Затопленная деревня…
Изображения становились все более размытыми и нечеткими, а сквозь них начало проступать синее небо, занимая все пространство под взглядом Эша. В темнеющей сини начали загораться звезды. Их крупные яркие зерна распускались тонкими серебряными нитями, переплетаясь между собой и образуя рисунки созвездий, которых Эш никогда не видел.
«Где твой дом, мальчик?..» — услышал он знакомый голос, и увидел над собой склоненное лицо наставника с Вороньего мыса.
Давно забытое, теплое чувство волной поднялось у него в груди.
«Где твой дом?..»
Он чувствовал крепкие веревки на запястьях, чувствовал твердую поверхность камня под своей спиной.
«Он все еще помнит?» — донесся до Эша голос Аварры. Позади наставника возник черный силуэт старика.
«Мы справимся с этим, господин», — прозвучал ответ наставника. Из широких рукавов его короткой куртки вместо рук выглядывали длинные спицы, похожие на иглы дикобраза.
От страха Эш закричал. Иглы впились ему в обнаженный живот. Голова пошла кругом.
«Где твой дом, мальчик?..» — снова услышал он тот же вопрос от наставника.
Эш вдруг вспомнил ночной костер, и веселых людей в кожаных доспехах. Их руки и плечи были покрыты рисунками стигм. Позади улыбающихся людей виднелось странное строение, сделанное из железа. Рядом с ним лежало тело какого-то уродливого существа, похожее на шипастого жука. Огонь потрескивал, шумная беседа звенела смехом. У Эша в руках была длинная палка, и он ковырял ею в углях. Спину грело чье-то теплое, родное прикосновение, и этот кто-то пальцем указывал ему на созвездия в небе.
Те самые незнакомые созвездия.
И именно там был его дом…
Вдруг кто-то схватил Эша и поволок по полу зиккурата, пересчитывая все стыки его тощим хребтом. Парень силился пошевелиться, но не мог. Пытался прогнать морок видений, но все равно продолжал видеть только синее небо со звездами и женскую руку с наручем на запястье.
Мать. Это была мать…
Свежий ветер коснулся его лица. Но в голове все настолько перемешалось, что Эш никак не мог сообразить, реальный этот ветер или тоже из мира воспоминаний.
В то же мгновение синеву перед глазами пропорол розовый солнечный луч.
И Эш будто проснулся.
Прямо над ним возвышались стелы. Перед собой юноша увидел болотистую равнину, мохнатую кромку леса на горизонте и яркие всполохи наступающего рассвета. Справа от Эша лежали лук, меч и едва живой Дарий. На предплечье у него виднелся черный оттиск, похожий на морду вепря с огромными клыками.
А потом откуда-то сзади донеслось живое лошадиное фырканье и разъяренный мужской голос.
— … Что? Молчишь? Сказать нечего?
— У меня была сложная нравственная дилемма, — ответил мужчине обиженный девичий голосок.
Эш с трудом приподнялся и обернулся на звук.
В паре десятков шагов от них с Дарием стоял белоголовый — руки на поясе, на лице гримаса злости. Он кричал на Шеду, которая теребила в руках поводья живого и здорового Полудурка.
— Какая еще к духам дилемма! Ты с ума сошла?! — проорал на девушку белоголовый.
Он здесь! Он дожидался снаружи!..
Только этого не хватало…
— Ну как какая, здоровячок, — надув губы, невозмутимо ответила Шеда, как будто старому знакомому. — Конечно, я принадлежала хозяину, но он ведь передал меня молодому господину. Стало быть, я уже была на службе…
— Эта тварь убила хозяина!..
Шеда пожала плечами.
— Ну а я-то тут при чем? Защита хозяина не являлась моей прямой задачей. Это вообще-то твоя забота. А я должна была печься о сохранении жизни молодого господина…
— Но и этого ты тоже не делала!..
Девушка вздохнула.
— Ну я же его вытащила! И, как я уже сказала, у меня случилась нравственная дилемма. Я не могла разобраться, относится ли сложившаяся ситуация к тем самым всем остальным случаям, ради которых меня и…
— Ты дура!.. — рявкнул на нее белоголовый.
Шеда пожала плечами.
— Ну так что, все-таки драться будем?
— Не будь дурой!.. — рявкнул на нее белоголовый.
Девушка тряхнула волосами.
— То я дура, то не дура. То ты нарываешься, то не хочешь драться. Может, успокоимся уже и разойдемся?
Собрав все свои силы, Эш поднялся с земли, пошатываясь.
— Нашла… кого уговаривать!.. — прохрипел он, расправляя плечи.
Шеда с белоголовым обернулись к нему.
— …Я — носитель ворона, духа-стервятника, способного пожирать души!.. — выкрикнул парень, и почувствовал, как у него на лопатке, обжигая огнем, свежей раной запульсировала стигма.
Никогда в жизни он еще не ощущал себя таким наполненным.
Ну же, давай, ворон!
Зрение Эша изменилось, как если бы в направлении его взгляда подряд поставили несколько увеличительных стекол. Он увидел, что стигма белоголового сплетается из волчьей морды, наложенной на силуэт крадущейся рыси. И каким-то образом понимал, что это сплетение порождает монстра, сочетающего в себе упругую ловкость с мощью. Сместив фокус взгляда на Шеду, Эш увидел крошечный завиток, который мгновенно в его мозгу преобразовался в соловья, силуэт козы и кошачью морду. И все вместе это соединялось в золотистую энергию, скорость, бешеную ярость и умение на время переманивать на свою сторону диких неприрученных духов.
