— Оставайся рядом с ним. Что бы не случилось.
Ворон направился по равнине куда-то вдаль, теряясь в клубах тумана. Следом за ним от Эша тянулись тонкие золотые нити.
— Эй, а ты куда?.. — крикнул ему вслед Эш.
— Пойду притащу сюда огненную ящерицу! — крикнул ворон в ответ.
Эш вздохнул.
Было странно и непривычно, что в этой битве он будет всего лишь наблюдателем. Но — неважно. Главное, чтобы все получилось.
Он сел на мягкую рыхлую землю около дерева. И принялся ждать.
Примерно через четверть часа Эш почувствовал, как ему обожгло руки. Вздрогнув, он поднял голову — и увидел на горизонте ярко-оранжевую точку, словно в сумеречном мире решило взойти солнце. И эта точка быстро приближалась…
Началось!
Эш вскочил на ноги, чтобы рвануться вперед — но вспомнил слова ворона, что ему нужно оставаться на месте, и от досады стиснул кулаки.
Ну давай, ворон. Не подведи!..
Яркий свет на мгновение закрыл силуэт черных крыльев, и в следующее мгновение Эша скрутила такая боль, что он рухнул на колени и закричал.
Жилы взбугрились у него на руках, мышцы свело от напряжения.
Огонь и тьма закружились в смертельном танце, с каждым мгновением становясь все ближе. И через пару минут ворон с саламандрой очутились уже в сотне шагов.
От развернувшегося зрелища у кого угодно перехватило бы дыхание. Приподнявшись на передних лапах, саламандра была выше Эша раза в три. Огненная чешуя сияла, обжигая глаза, длинный хвост стелился по земле, полыхая открытым пламенем. Черные провалы глаз саламандры вспыхивали искрами, как угли. От дыхания духа в стороны стелился горький серый дым. И будь она даже трижды тварью и смертельным врагом, она была прекрасна.
А над огненной ящерицей кружил ворон. Теперь он выглядел, как гигантская птица с могучими крыльями и цепкими когтистыми лапами. Ворон взмывал вверх, со свистом рассекая воздух, и камнем падал на противника, норовя вцепиться в глаза, в голову, но саламандра отпрыгивала в сторону и, раскрывая пасть, выплевывала струю огня в противника, от которой ворону приходилось уворачиваться.
Бросок!..
Ворону удалось зацепить чешую справа от глаза саламандры, и тварь, взвыв от боли, отскочила в сторону Эша. Огненный хвост ударился в землю в паре шагов от парня. Жар опалил ему кожу, ударил в лицо.
Он бросился прочь от исполина.
Но ворон атаковал снова, и Эш с криком рухнул наземь, не в силах сделать больше ни шагу.
— Уходи в сторону!!! — услышал Эш над собой его карканье. — Уходи из-под его ауры, или умрешь!..
Эш встал на четвереньки, но ноги сводило так, что подняться он никак не мог. Перед глазами заплясали черные и красные круги. Хорошо, раз так не получается — тогда он будет двигаться ползком! Эш наощупь пополз к древу, хватаясь за землю, как за конскую гриву.
И тут ворон стрелой вонзился саламандре клювом в поврежденный глаз. Раздалось шипение, как если бы в большой костер кто-то плеснул много воды. Перья на голове, груди и крыльях опалило огнем, и ворон упал оземь, поднимая облако пыли.
Эш взвыл. Тонкие нити, тянувшиеся от него к ворону, на мгновение расширились и ярко засветились золотом.
Духу нужно было больше жизненной энергии. Еще больше!..
Тонкие нити стали толщиной с веревку, он натянулись — и у Эша потемнело в глазах.
Из него будто кто-то могучей рукой вытягивал жилы. Он чувствовал, как по спине, по груди и вискам заструился холодный липкий пот.
Нужно продержаться еще немного. Ворон справляется. Нужно просто дать ему еще немного сил, чтобы эта тварь и на второй глаз тоже окосела. А там все должно получиться.
Парень подобрался к древу почти вплотную. Под его руками шевелились живые корни. С трудом приподнявшись, он обернулся на битву.
Ворон принял облик гиганта. С изумлением Эш смотрел на себя самого, укутанного вместо плаща в мягкие иссиня-черные перья и с крыльями на спине. Ворон прыгнул к ящерице, у которой вместо правого глаза алела глубокая рана — и они закружились уже на земле, превращая пространство в смесь огня, пыли и дыма.
Прижавшись спиной к живому стволу, Эш стиснул зубы.
Его тело сейчас пытала невидимая дыба.
Казалось — еще немного — и жилы внутри порвутся.
Удар.
Еще удар.
Да когда это все уже закончится?..
— Ты можешь покинуть это место в любой момент, — услышал он тихий голос ворона у себя в ухе, словно он стоял в шаге от него. — И все прекратится…
— Нет… — прохрипел Эш. — Я не уйду отсюда, пока ты не добьешь эту тварь!..
В это время ящер ударил о землю хвостом, и в Эша посыпались искры. Закрыв лицо локтем, он выругался. От ругательства на удивление стало немного легче.
Ворон наносил когтями удар за ударом, наступая на саламандру и чудом уворачиваясь от ее огненных потоков. Наконец, он сумел дотянуться до нее и вырвал у твари из груди кусок мышцы, открывая огромную кровавую рану.
