— Вообще-то я голоден, — хмуро пожаловался Ворон.
— Потерпишь, — строго приказал Эш. — Все туши должны остаться в этом мире целыми. Ясно? Нам их много потребуется.
Вернувшись обратно в реальность, Эш подошел к своему туру поближе. Почесал его по могучей шее, терпко и остро пахнущей звериным духом. Продолжая поглаживать зверя по густой шерсти, он медленно обошел животное, мысленно пересчитывая видимые метки на его теле.
У гиганта их было много. Некоторые — огромные, наслаивающиеся друг на друга, как орнамент. Но кроме таких отметин в густой шерсти скрывались и едва заметные, не больше половины разрезанной сливы. Эш разглядел и пару волчьих меток, и одну медвежью, и даже отметину горного филина.
— Похоже, характер у тебя непростой, раз все эти разные твари так запросто в тебе уживаются, — усмехнулся Эш.
Коричневый и блестящий глаз тура шевельнулся, чтобы поймать человека в фокус зрения. На гладкой поверхности огромного ока, как в черной озерной воде, отражались и налипшие на густые ресницы хлопья нетающего снега Первого, и сугробы, и человеческий силуэт. А в глубине зрачка тусклой зеленью поблескивала чужая и дикая душа одержимой твари.
— Будет непросто, но мы должны справиться, дружище, — сказал Эш туру. — Ты сможешь.
Тот качнул огромной кудрявой головой, точно сомневаясь в сказанном.
Эш усмехнулся в ответ и отправился на охоту.
Благо, далеко ходить и выискивать добычу ему не пришлось. Кош помогал, как мог — восьмилапые лисы с кожистыми крыльями летучей мыши, полумертвые шатуны с барсучьими мордами и белки размером с лошадь сами так и лезли на Эша.
Он побеждал тварей одну за другой, и, вытирая со лба обильный пот, вынужден был признать, что кое в чем Ворон прав.
Сил у него явно поубавилось.
К утру у Эша непривычно болели руки и плечи, тело устало гудело, но зато в мире Ворона должно было скопиться столько добычи, что хватило бы накормить множество вечно голодных духов.
Укладываясь спать на уютно устроившегося в снегу тура, Эш с наслаждением закопал в теплую меховую шубу еще липкие от крови ладони.
— Эй, ты здесь? — сонным голосом окликнул он Ворона.
«Здесь», — нехотя отозвался дух.
— Хорошо. Разбуди меня через пару часов? Будем приручать внутренний зверинец моего вонючего друга. Только не всех сразу, а по одному. По одному — должны справиться... Даже если...
Эш не договорил, незаметно для себя проваливаясь в крепкий сон.
Глава 7
Дарий почувствовал, как ночь внезапно наполнилась предчувствием крови. Во рту стало солоно, будто от разбитых губ. Но человеческое восприятие тут было не при чем — это духи, раскрасив ему плечи пылающими вензелями стигм, взбудоражено повыпускали клыки.
То, что Дарий предвидел умом, они вдруг ощутили, как уже свершившийся факт.
— Я хочу видеть Руфина!.. — кричал Дар, готовый в любой момент встретить грудью брошенное в него золотое копье.
Возгласы коменданта стихли. Отряды подданных священных акад повернулись к безумному стигматику, сверкая энергией. Вокруг каждого из всадников разливалось сияние, нестерпимо едкое для глаз одержимого.
За спиной Дария раздался хруст разрывающейся мерзлой земли — это Червь вместе с Гидрой нырнули под землю и бросились прочь от стен Уршу, в одночасье превратившегося из уютного дома в коварную ловушку.
Идиоты!
Надо было делать рывок раньше, и правее!..
Хотя шансов уйти у них по-любому было не так уж много.
— Остановить беглецов! — пронеслось над отрядами, и пятерка воинов ринулась следом за стигматиками.
Кони из белоснежных стали золотыми. От копыт оставался сияющий след, будто от падающей звезды.
Секунда — и они уже оказались далеко позади своих соратников, а на заснеженной земле вспыхнула алая черта заградительного поля.
До сих пор Дарию ни разу не приходилось видеть, как это выглядит со стороны. Потому что он сам участвовал в его создании.
Но в этот раз акады были вовсе не на его стороне.
Земля перед алой границей взбугрилась, раскрываясь поверх белого снега черным цветком, и из подземелья донесся нечеловеческий рев обожженных стигматиков.
В полузверином облике Гидра и Червь выскочили из подземелья в разные стороны, сверкая в темноте своими стигмами и метками дингиров. Группа воинов в красных доспехах разделилась надвое, бросаясь в погоню. Ослепительно яркий золотой луч, ударивший из ладони каждого из них, мгновенно превратились в гигантские хлысты с петлей на конце.
Удар по Червю!
Стигматик едва успел уйти в сторону, и петля пришлась чуть правее, с шипением обнажая участок земли от снега. Еще удар!..
А навстречу Дарию уже мчались пятеро его собственных палачей.
— Правом двенадцати колен ни одна паскуда без суда не имеет права поднять руку на аристократа! — взревел Дарий.
От близости носителей единой силы акад его старый шрам на месте вырезанной родовой стигмы вдруг засиял, прожигая одежду.
Воины озадаченно переглянулись, придержав коней. Золотые хлысты замерли в их руках, как застывшие молнии.
