Краснеет вся, дыхание не ровное, но не отодвигается, думает. В глаза ее зеленые смотрю, и часики терпения медленно тикают, как часовой механизм, секунда еще и взрыв.
Но малышка решается, и неуверенно навстречу тянется. Глаза закрывает пушистыми ресницами и совсем близко. Как бы не накинутся на нее….
Робко прикасается к губам, и у меня пелена перед глазами с чертами ее лица. Мягкие губы, сладкие, будто не попкорн ела, а сок вишнёвый пила и сами ее губы вишни. Вжимается сильнее, по ощущениям понимаю, что помогать надо, не знает, что дальше делать, теряется.
Мягко ловлю ее нижнюю губу и втягиваю, кончиком языка провожу по краю и слышу, как задышала сильнее, словно вот-вот задохнется. Не теряю времени, запускаю пальцы в ее волосы и фиксирую голову, вдавливая в себя, ловлю воздух. Нет, мелкая, я добрался, теперь не удержишь. Но она и не пытается, только отвечает не уверенно, будто смущения в ней больше чем желания, но и желание же есть! Куда там! Мне по балде уже! Вталкиваю язык ее рот, раздвигая губы, и пробую на вкус, сплетаясь с ее язычком. Горячее дышит, реснички подрагивают, а я к себе ее тяну, и остановиться не могу, башню рвет, словно я несколько недель не пил, а она источник, тот самый, с ключевой водой.
Стягиваю ее с сидения и пересаживаю к себе на колени, целую, не переставая, не позволяя ей подумать. Второй рукой за талию тонкую обхватываю и к груди прижимаю. Так надо. До хруста в ребрах.
Стоило ей ладошки мне на плечи опустить и чуть смять, оторвался и за волосы назад потянул, добравшись до шейки, целую, хватаю, даже покусываю, так хочется ее трогать, метить. Вздохнула глубоко, а у меня совсем башню сорвало. В голове только одна фраза бегущей строкой «Не до конца! Не до конца!». Задрал юбку, чтобы голой кожей мне на джинсы села и начал попку мять, мягкую, сочную, упругую. Шарил по коже, словно голодный пес, который вот-вот заскулит, если цепь не порвется!
Сдвинул ее трусики в сторону, и она дернулась в моих руках, словно вырваться хочет и не хочет одновременно. Но мне плевать уже, что мы на парковке, мне даже плевать, что возможно эти уебки до сих пор пасут, главное чтобы они тело стешкино не видели, а раздевать ее не собирался, только успокоить:
- Не бойся, я только поласкаю тебя. Не трону, только поглажу. Тише, девочка моя, тише.
Шепчу ей тихо, но, кажется громче даже кричать нельзя.
Пальцами погладил мягкие складочки, накрыл ладонью промежность, позволяя привыкнуть. Вздрагивает, но не вырывается и глаза закрыла, будто если не смотрит, значит легче.
Ничего, мы потом над твоей сексуальностью поработаем. Будешь сама на мне прыгать, вдалбливаться в тебя буду бешено, слушая стоны, выпивая крики. Обещаю, Стешка, обещаю.
Начинаю двигаться, плавно, не прекращая целовать ее шею, лицо, губы сладкие. Пальцами рисую спирали на губках и ловлю себя на мысли, что они влажные, сука! Она хочет! Точно хочет! Растираю влагу, чтобы скользко было, чтобы мягче мои прикосновения казались, и нахожу сладкий, манящий бугорок от прикосновения к которому моя Стешенька вздрагивает и губку закусывает, носик свой хорошенький морща.
Сказать бы ей, какая она манящая, да зная это кулему, испугается и закроется. Сегодня на просто «красивая» вся ссутулилась. Будто прячется. Так что сейчас нельзя, рано говорить ей как я в нее хочу, как грудь ее сосать хочу сосочки покусывая.
Поджимается вся, напрягается. Чувствую, что награни и сильнее на клитор надавливаю, тереблю его, прищипываю, а ее словно током бьет. Раз вздрогнула, два, три и закричала, назад выгнувшись. Не могу, хочу ее. Всю ее, целиком и полностью. Крики такие сладкие, а это просто от пальцев. Что же от члена будет, когда я ее двумя руками мять буду.
Слабенькая такая, всклоченная. Лицо румянцем покрыто, ресницы дрожат, но глаз не открывает. Нет уж, надо большому дяде Максиму «спасибо» сказать. Ловлю ее губы еще и раз и спрашиваю:
- Понравилось целоваться?
Молчит, дышит, но делая глубокий вдох, на полу стоне от которого у меня в глазах заискрило, выдает:
- Да-а-а…
- Стешка. – Хочется многое ей сказать, в особенности то, что я едва сам не кончил, смотря, как ее в моих руках разбирает.
Откидываю ее на руль, чтобы она отдышалась, а сам мучаюсь мыслью о том, чтобы повторить, только вот грудку ее из платья вынуть, и губами впиться.
По дороге домой она уснула и я, кажется, понял – она от волнения вырубается. Чуть переволновалась и в отруб. А мне что-то спокойно так. Еду домой, солнце уже почти село, и сумерки подобрались незаметно, сумок полная машина, а на пассажирском Стеша спит. Пока в сознании была, даже за руку позволила взять. И чувство такое… незнакомое, будто мы семья.
Семья. Я и она. А потом еще кто-нибудь. Может не раз.
А пока ее меленькая ладошка в моих грубоватых пальцах.
Только конверт в кармане портил картину.
Глава 17
Cтеша
Проснулась я уже в квартире, в его постели, заботливо вытряхнутая из платья и укрытая одеялом. Почему ему все время нужно меня раздеть? Несправедливость какая-то! Я же с него штаны не стягиваю!
Хотя… Страшно. Мне просто самым постыдным образом страшно. Он точно опытный, очень я бы сказала и я. Та, что целовалась впервые сегодня и тут же кончила у него на коленях. Боже!...