Не долго думая, парень ударил в них огненным потоком, который уже давно обжигал ему ладонь, норовя вырваться. Стена пламени вспыхнула, как солнечный щит, обнажая заснеженную землю.
«Эш, будь внимательней! — крикнул ворон. — Ты их не достал!»
В это мгновение из огненной стены показались пять силуэтов.
Воины акады остались невредимы. Каждого из них окутывало прозрачно-золотистое облако, а в руках, как молнии, сверкали сотканные из чистой энергии копья.
— Тринадцатый дингир, — прохрипел самый могучий из всей пятерки воин. — Именем двенадцати акад...
— Вы все умрете! — взревел Эш, прекращая огненную атаку и окончательно трансформируясь в ворона.
Такого глубокого погружения в сущность стервятника он еще не переживал.
Боль, отчаянье, горечь за близких и страх за Айю — все это вдруг отодвинулось так глубоко, что перестало иметь какое-то значение.
Остались только жажда крови и ярость — глубокая и всепоглощающая.
И никаких сомнений.
Он, Эш, был создан вовсе не для того, чтобы быть счастливым. Не для того, чтобы родить детей или прожить долгую жизнь. Он был создан оружием, несущим смерть. И теперь молодой ворон в полной мере принял свое предназначение.
Пусть будет пиршество смерти!..
Под действием терпения ворона все вокруг замерло, остановилось в ожидании.
Эш опустил голову, собирая в один безумный ком всю свою энергию — силу одержимого духа и силу акад.
От смешения этих двух стихий кровь в его жилах вскипала, руки и ноги горели, а в груди зарождалась новая мрачная сила, жаждущая крови.
«Не делай этого... — донесся из глубин сознания голос духа, слабый и едва слышимый. — Я уже видел такое однажды. Ты встаешь на путь, который приведет тебя к гибели!..»
Договорить он не успел — Эш отпустил время.
Энергия вырвалась из его рук огромными черными когтями. Он прыгнул с старшему из всей пятерки, стоявшему в середине. И ударом наотмашь пробил защитную оболочку, как если бы это был мыльный пузырь. В глазах противника мелькнуло недоумение. То, что сейчас происходило, нарушало все известные законы и шло вразрез с теми истинами, которым учили во Внутреннем круге.
Такого просто не могло быть. Потому что так не бывает!..
Воин рванулся в сторону, но слишком поздно.
Черные когти ворона вошли в его грудь, не ощущая никакого сопротивления. И вырвали сердце вместе с куском плоти, на котором трепетала, мерцая меж пальцев, метка акады.
Эш тут же поглотил стигму и отшвырнул свою кровавую добычу в сторону.
Но этого было слишком мало, чтобы утолить проснувшуюся жажду крови.
То, что происходило дальше, обычным взглядом было уже не поймать.
Люди видели только ослепительные золотые вспышки на равнине и черную тень, мелькавшую среди них.
А когда все угасло, перед воротами в Уршу лежала голая земля, покрытая пятнами кровавого снега, и пять мертвецов.
Эш, держа за волосы голову своего последнего врага, поднес ладонь к метке на лбу. Причудливый рисунок стигмы акады потерял свою четкость, превращаясь в капли жидкого огня. И эти капли сами притянулись к руке нового носителя, золотыми нитями поднимались под черно-синей, искаженной трансформацией кожей и медленно угасали, впитываемые вороном.
Тем временем на равнину начали выходить гиганты и титаны.
— Откройте ворота! — крикнул Эш страже на стене, отшвырнув голову в сторону. — Вам бояться нечего.
И добавил:
— Теперь пусть они нас боятся...
Ворота со скрежетом отворились. Из сторожевых башен и со стен раздались ликующие возгласы.
— Предатели, вы все будете казнены!.. — донесся сквозь эти крики чей-то властный и яростный голос.
Но Эш даже не успел понять, откуда он прозвучал.
Гиганты бросились на носителей акад, как стадо обезумевших туров во время перехода на летние пастбища. Они рекой потекли в город, разбрызгивая хлопья грязной земли и огибая с обеих сторон случайно попавших в этот поток стражников и горожан.
С неба посыпался нетающий снег. Эш двинулся следом за гигантами, подбирая метки акады у мертвецов.
Площадь превратилась в место кровавого побоища. Эш рванул вперед, опережая оказавшегося поблизости гиганта, и снес очередному воину в красном голову. Потом еще одному, и еще.
От избытка новой энергии у Эша перед глазами все потемнело.
Только этого сейчас не хватало!..
Как слепой, он протянул руку вперед и шагнул наугад, пытаясь сдвинуться хоть немного в сторону из самого центра схватки.
Внезапно внутреннюю мглу разорвало золотое сияние человеческого силуэта. Ярко сверкнул клинок меча, и острая боль пронзила Эшу плечо.
Молодой ворон взмахнул рукой наугад, но золотой призрак ловко уклонился в сторону. Парень метнулся за ним, в кромешной тьме следуя за силуэтом. Удар, еще удар! Быстрее! Наконец, когти вонзились в светящуюся плоть. Горячая кровь плеснула на Эша, и он второй рукой снес врагу голову.
