— Как же так-то? — сорвалось у Эша с языка.
Ведь при их первой встрече Эш ничего не почувствовал!
«А я говорил тебе, что главные способности этой твари — скрытность и приманка,» — услышал он в своей голове мрачный голос ворона.
Тем временем дингир, широко улыбнувшись, остановился. Он явно наслаждался моментом.
— Ты выглядишь удивленным! — крикнул карлик Эшу. — Что, ожидал увидеть кого-нибудь повыше и помясистей?
— Я думал увидеть воина, а не кучу говна!.. — рявкнул Эш, чувствуя, как от беспомощной злости начинает пылать лицо. — Где женщина, которую ты забрал?! Где Бэл?
— Какая такая Бэл? — рассмеялся карлик. — Шлюха, что ли? Да понятия не имею. Знаю только, что обслуживать она умеет, — переглянулся он со своими сопровождающими.
Рыхлопузый морской еж многозначительно и мерзко заулыбался во все лицо, а дингир продолжал:
— … Любой каприз за соответствующую доплату!.. Что угодно наденет, что угодно отстрижет…
Брезгливый комок сжался у Эша в глотке.
Бэл… Еж… Карлик…
Может быть, это их тени он видел ночью на красных занавесках.
А ведь ему казалось, что истинную красоту ничто не может осквернить.
Как же он ошибался.
— А где молодая мать с тремя детьми — тоже не знаешь?!. — с удвоившейся яростью выпалил Эш. — Что, ровню себе по силе нашел?.. Царский охотник, мать твою!
— Ты мать мою не трогай — она родом из Каркешима, четвертого великого рода из двенадцати! — скривил губы карлик, трогая носком сапога валявшийся на мостовой отрез голубого шелка. — А детишек жаль, жаль. Разделяю твои чувства, но поделать ничего не могу — моим хищникам просто необходимы убийства для лучшего тонуса в бою…
Громкий, пронзительный крик гориллы заставил его вздрогнуть и обернуться.
Стигматик лежал у ног разъяренной Шеды. Тяжело дыша, она давила копытом ему на горло. Предсмертный хрип и сипение сдавленно клокотали в груди у гориллы, и с каждой секундой угрожающие очертания его массивного тела становились все более человечными.
— … И, признаться, я тоже не восторге от своего противника, — как ни в чем не бывало, продолжил дингир. — мне ведь был нужен носитель какого-нибудь приличного боевого духа. А встретил вот тебя, понимаешь. Но тут уж выбирать не приходится.
Карлик взглянул на своих сопровождающих.
— Доведите юношу до удобного состояния, и закончим по-быстрому, — приказал он, отступая к лобному месту.
Эш набрал в легкие побольше воздуха, собираясь с силами.
Он сделает все, чтобы ублюдки надолго запомнили этот бой. По-быстрому у них не получится!..
«Не стой бревном, атакуй его!..» — прокаркал ворон Эшу на ухо. — «Немедленно, сейчас!..»
— Да как?!
«Неважно! Хоть палкой, хоть камнем, главное чтобы никто не перехватил и до него долетело. Инициируй дуэль, скорее! Это наш шанс!..» — хрипел дух ему в уши.
Цапля и морской еж двинулись к Эшу неспешной походкой, оставляя маленького господина позади себя. На лицах у каждого из них было написано надменное превосходство.
Они уже чувствовали себя победителями.
И хотя Эш не понимал, каким образом такая глупая атака может помочь им всем выжить, он послушался. Подхватив с земли маленький осколок глиняного горшка, парень со всей силы швырнул его в дингира.
Осколок пролетел мимо плеча цапли и стукнулся о широкое туловище карлика.
Внезапно все вокруг потемнело.
Цапля с ежом остановились, задрав голову вверх. Даже Шеда с Дарием и крыс замешкались, пытаясь понять, что происходит. Стражники Дагана заохали, показывая руками в небо.
Солнце темнело на глазах. Его свет стал тусклым, с зеленоватым оттенком. При этом все предметы, листва, темные рисунки на булыжниках обрели особую яркость и четкость.
А вокруг каждого человека появилось золотистое сияние. Над головами стоявших в отдалении стражников оно выглядело, как тонкая размытая линия золотистой краски. Свечение стигматиков походило на яркий кокон. Свет только что умершего гориллы быстро таял, а у мертвецов никакого свечения не было вовсе.
«Вот мы и на территории духов! — победоносно воскликнул ворон. — И теперь все будет иначе…»
Шеда, испуганно озираясь по сторонам, начала вдруг медленно трансформироваться из сатира обратно в человека.
Пламенный меч крысы угас. Воин растерянно опустил взгляд на свою померкшую стигму, и Дарий, воспользовавшись заминкой, бросился к нему с яростным ревом, хотя отметина на плече тоже почернела, а оружие лишилось усиления.
Звяк!
Мечи стукнулись друг об друга, как обычное железо.
«Смотри, как все изменилось!..» — заговорщицки прошептал ворон Эшу.
Цапля с морским ежом в панике ощупывали свои метки, но духи больше не повиновались им.
Действующие стигмы остались только у дингиров.
Они стояли друг напротив друга, как два существа из иного мира. Один — юный полубог, у которого по обоим плечам протянулась стигма крылатого хищного духа. А второй — коренастое и низкорослое подобие уродливой коричневой рыбы, вечно прячущейся во мраке морского дна.