— Всех троих взять живьем! — прогромыхал над головами приказ, будто вырвавшись не из человеческого горла, а из-под купола колокола.
Живьем — это уже хоть что-то...
Дар снова обернулся, чтобы увидеть, как там Гидра с Червем, в то время как золотистый хлыст обвился вокруг его плеч и крепко обмотал до пояса, опаляя кожу, будто расплавленный металл.
В ночи засверкали зарницы атак Червя, зеленью вспыхнули ядовитые ручьи Гидры, но напрасно — алая линия заслона уже сомкнулась, захватив их в кольцо.
И теперь это кольцо будет сужаться...
Чутьем своих духов Дарий слышал, как недавние товарищи хватают ртом морозный воздух, задыхаясь в этой петле, как скрипит под их ногами снег.
— А ну давай, пошел! — прикрикнул тут на Дария кто-то из воинов Внутреннего круга, потянув пленника за собой.
И в этот миг Червь вдруг с мечом наголо бросился в сторону Гидры.
Тот неловко отскочил в сторону, не ожидая такого от собрата по несчастью.
— Ты очумел, что ли?! — рявкнул Гидра.
— Дуэль дингиров, дубина! — крикнул Червь ему в ответ. — Атакуй меня!..
Гидра сообразил быстро.
Развернувшись, он выхватил из ножен свой меч и легким взмахом полоснул острым лезвием крепкое плечо Червя.
Запах свежей крови ударил Дарию в нос, как голодному — запах горячего хлеба. Вепри внутри него ликовали.
А вокруг медленно опускалась зеленая мгла. Она раскрасила и сугробы, и факелы в руках воинов.
И прямо сейчас все стигматики города вмиг стали беззащитными, как дети.
Со стороны распахнутых ворот послышались крики стражников и недоумевающие возгласы горожан.
Наивные люди, они ведь до сих пор чествовали войско Внутреннего круга, как своих спасителей, не понимая, что прославляют сейчас будущих палачей собственных сыновей и братьев!
Гидра и Червь, задыхаясь, рванулись за границу покрывшегося зеленоватой дымкой заслона, и в следующее мгновение они уже корчились на снегу, на глазах покрываясь волдырями ожогов, которые из-за дуэльной завесы тоже казались зеленоватыми.
Воин в красных доспехах с силой дернул за сияющие путы Дария — так, что тот запнулся и упал лицом в рыхлый снег.
— Давай, двигайся! — грубо прикрикнул воин. — Или ты думал, что все закончилось? Носители священных акад — не ровня бешеным псам, одержимым презренными дикими духами, — брезгливо процедил он. — На нас дешевые фокусы участников королевской охоты не работают! Или ты этого не знал, аристократ?
Дарий с трудом поднялся на колени, отплевываясь от снега и пытаясь стряхнуть налипшие хлопья с лица.
— В то время, когда я был аристократом, носители священных акад не заставляли своих названных детей убивать друг друга за право стать королевской жертвой! — хрипло возразил он.
— Ты мыслишь, как раб, — фыркнул воин, давая Дарию встать на ноги.
— А ты — как ублюдок, — ответил Дар.
Воин с силой рванул петлю, и Дарий снова упал на колени. Всадник с усмешкой ударил пятками под бока своему коню. Тот дернулся и быстрым шагом двинулся к остальным, волоча за собой не удержавшегося на коленях пленника.
Снова встать на ноги Дар сумел только когда конь занял свое место в строю. Отряд двинулся вперед, и Дарий поспешил следом. Время от времени ему приходилось пускаться за своим тюремщиком бегом, чтобы не упасть снова всем на потеху.
Что происходило дальше с Червем и Гидрой, Дар не знал. Он только надеялся, что приказ взять всех живьем прозвучал не зря, и мужики все-таки как-нибудь выкрутятся.
А между тем отряды под золотыми стягами торжественным шагом въехали в распахнутые ворота Уршу. И следом за ними на постыдной веревке, как купленный раб, вбежал Дарий.
Он видел изумленные лица горожан, видел метнувшегося к войску стражника с угасшей стигмой медведя на шее, которого за непочтение рассекли от макушки до низу одним ударом золотого луча.
На зеленоватый снег фонтаном хлынула кровь.
Какая-то женщина пронзительно вскрикнула, всплеснув руками.
Толпа вокруг вдруг умолкла. Копыта коней звонко лязгали по булыжникам — почти в полной тишине. И только едва различимый шорох и шепот доносился со всех сторон, будто ветер играл листвой в кронах деревьев.
Группа стражников, переглянувшись, сбившись в плотный строй двинулась к площади, сжимая рукояти мечей, пока еще спрятанных в ножны.
— Он же — служитель тринадцатой акады! — донесся вдруг до слуха Дария чей-то возглас.
— Что же это будет-то? — словно в ответ раздался женский голос с другой стороны.
— А коменданта-то за что?.. — изумленно спросил пузатый низенький человечек, один из местных булочников.
Толпа на площади будто застыла, глядя на продвижение воинов с первыми пленными на привязи, спокойно продвигавшихся вглубь города.
— Да будет прославлена тринадцатая акада! — раздался вдруг надрывный старушечий голос.
Один из носителей акады, очень высокий седобородый воин в темно-синем плаще, ехавший в первом ряду, повелевающе взмахнул рукой.