— То есть одержимые твари их здесь живьем на куски рвать могут, а все остальные даже пальцем не шевельнут? — нахмурился Дар.
Ларс криво усмехнулся.
— Ты так рассуждаешь, потому что до сих все твои битвы имели начало и конец. А на переднем крае постоянно кто-то с кем-то сражается, потому он и передний край. И если люди не будут отдыхать, они не смогут как следует сражаться, когда наступит их черед. Нельзя каждый час бросать все и мчаться на подмогу кому-нибудь — это выматывает и лишает войско боеспособности перед лицом серьезной опасности, которая может появиться здесь в любой момент. Поэтому если в целом отряд справляется, остальные не вмешиваются.
— То есть одни сражаются, а другие тем временем спят и едят?..
— Именно так. Смена на переднем крае длится полгода, потом один-два месяца дается на отдых. И снова полгода здесь, если нет увечий или ран, требующих длительного ухода. Поэтому к местным порядкам привыкают быстро. И тебе, мятущаяся душа, лезть в эту битву тоже не советую. Это не наше дело, не нам его и решать.
— И так год за годом, — проговорил Эш, не слыша последних слов Ларса.
Он в очередной раз невольно вспомнил слова Никкаля о том, как все забыли, что на переднем крае постоянно идет война.
Война, которую нельзя проиграть. Но и выиграть пока не получается, и не факт, что получится…
— Ну, год за годом — это для тех, кто с пером удачи в зубах родился, — хмыкнул Ларс. — Самое трудное — оно ведь не здесь. Оно в глубине этих проклятых лесов. Войскам постоянно приходится проверять точки, где возникают скопления чудовищ первого класса, выслеживать перемещения силков, чтобы не упустить момент и не допустить создание слишком больших содружеств. В общем, много всего… Вот эти вылазки — действительно жуткое дело.
Развернув коня, Ларс двинулся к тропинке, ведущей вниз. Эш поехал следом. Полудурок нервничал — он грыз удила, поводил ушами и раздувал нежные ноздри, явно чувствуя что-то недоброе.
Дарий с Шедой поехали чуть позади, о чем-то негромко переговариваясь.
— Сколько лет ты провел на службе? — спросил Эш у Ларса.
— Достаточно, чтобы возненавидеть каждую пядь земли по эту сторону стены, — хмуро ответил ему тот.
— А мне сначала сказал, что сбежал отсюда еще мальчишкой, — с укором в голосе сказал Эш.
Тот усмехнулся.
— А шлюха говорила, что она — девственница. Обернись еще раз на эти стены, парень. Похоже, что отсюда можно сбежать?
— Тогда как же тебе удалось уйти со службы?
— Благодаря тем самым семнадцати дням непрерывного боя. Можно было получить золото вместе с повышением или уйти с переднего края с голым задом. Я без колебаний выбрал последнее и официально стал самым молодым ветераном за последние полстолетия — мне было всего двадцать четыре года.
— А ты своими глазами хоть раз видел эту защитную руну, о которой говорил?..
Ларс фыркнул.
— Да там особо и смотреть-то не на что. Здоровый куб, закованный в гладкий железный панцирь. По бокам такие… полукруглые прорези, как жабры. Внутри что-то, завернутое в мягкую черную ткань. Вот и вся руна.
— Все равно любопытно, — задумчиво отозвался Эш.
Осторожно ступая тяжелыми копытами по мягкой земле, кони, наконец, спустились с холма.
Эш обернулся.
Отсюда, снизу, закрытые шипастой решеткой ворота и сама стена казались парящими в небесах.
Тут Полудурок вдруг неловко покачнулся, запнувшись — это ему под ноги попал вросший в землю и прикрытый травой череп крупного зверя.
— Твою ж акаду, — ругнулся Эш. — Нужно быть внимательней…
— Их что, прямо здесь и хоронят?.. — изумленно проговорил Дарий, останавливаясь.
Эш осмотрелся, пытаясь понять, о чем идет речь. И в отдалении заметил небольшой овраг, или канаву. И в этом овраге лежали два изуродованных тела в одежде заставных стигматиков.
И, что странно, повреждения обоих воинов были совершенно одинаковыми. А еще от них в сторону падала странная конусообразная тень.
— Это не погибшие люди, а силки, — предостерег его Эш. — Вообще, держись-ка лучше поближе. Так куда едем? — спросил он, оборачиваясь к Ларсу. — А то ведь стемнеет скоро, надо найти, где остановиться на ночь.
— Лучший вариант — добраться до леса и встать по правую сторону от дороги, — ответил Ларс. — Там хорошее, чистое место. Раньше там имелись земляные пещеры, кстати. Идеальное начало пути.
— Что ж, поехали тогда в твои пещеры, — согласился Эш, поглядывая на солнце, которое уже почти касалось нижним краем неровной полосы леса.
Поторапливая коней, они устремились к лесу. Темные силуэты елей стремительно приближались, становясь еще мрачнее, чем казались издали.
И тут внезапно ветер стих. Все вокруг будто замерло, и в это же самое время лес вдруг потемнел и протяжно заскрипел старыми стволами и закачался с новой силой.
На холмах стояла абсолютная тишь, а в паре сотен шагов деревья выгибались и стонали, мучимые неведомой силой.
Все невольно остановились, озираясь по сторонам.