Оглушительное шипение вновь разлилось над долиной. Хвост ящерицы дернулся, но вместо обычного мощного удара получился лишь слабый шлепок в пыль. Ворон распахнул крылья, превращаясь вновь в птицу, и взвился ввысь. Сделав круг под черным небом, он стремительно бросился с высоты вниз и выхватил у саламандры из спины кровавый клок. Саламандра зашипела, а ворон снова поднялся в небо. Он атаковал снова и снова, вырывая когтями и клювом из спины и головы своего врага куски светящейся и кровоточащей плоти. Ящерица извивалась, плевалась искрами и потоками огня, но ворон теперь был гораздо быстрей. И он пожирал ее живьем.
Наконец, саламандра вспыхнула алым — и ее огненное тело потеряло свечение, превращаясь в пепел. Серый рыхлый силуэт еще поблескивал искрами, но ветер уже принялся растаскивать крупные серые хлопья, кружа их над местом битвы.
Огненный дух был повержен.
Ворон опустился на землю рядом с останками, принимая человеческий облик.
— Ну что же… Мы победили, — сказал ворон.
И обернулся к своему носителю.
Эша трясло, как будто он сам был болен горячкой. Изводившая его боль отступила, но дрожь не унималась даже сейчас.
Ворон приблизился к нему. Погрузив руку себе в грудь, он вынул оттуда изрядно уменьшившийся золотой клубок.
Эш протянул ходившую ходуном руку и взял теплый сгусток.
— Верни его на место. Станет легче, — сказал ворон, мигнув обоими глазами.
К счастью, так оно и было.
Приятное тепло разлилось из центра груди по жилам, унимая дрожь. Эш сидел под деревом, обессиленно вытянув ноги и уронив безвольные руки, как плети.
Ворон сел рядом. Только теперь Эш заметил, что руки его напарника обожжены ниже локтя, и с одной стороны на лице тоже виднелся небольшой ожог.
— Досталось тебе?.. — проговорил Эш, с трудом ворочая языком.
— Я знал, что битва не будет простой, — негромко прохрипел ворон. — И был готов к большему урону. Это — мелочи.
Эш скосил на ворона глаза.
— Слушай… Ты говорил, что я окажусь в твоей шкуре.
— Да, — ответил ворон.
— Так значит… каждый бой… вот так из тебя жилы вытягивает?..
Ворон облокотился спиной о ствол древа, как Эш. И проговорил:
— Не каждый. Запас энергии у духов куда больше, чем у людей.
— Но тогда… На кой шут вам носители?..
Ворон устало закрыл глаза.
— Все не так просто. Без живого носителя мы ветшаем. Долгое пребывание в неразумном носителе отнимает у духов интеллект. Они просто с каждым разом забывают все больше, занимая память звериными инстинктами. Так некоторые доходят до состояния силков — хищные камни и растения, единственной заботой которых является насыщение.
— То есть… чтобы жить разумной жизнью, вам нужны люди?..
— Не просто люди. А люди, которые убивают духов и других людей, потому что питаться нам тоже нужно.
Эш пытался сопоставить в своей голове все, что ему известно о духах и людях, но никак не мог сосредоточиться. Но на уровне чутья он понимал — зависимость духов от людей выглядела странно.
— Как-то… хреново там у вас, — только и смог он проговорить.
— Как будто у вас — лучше, — хмыкнул ворон. — Тебе пора возвращаться. Мне становится трудно удерживать тебя здесь.
— Хорошо, — сказал Эш и закрыл глаза, чтобы облегчить себе зеленую круговерть перехода.
Первым, что он увидел, когда очнулся, были его окровавленные руки.
— Твою акаду… — пробормотал Эш и тут же умолк — слишком уж болезненно отдавалось в голове каждое сказанное слово.
Тронув лицо, он понял, что на подбородке и верхней губе у него тоже кровь — видимо, в какой-то момент от напряжения она хлынула у него из носа.
Эш взглянул на кровать — Айя лежала на ней не двигаясь, как мертвая.
Все внутри у него сжалось.
Цепляясь окровавленной рукой за стену, он с трудом поднялся на ноги. Каждая частичка тела болела так, будто Эша от пяток до макушек избили палками, а потом еще растянули на колесе. На подгибающихся коленях он добрался до постели и едва не рухнул на нее, присаживаясь рядом с Айей.
И лишь наклонившись к ней, Эш понял, что девушка жива.
От облегчения он шумно выдохнул. Коснувшись ладонью ее острого плеча, Эш стащил простынь вниз и с удовлетворением вместо стигмы увидел возле ее локтя лишь розовое пятно.
Все получилось.
Он тихо рассмеялся, растирая ладонью онемевшее от испуга лицо.
Все хорошо.
Он снова взглянул на спящую Айю. Но на этот раз Эш видел ее совсем иначе. Теперь он заметил, как тонкая полупрозрачная сорочка прильнула к ее влажной груди, волнующе повторяя каждую деталь тела. Как пряди рыжих волос прилипли к тонкой нежной шее, плечам и лбу. И маленькое розовое ушко…
Сердце в груди застучало быстрее.
Он понятия не имел, что за женщина скрывается в этой хрупкой оболочке, но если бы сейчас распахнулась дверь и на пороге оказались бы стражники, стигматики, горожане — да кто угодно, желающий причинить ей вред, Эш не колеблясь перебил бы их всех.
«Какое хрупкое равновесие»…
Он вдруг понял, о чем говорил ворон.
Резко вернув простынь на место, он с трудом поднялся на ноги и раскачиваясь, как пьяный, прогрохотал прочь до гостиной, придерживаясь руками за стену. Плюхнувшись на лавку, принялся ватными руками набивать себе трубку смесью дурмана и змеиной травы.