Сияние призрака погасло, но мгла все равно уже не была абсолютной. Сквозь тьму начали медленно проступать очертания серебристых мерцающих нитей. Они светили все ярче, и теперь Эш снова мог видеть дорогу, дома, виселицы с замерзшими и покрытыми снегом мертвецами, испуганные и взволнованные лица взбиравшихся на крыши своих домов горожан, массивные фигуры гигантов — и ярко-красные, отмеченные золотым сиянием носители акады. Они сражались с титанами, трехметровыми тиграми и оленями...
И через все это тянулась серебристая сеть, разделяя пространство на ровные квадраты.
— Время пришло, — отчетливо услышал Эш рядом с собой знакомый голос.
Обернувшись, он увидел белую фигуру Коша.
Создатель показал рукой вокруг и вверх.
— Смотри! Это — начало конца. Первый предчувствует свое пробуждение.
Эш дернулся, желая вмешаться в эту битву, но Кош остановил его.
— Не нужно. Позволь это сделать ему самому. У Первого наконец-то появилась возможность отомстить за себя — за свой плен, за сон и безумие. Дай ему насладиться этой минутой сполна.
— Что это было?... — спросил Эш, глядя широко распахнутыми глазами вверх. — Что это за сетка такая?..
— Я тебе уже говорил. Первый — везде, — сказал Кош, улыбаясь. — Теперь ты видишь его информационную сеть. Вместив акады, ты сам стал частью Первого. Вот почему тринадцатая модель — это особенная модель, Эш. И ты можешь быть везде, где есть он. В любой точке, где сеть достаточно плотная. Так передвигаюсь в пространстве я. И ты тоже сможешь. Попробуй!
— Но я не знаю, как, — проговорил парень, потянув руку к ближайшей ячейке расстилавшейся перед его глазами сетки.
Весь мир будто моргнул. Яркая вспышка перед глазами заставила Эша невольно одернуть руку.
Он стоял неподалеку от своего дома. Того самого, который когда-то получил в благодарность от отцов города.
Его двери были открытыми. С ворот на улицу смотрела насаженная на палку голова старухи с лохматой седой косой.
И стало ясно, что сюда он уже опоздал.
Но рана в плече кровоточила, и Эш решил войти.
Здесь больше не пахло теплом и уютом. Холод выстудил все жилые запахи. За окном раздавались звуки взбесившейся Иркаллы — рев, рычание и топот копыт. И лишь изредка в этом шуме можно было различить человеческие крики.
Эш направился к лестнице, чтобы подняться в спальню, где хранилась пара склянок бальзама.
Шорох за спиной заставил его обернуться.
Перед ним стоял раненый воин в красных доспехах.
Молодой ворон среагировал мгновенно. Отскочив в сторону, он вскинул руку с вытянувшимися из пальцев клинками когтей...
Но воин не нападал. Из его груди бил небольшой алый ручей, а на красной одежде кровь была не так заметна.
Пошатнувшись, раненый ухватился за край стола, не сводя со своего врага пристального и пытливого взгляда.
— Так значит, вот как ты выглядишь... Тринадцатый.
Эш молча смотрел на врага, не опуская руки, приготовленной для смертельного удара.
Тот сделал шаг и тяжело сел на лавку, стоявшую у стола.
— Когда мы пришли сюда... Я подумал — настолько ли ты чудовище? — проговорил воин, не сводя с Эша глаз. — Или, может быть, чудовища — это мы? Столько крови пролили... А теперь я вижу...
— И что ты видишь? — спросил Эш.
Воин усмехнулся.
— Вижу... Надо было вырезать весь город.
— А что так мало? — хмыкнул Эш. — Может, стоило сразу весь Внешний круг вздернуть на виселицу?..
— Нет, не все во Внешнем круге... Такие, как здесь. Ты отравил их всех. И теперь они вместе с монстрами Иркаллы прямо сейчас убивают людей! И не просто людей, а носителей единственной силы, которая удерживают мир в равновесии. Как это возможно, я не знаю. Но если вы разнесете эту чуму...
Воин умолк, словно сказать продолжение фразы стоило ему мучительных усилий.
Эш хмыкнул. Ногой отодвинул стул от стены, сел на него.
— Тебе так страшно представить, что произойдет дальше?
Воин покачал головой.
— Мне уже ничто не страшно. Я почти мертв. Но неужели ты... готов положить все человечество под ноги своей мести? Неужели... В тебе совсем не осталось ничего человеческого?
Эш невесело рассмеялся.
— Безумие какое-то... У меня на воротах — голова старухи. И представитель славного воинства, доблестно одолевшего эту женщину, взывает к моей человечности? Вы там в своем Внутреннем круге совсем свихнулись?
— Ты болен!.. — прохрипел воин, закашлявшись кровью.
— Возможно. Я болен ненавистью, а вы — безумием. И мы умрем. И я, и вы. А они будут жить счастливо и плевать им на нас и на наши могилы. Потому что живым и счастливым плевать на безумных покойников из прошлого.
Эш поднялся и молниеносным движением перерезал воину горло. Тот упал на пол, хрипя и обагряя полы опустевшего дома своей кровью.
Эш протянул к телу руку, и золотая энергия акады сама потекла ему в ладонь, пока не иссякла. Он перешагнул через тело и поднялся по лестнице на второй этаж.
За те дни, что дом стоял открытым и пустым, никто его не разграбил. Все вещи лежали так, как, по видимому, они были брошены в момент побега. Отодвинув шаль Айи, Эш нашел на полке склянку с бальзамом и обработал себе рану. Стиснув зубы, перетерпел первую волну боли.