Он понятия не имел, откуда знал все это. Просто знал — и все.
Но зачем ему это сейчас? Где мощь в руках, где трансформация, где все то, ради чего он принимал в себя этого духа?..
— Ворон, твою ж стигму… — пробормотал Эш, внутренне напрягаясь до предела. — Давай же!..
Линза резко расширилась.
Теперь он видел ауры диких духов. Их было две: одна справа, у самой кромки леса, а другая впереди, но еще дальше, чем первая…
А еще он понял, что Шеда куда сильнее белоголового. Потому что энергия ее стигмы светилась гораздо ярче.
Стигма Дария, который все еще не пришел в себя, тоже сияла. Может, не так ярко, но свечение было ровным и уверенным.
— Какого еще стервятника? — брезгливо выплюнул белоголовый. — Нет таких духов!..
— Он подцепил себе звездного ворона, — со вздохом сообщила ему Шеда, с жалостью взглянув на Эша. — Бедняжка. Ладно, так что решаем-то? Определись уже, будь другом, а то я очень писать хочу…
Что?..
Что значит «звездного ворона»?..
И как это таких духов нет?..
«Ворон, ты где?!» — мысленно воззвал к своему духу Эш, но в ответ услышал только тишину.
Между тем, пока он безрезультатно пыжился призвать в себе сокрушительную силу, белоголовый обратился в чудовище и ринулся прочь.
Шеда вздохнула, вновь обернулась к Эшу.
— Ну чего ты там маешься? Ну да, не повезло тебе. Но ничего, через полгодика можно будет попытать удачу снова…
Эш почувствовал, как волна гнева и одновременно смущения прилила к щекам.
— Он сказал, он самый мощный дух из всех, что есть в зиккурате!..
Девушка фыркнула.
— Мощный?.. Да бесполезный он. Вообще не боевой. Они там знания дают, и все такое. Хозяин им очень гордился — типа мудрый, древний, огромный. Хорошее масло в кашу. Когда, конечно, каша имеется, — усмехнулась она.
Не боевой?
Самый бесполезный?..
Эш едва удержался, чтобы не застонать.
— Вот тварь!.. Обдурил, как идиота последнего!..
И тут он услышал приглушенный смешок Дария.
— Ну так может это… Оно и неплохо, что ты его подцепил? А то тебя то старик, то Лис, то ворон…
Эш обиделся.
— Хорош зубоскалить!
Дарий приподнялся, уселся поудобнее, разглядывая свою руку.
— А я вот теперь вепрь, значит… Жесткая сильная тварь…
— Это ты специально, чтобы меня подразнить?!
— Нет, когда я захочу тебя подразнить, я буду говорить тебе «карр», — рассмеялся Дарий. — А как там твоя материнская стигма? Появилась?
Эш только плечами пожал. В отличие от жжения на лопатке, на груди он ничего не чувствовал.
Расстегнув застежки безрукавки, он взглянул на себя.
И увидел поступившее изображение древа размером с ладонь.
Перед глазами возникло подобие лупы. Ветви древа вдруг стали объемными. Всего их было двенадцать, и на конце каждой из них проступал безликий, черный человеческий силуэт.
И была еще какая-то странная тринадцатая ветка. Скорее даже не ветка, а сломленный сучок, из которого вместо человеческой фигуры вырастала бесформенная черная клякса.
Потом линза исчезла, и Эш понял, что силуэты мог видеть только он.
— Теперь я знаю, сколько всего дингиров, — полушепотом проговорил Эш. — Их всего двенадцать.
И Дарий, и Шеда подошли к Эшу поближе, чтобы его рассмотреть.
— Ой, как интересно… — тоненько пропела Шеда, прорисовывая пальчиками ветки на коже Эша.
Вблизи застежки на ее одежде выглядели еще заманчивей.
Сердце у парня громко и гулко заухало. Он нахмурился и деловито отстранился от них.
— Нашли тоже, карту местности… Что дальше делать будем?..
Отвернувшись, он принялся спешно застегиваться.
Дарий, по-своему истолковав смену настроения у Эша, хлопнул того по плечу.
— Слушай, мне жаль, что так вышло с твоим стариком. И… то, что ты сделал… Спасибо, что не дал меня разобрать на строганину.
— Я это сделал не ради тебя, — сказал Эш.
И обернулся на зиккурат.
Строение находилось примерно в сотне шагов. Там, за крепкими дверями и массивными стенами, сейчас бесновались бесплотные духи, мечтающие вырваться наружу.
И там же осталось тело Аварры.
Сейчас, когда Эш подумал о старике, в нем снова проснулся гнев и какая-то смутная, горькая жалость. Хотя, возможно, жаль было не столько умершего здесь человека, сколько своего двойного разочарования — и в семье, и в прежнем хозяине.
Да и вообще…
Гибель Никкаля опечалила Эша сильнее. Хотя они были знакомы совсем недолго, и судьба расставила их по разные стороны тюремной решетки.
— И что ты теперь скажешь? Это того стоило? — с невеселым подобием усмешки на лице сказал Дар, возвращая Эшу вопрос, который тот сам недавно задавал.