В дальнейшем молва тесно связала султаншу с бейлербеем[35] Диярбакыра[36] Рустемом. В молодости он был силахтаром[37], героически проявил себя в битве при Мохаче[38] и с тех пор оказался в фаворе у Сулеймана Великолепного. Не известно, какую роль играла Хюррем в быстрой карьере Рустема, но после Диярбакыра он стал бейлербеем всей Анатолии, а в 1539 г. уже был третьим визирем Дивана.
Вот тогда-то совершенно точно похлопотала лично Хюррем, и в ноябре того же года состоялась свадьба 39-летнего Рустема-паши с единственной дочерью Сулеймана – семнадцатилетней Михримах Султан. Надо отдать должное, брак этот оказался очень прочным. Ученые-историки утверждают, что Рустем и Михримах за всю жизнь ни разу не изменили друг другу и хранили нерушимую верность. Выдумки об их изменах появились только в наше время. Михримах оставалась преданной мужу и после его кончины от водянки в 1561 г. По ее заказу почившему супругу принцессы была возведена тюрбе[39] в одном из престижнейших мест Стамбула – в саду храмового комплекса Шехзаде Мехмед джами, где похоронены любимые сыновья Хюррем и Сулеймана – Мехмед и Джихангир.
Несмотря на то, что Рустем стал единственным даматом[40] (зятем) Сулеймана Великолепного, он еще долгое время оставался на вторых ролях. Только после неожиданного скандала с дракой, случившегося в Диване между ее визирями в 1544 г., Сулейман назначил Рустема-пашу великим визирем. Впоследствии это заурядное событие легло в основу слухов о сговоре Хюррем и Рустема-паши для погубления шехзаде Мустафы.
Конный портрет Сулеймана I Великолепного. Художник Г. Эворт
А теперь обратимся к событиям, случившимся в Османской империи в первых десятилетиях XVI в., когда отец тогда еще шехзаде Сулеймана – шехзаде Селим поднял восстание против своего отца султана Баязида II Вели[41]. Бунтовщика поддержали янычары и хан Крыма Менгли I Гирей. Поначалу Баязид разгромил Селима, и шехзаде вынужден был бежать в Бахчисарай. Но затем султан решил, что надо кончать со смутой в государстве, и в 1512 г. добровольно отдал престол беглецу. Неблагодарный Селим I мало того, что приказал зарезать всех мужчин из рода Османов, чтобы избавиться от претендентов на престол, он еще повелел без каких-либо почестей отправить отца в ссылку в родовое поместье Дидимотихон (близ Эдирне), где тот через пару недель по прибытии был отравлен.
В случае Сулеймана янычары были преданы любимому сыну султана и Хюррем – Мехмеду. Но в 1543 г. Мехмед умер, заразившись оспой. И почти сразу после его смерти среди янычар начались разговоры о том, что Сулейман стареет, что ему пора отправляться на покой – в Дидимотихон, а престол следует передать шехзаде Мустафе. Со временем среди армейского командования был составлен военный заговор, решающую роль в котором взяли на себя командиры янычар. Независимо от его собственных намерений, Мустафа оказался смертельной угрозой и для Сулеймана, и для его сыновей от Хюррем. Перед султаном был пример султана Баязида II – ведь тогда все случилось буквально на глазах Сулеймана.
В октябре 1553 г. по приказу султана шехзаде Мустафа явился к отцу в полевой штаб в Эрегли. «…прибытие Мустафы вызвало сильное возбуждение. Он смело поставил свои шатры позади шатров отца. После того визири выразили Мустафе свое почтение, и он поехал на украшенном боевом коне, эскортируемый визирями и под возгласы толпившихся вокруг него янычар, к шатру султана, где, как он ожидал, должен был получить аудиенцию. Внутри “все казалось мирным, не было солдат, телохранителей или сопровождающих лиц. Присутствовали, однако, несколько немых (категория слуг, особенно высоко ценившаяся турками), сильных, здоровых мужчин – предназначенных ему убийц. Как только Мустафа вошел во внутренний шатер, они решительно набросились на него, изо всех сил стараясь набросить на него петлю. Будучи человеком крепкого телосложения, Мустафа отважно защищался и боролся не только за свою жизнь, но и за трон; ибо не было места сомнению, что, сумей он вырваться и соединиться с янычарами, они были бы настолько возмущены и тронуты чувством жалости по отношению к своему фавориту, что могли бы не только защитить его, но и провозгласить султаном. Опасаясь этого, Сулейман, который был отгорожен от происходившего всего лишь льняными занавесями шатра… высунул голову в месте, где в этот момент находился сын, и бросил на немых свирепый и грозный взгляд и угрожающими жестами пресек их колебания. После этого, в страхе удвоив усилия, слуги опрокинули несчастного Мустафу на землю и, набросив шнурок на шею, удушили его”.
Тело Мустафы, положенное перед шатром на ковре, было выставлено на обозрение всей армии. Скорбь и причитания были общими; ужас и гнев охватили янычар. Но перед смертью выбранного ими лидера, лежащего бездыханным, они были бессильны»[42].
Через несколько дней были задушены два малолетних сына Мустафы.