— Чего вы встали?! — прокричал карлик, бешено вращая глазами. — Бейте же его!.. Бейте!..
Древо у него на груди горело красным, и этот свет постепенно смешивался с золотистым свечением всего кокона, образуя кровавые разводы.
Эшу даже не требовалось использовать чутье, чтобы понять, насколько напуган его противник. Достаточно было только взглянуть на его трясущиеся, сжавшиеся в беспомощные кулачки маленькие руки, на раскрасневшееся лицо и мечущийся взгляд.
И тут он все понял.
Каждая деталь встала на свое место. И охота стигматиков на дингира, и фраза орла о том, как он изобьет Эша до полусмерти и отнесет своему господину.
И слова самого удильщика, которые он в заносчивой запальчивости обронил только что.
«Я не в восторге от своего противника, потому что мне нужен носитель боевого духа», — сказал он.
И это был последний кусочек мозаики.
— А ты ведь сам толком ничего не можешь, так ведь? — спросил Эш, чувствуя, как губы исподволь растягиваются в злорадную усмешку. — Ты — как птенец. Умеешь только клюв широко разевать, сам поймать добычу не в состоянии. Если, конечно, она не в колыбели лежит.
— Бейте его!.. — закричал карлик, пятясь назад. — Чего вы ждете?!
Цапля с ежом, выхватив свои ножи, нерешительно направились к Эшу.
Но против двух обычных людей ему даже оружие было ни к чему. Выпустив черные когти на обеих руках, молодой ворон ринулся на противников.
Подскочив к жирному ежу, Эш вонзил ему в пузо всю клешню и разорвал необъятную утробу до самой грудины. Из раны на мостовую хлынула кровь. Толстяк нелепо всплеснул руками, будто пытался уплыть по воздуху от своей смерти, и тут же плюхнулся в лужу собственной крови.
Цапля отскочил от Эша в сторону, перемахнул через разрубленный прилавок и рванулся прочь — туда, где с обнаженными мечами в руках застыли Дарий и крыса.
Шеда дернулась было вперед, чтобы преградить беглецу дорогу, но тут же ойкнула, прикрыла руками грудь, и принялась возиться с застежкой.
Эш не стал тратить время на поимку цапли.
Он бросился к самому дингиру.
Тот с неожиданной прытью отскочил далеко назад — шагов на двадцать, не меньше. И по пути расслоился на четыре свои копии. Все четверо дингиров бросились врассыпную, оставляя за собой на булыжниках влажные следы.
Одна копия, неловко переваливаясь с ноги на ногу, побежала под торговыми рядами, пригнув голову. Вторая метнулась мимо удивленного Дария к крысе. А третья и четвертая спешили к открытым воротам.
Эш усмехнулся.
Чутье ворона визуальными эффектами не обманешь, ведь миражи не обладают эмоциями. Из всех четверых чувства испытывал лишь один дингир — тот, что прятался под прилавками.
Молодой ворон помчал следом за своей добычей, перепрыгивая через деревянные конструкции.
А карлик прибавил ходу и целенаправленно взял чуть правее, ближе к мясным и рыбным рядам.
Эш ловко в очередной раз перескочил через груду порченного добра, недоумевая, куда так спешит удильщик.
«Не дай ему погрузиться в естественную среду, — быстро шепнул ему ворон. — Это все слегка усложнит»…
И в то время, пока дух говорил ему все это, карлик проворно забрался в бочку с живой рыбой.
— А пораньше не мог сказать?.. — ругнулся Эш.
Удильщик, высунув глянцевую коричневую голову из бочки, вдруг плюнул в сторону своего противника.
Наступив на бегу в мокрый след, оставленный удильщиком, Эш охнул — подошва его сапога от соприкосновения с жидкостью на мостовой зашипела и продырявилась. Стопу обожгло, будто на нее кипятком плеснули.
А от бочки с удильщиком во все стороны пополз сизый туман.
— Вот паскуда!.. — вырвалось у парня.
Схватив с разделочной доски мясника топор, Эш вложил в него столько силы, сколько успел за пару секунд, и швырнул в бочку.
Та с треском раскололась, вода вместе с живой камсой выплеснулась на мостовую. Сверкая чешуей, рыба забилась на булыжниках, а карлик снова бросился наутек, виляя из стороны в сторону.
И тут удильщику под ноги попал скользкий рыбий хвост. Каблук звонко чиркнул по булыжнику железным подбоем, и дингир, пытаясь удержаться на ногах, ухватился за изрубленную мечом деревянную решетчатую стойку для выделанных шкур.
Та покачнулась, заскрипела от неожиданной тяжести, жалобно хрустнула и развалилась.
Карлик упал, а сверху на него рухнула двухметровая стойка.
Дингир тоненько, пронзительно вскрикнул — и в этот самый момент Эш уже настиг его.
Поставив ногу на деревянную решетку, он слегка надавил на нее, не без удовольствия расплющивая стойкой загнавшего себя в ловушку врага.
— Вот и на твою задницу невод нашелся. Да, удильщик? — сказал он, наклоняясь к дингиру.
Тот забился под решеткой, как если бы и правда был выброшенной на берег рыбой.
— Не надо… Не надо, пожалуйста!.. — шумно дыша, совсем в другом тоне заговорил вдруг карлик. — Пожалуйста! Ну какой я тебе противник, а?.. Ну посмотри же на меня и на себя. Чем это будет отличаться от убийства беспомощной женщины, а?..