И тут откуда-то издалека до Эша донесся низкий, едва различимый гул. Звук постепенно нарастал, становясь все отчетливей и громче. Лошади испуганно заржали и попятились, встряхивая головами.
А потом задрожала земля..
— Все в сторону, за мной! — выкрикнул Эш, поворачивая мерина влево и давая ему волю.
Конь бросился прочь от страшного места, взрывая мягкую землю ударами копыт. Следом за Эшем помчали все остальные.
А позади, с треском разрывая крепкое сплетение корней остролистой травы, по холму в разные стороны разбежались трещины.
Что-то огромное пыталось выбраться на поверхность земли из глубин, и Эшу даже показалось, что он видит гладкое черное щупальце, протянувшееся из раскрывшегося жерла.
Дарий схватился за меч. Эш пустил энергию стигмы растекаться по телу, готовясь к бою.
— Куда собрались, а ну назад! — гаркнул на них Ларс. — И кому я только что все объяснял? Здесь и без вас разберутся — для этого есть целый гарнизон! А у нас есть свои дела…
Эш невольно обернулся на видневшиеся над обрывом ворота. Заградительная решетка медленно поднималась вверх, выпуская в поле конных стигматиков.
— Ворон, ты оглох, что ли? — крикнул Ларс Эшу. — Поехали отсюда!
Крыс решительно развернулся к лесу и пустил своего коня в галоп. Следом помчали Шеда и, нехотя, Дарий.
— Ладно, пусть будет так, — проворчал Эш, и тоже направился к раскачивающимся соснам.
Глава 22
До земляных пещер удалось добраться засветло.
Их было много. Черные норы в рост человека бесчисленными глазами смотрели с обрывистой стороны холма в сторону леса. И в одной из них явно кто-то прятался.
Эш успел заметить живое шевеление и почувствовал чужое недовольство, стоило им только приблизиться. Перед холмом виднелось расчищенное кострище с остывшими, но свежими углями. Собранные в кучу сухие ветки для розжига огня и здоровенные еловые чурбаки указывали на то, что кто-то обитает здесь уже не первый день, и, похоже, в ближайшее время сниматься с постоя не планировал.
— Приветствуем тебя, добрый человек! — громко крикнул Эш, не спешиваясь и глядя в тот самый лаз, в котором только что шевельнулся человеческий силуэт.
Дарий вопросительно взглянул на друга.
— Там кто-то есть?
— Еще как есть, — ответил вместо Эша Ларс.
Из норы нехотя показалась косматая голова.
— Езжайте себе, добрые люди, — недовольно проговорил бородатый стигматик, выбираясь из пещеры. — Так бы оно лучше для всех было, и спокойней…
— Это еще почему? — угрожающе нахмурился Ларс.
— … Ну, если хотите, то оно, конечно, оставайтесь. Но лучше бы нам разъехаться, — продолжил стигматик, исподлобья глядя на путников. — … Просто я тут одного обезумевшего сторожить пытаюсь, жду подмоги из Уршу…
И тут из-за его широкой спины в сгущающихся сумерках показалась высокая женская фигура.
Это была старуха. Ее длинные седые волосы, заплетенные в толстую тугую косу, не обвивались вокруг головы, как у почтенных горожанок, а свободно падали за спину. Голову она покрывала платком, делая низкий, почти до бровей, напуск на лоб. Лицо женщины было сморщенным, будто печеное яблоко, кожа — коричневато-желтой и тонкой. Но при всем при этом спутница косматого вовсе не выглядела хрупкой или жалкой.
Она держалась прямо, без малейшего намека на старческую сутулость. Довольно широкие для женщины плечи и крепкие руки выдавали в ней человека, чей образ жизни был связан с активными нагрузками на эту область ее тела. В неглубоком вырезе серого платья виднелся шрам от клинка.
Эш готов был поклясться, что когда-то эта старица была сильной мечницей.
— А ну назад!.. — рявкнул стигматик, пытаясь удержать женщину, но та сверкнула на него вдруг засиявшими лазурными глазами, и стигматик осекся и умолк, опустив руку.
Старица вышла из земляной пещеры и величавой поступью подошла к все еще сидевшему в седле Эшу.
— Так вот ты какой… — тихо проговорила она. — Тринадцатый дингир, воин крови…
Парень в растерянности смотрел на старицу.
Кто эта женщина? И откуда она знает про тринадцатого дингира?..
«Эш, будь осторожен! — прохрипел ворон, и в его голосе слышалась встревоженность, граничащая со страхом. — Ее стигма!..»
Стигма?..
А между тем под грубым платком старицы на лбу начинало разгораться холодное голубое сияние. Она стянула его сморщенной ладонью к затылку, открывая всем большую, свитую из тонких линий и похожую на диковинный цветок, стигму времени.
— Мать честная, — пробормотал Ларс, расширившимися глазами уставившись на старуху.
Шеда ахнула.
Косматый испуганно попятился вглубь своей норы.
Эш смотрел на старицу, не в силах отвести от нее взгляд.
И в это мгновение он готов был биться об заклад, что ничего прекраснее ему еще не доводилось видеть.
Стигма времени пульсировала, будто дышала. Одни ее линии разгорались сильнее, в то время как другие темнели или вовсе угасали, и вместо них расцветали новые, сплетаясь в тонкое кружево причудливого рисунка.