По стране и по столице сразу же поползли слухи о причастности к казни шехзаде султанши Хюррем и Рустема-паши. Будто последний придумал историю с заговором янычар и спровоцировал Сулеймана на решительные действия. Впрочем, версий было несколько, но ни одна из них по сей день не нашла документального подтверждения. Справедливости ради приходится признать, что Хюррем и Рустем-паша скорее всего оклеветаны молвой, а заговор янычар был настоящим.
Как бы там ни было, но «…чтобы успокоить тех многих, кто был недоволен столь безапелляционными действиями Сулеймана, он временно отстранил от дел Рустем-пашу»[43]. Однако уже в 1555 г. Сулейман вернул дамата на высокий пост. Рустем-паша оставался великим визирем до самой смерти.
Казалось, что опасность для сыновей Хюррем устранена. Но через несколько недель после казни Мустафы умер Джихангир – не смог пережить потрясение. А затем началось жесткое противостояние между оставшимися шехзаде – Селимом и Баязидом.
Или в 1555 г., или в 1556 г. на Балканах в районе Солоник вспыхнул мятеж Лже-Мустафы. Самозванец собрал под своими знаменами несколько тысяч человек. Некий торговец птицей стал его визирем, двух студентов Лже-Мустафа назначил казаскерами – членами Дивана.
На ловлю смутьянов был направлен санджак-бей[44] Никополиса. Торговец птицей – «визирь» только этого и ожидал: он сам явился к законным властям и всех сдал, за что получил богатое вознаграждение. По ходу розыска выяснилось, что мятеж санкционировал и оплатил шехзаде Баязид – он опасался, что в случае смерти отца, брат Селим казнит всю его семью. Потому и пошел на измену.
Хюррем ко времени мятежа была уже тяжело больна. Ей, конечно, удалось уговорить Сулеймана простить заговорщика. Удовлетворились казнью Лже-Мустафы и глупых студентов. Но в дальнейшем мать уже была бессильна защищать своих отпрысков от их же вожделений.
Оплакиваемая безутешным Сулейманом и детьми, султанша Хюррем скончалась в апреле 1558 г. то ли от неизвестной продолжительной болезни, то ли от отравления долго действовавшим ядом. Через год ее останки захоронили в великолепном тюрбе в комплексе Сулеймание.
Для умиротворения сыновей Сулейман назначил их санджак-беями в отдаленные друг от друга санджаки. Бесполезно. Уже в начале 1559 г. Баязид фактически развязал в империи гражданскую войну. Быстро старевший, больной подагрой султан решительно встал на сторону законного наследника – старшего по возрасту Селима. Он направил против мятежника отборные войска, и в битве при Конье в мае 1559 г. воинство Баязида было разгромлено.
Шехзаде с четырьмя сыновьями в сопровождении остатков поддержавших его войск бежал к многолетнему врагу Османов – иранскому шахиншаху[45] Тахмаспу I. Дипломаты Сулеймана немедля вступили в переговоры с иранцами. Продолжительные торги закончились тем, что за 400 тыс. золотых всю свиту Баязид перебили иранцы, а шехзаде с сыновьями был выдан людям Селима. Всех их задушили на землях Персии, в Турцию отвезли уже трупы. Пятый, трехлетний сын Баязида жил с матерью в санджаке отца. Их задушили там.
Единственный выживший шехзаде Селим взошел на престол в после смерти отца в сентябре 1566 г. и правил всего восемь лет. Будучи пьяницей, Селим II умер от перепоя. Несмотря на злодейское истребление семьи Баязида, молодой султан в целом оказался добрым человеком. Он воздал почести останкам Мустафы, проявил благородство в отношении Махидевран – оплатил все ее долги, купил ей дом в Бурсе и назначил вдовью пенсию. В непродолжительное царствование Селима II и в султанат его сына Мурада III Михримах-султан являлась фактической валиде-султан, но занималась преимущественно делами гарема. Умерла она в 1578 г., через четыре года после кончины брата.
Тюрбе (мавзолей) Хюррем сегодня
Глава 7. Жены герцога Браччиано
Мадонна с младенцем в окружении семьи Медичи. 1575 г. Художник Дж.М. Буттери. Крайний слева – великий герцог Франческо I Медичи; крайний справа – Паоло Джордано I Орсини, герцог Браччиано; рядом с Браччиано стоит Пьетро Медичи; Мадонной с младенцем изображена Изабелла Медичи, у ее ног присела Леонора де Толедо и Колонна.
Великая эпоха итальянского Возрождения закончилась в один день. 6 мая 1527 г. армия императора Священной Римской империи Карла V разорила город Рим, истребила и ограбила множество римлян, а бессильный вмешаться папа римский Климент VII Медичи тайком наблюдал за происходившей трагедией из-за зубцов своей маленькой неприступной крепости – Замка Святого Ангела. К тому времени художники, архитекторы и мыслители, творившие под покровительством римской курии, разбежались по своим городам и селениям, и впоследствии мало кто вернулся назад. Да и сам папа, решивший, что свершилась Божья кара за фривольный образ жизни католической верхушки и римской аристократии, предпочел более не усердствовать с меценатством. Уже после его смерти новый папа Павел III Фарнезе учредил орден иезуитов (1540 г.), центральный трибунал инквизиции (1543 г.) и провел Тридентский собор (1545 г.), призванный восстановить авторитет церкви и папства в глазах верующих.