От трепета факелов по изображениям гуляли яркие блики и тени. Над затертым и скрутившимся в трубочку верхним углом ближней карты паук сплел густую паутину, обрывок которой серой бородой раскачивался от дыхания сквозняка.
— Да нет… — проговорил Дарий. — Просто они действительно интересные, если к ним приглядеться.
— И что в них такого?.. Ближняя к нам — обычное изображение двенадцати держав Внутреннего круга с приграничной зоной.
— Ошибочное изображение, — поправил тот.
— В смысле? Почему ошибочное?..
— Обрати внимание на линию границы с Внешним Кругом. Искривление линии вдоль провинции Сатта.
— Там граница проходит вдоль озера — это не искривление, а естественный рельеф. Не посреди же озера стену возводить? — пожал плечами Эш.
Точно такая же карта лежала на огромном квадратном столе в кабинете старика. Пока Аварра читал или писал, Эш нередко разглядывал ее и отлично запомнил.
— Озеро? — удивился Дарий. — Какое еще озеро?.. Я был там пять лет назад, и стена проходила вдоль всей провинции ровно, и без всяких озер!.. — он вдруг умолк, точно его осенила внезапная догадка. — Не может быть, — выдохнул он, наконец.
— Что?..
— Озеро появилось позже. Когда я уже был в темнице. И в результате этого граница немного сместилась… Ты понимаешь, что это значит? Внутренний круг уступил Внешнему частицу своей территории!
Сначала Эш вообще не сообразил, о чем идет речь. И почему человек, закованный в цепи дважды, при виде карты и крошечной выбоинки на линии границы где-то в далекой Сатта вдруг побелел, как молоко.
В первую секунду ему подумалось, насколько это все неважно по сравнению с тем, что происходит здесь и сейчас…
А потом до него дошло.
Ведь эта крошечная выбоинка была землей, защищенной акадами. Неприкосновенной и благословенной.
«Благословенная земля нестерпима для диких духов» — учили на Вороновом утесе.
«Сила священных акад вечна, незыблема и неисчерпаема» — пели жрецы в зиккуратах.
И на этих истинах держалось все, что Эш до сих пор знал о мире.
Но если возникшее озеро отодвинуло границу…
— Ох ты ж!.. — вырвалось у него из груди.
— Понял, наконец. Долго же ты…
Эш с укором зыркнул на собеседника, и спросил:
— Может, ошибка какая-то?
— Может… Но в углу экслибрис королевского графического общества.
— Чего?.. — не понял Эш.
— Короче, карта должна быть верной, — коротко пояснил Дарий, не желая вдаваться в подробные объяснения.
— А что там за вторая карта? Какие-то значки, символы…
— Ты не читаешь по-рамейски? — удивился Дарий.
— Нет, — покраснел Эш.
Он и на родном языке читал с трудом, но признаваться в этом не собирался.
— Это не карта, а скорее условный набросок, — пояснил Дарий. — Две зеркально отраженные части, одна из которых подписана как Ишкур, место бури. А вторая — Иркалла.
— Звучит как-то неласково. И что это означает?
— Место, из которого не возвращаются.
Глава 4
Дверь в темницу громко скрипнула, и все разговоры мгновенно оборвались.
Внутрь вошли двое, Син и еще один воин. Незнакомец был выше своего сослуживца почти на целую голову, но меньше в плечах и явно моложе. Правая половина его лица чем-то напомнила Эшу статую легендарного Луггаля Ламасса в городке Урту. Такой же волевой подбородок, крупный ярко очерченный рот, нос с орлиной горбинкой. Когда-то этот воин был очень красив — до того дня, когда левую половину его лица не изуродовал глубокий уродливый шрам, похожий на след ожога. Отметина шириной в ладонь тянулась от самого виска до подбородка, искажая черты. Левую руку тоже покрывали яркие глубокие борозды, оставшиеся от старых ран.
Одет он был не в доспех, а тонкую кожаную одежду. На широком поясе с одной стороны у незнакомца виднелся меч, а с другой — длинный нож в добротных резных ножнах. Плетеные наручи на запястьях с металлической бляшкой посередине плотно облегали ему руки. На потемневших бляшках явно был какой-то чеканный символ, но настолько затертый, что Эш никак не мог его разглядеть.
А потом воин развернулся, окидывая взглядом всех пленников, и Эш увидел, что на правом предплечье у него до самого локтя чернела стигма.
Как зачарованный, парень уставился на отметину духа. А тем временем несчастная жертва похотливых узников легко сбросила со своих прелестных ножек оковы, и, не обращая никакого внимания на изумленные взгляды и разинутые рты, подошла к Сину.
— Значит, так. К ауре духа устойчивы вон те трое, — деловито заговорила она, тыкая пальчиком в пленных. — А этот, этот и вон тот — вообще ни на что не годятся, можешь вернуть их к «бревнышкам». Те пятеро — твои, и еще вон те трое, до паренька…
— А этот? — нахмурившись, Син ткнул пальцем в Дария.
Девушка с прищуром взглянула на повеселившую ее парочку.
— Эти двое выстояли, так что их забирает Ник.
— Что?.. — не поверил своим ушам Син. — Ты не ошиблась?..
— Нет, — улыбнулась она воину. — Твой бородач сначала легко потек, но карты его увлекли больше, так что в итоге он закрылся. Воля и рассудок в нем сильней эмоций.
— А мальчишка?.. — неожиданно низким голосом спросил воин со шрамом.
— А паренек вообще самородок для тебя. Он не принадлежит никакой акаде. Чист, как белый лист бумаги. А вот насколько он устойчив к влиянию духов, я точно сказать не могу, — со смехом заявила она. — Аура ведь воздействует через ассоциативную память, а у него, бедняжки, пока еще нет никаких таких ассоциаций. Он девственник.
Эшу кровь бросилась в голову, щеки запылали. Если бы он мог, то провалился бы сейчас сквозь землю.
Все присутствующие смотрели сейчас на него, и каждый из них знал про Эша то, что их вообще не касалось!
— Правда что ли? — удивленно спросил Дарий, вбивая своим вопросом последний гвоздь в крышку Эшева гроба.
— Твое какое дело? — огрызнулся парень.
— Тебе сколько лет? — обратился тем временем к Эшу воин со шрамом.
— Шестнадцать, — сказал правду Эш, сообразив, что при данном раскладе преувеличивать свой реальный возраст точно не стоит.
— Выглядишь постарше, — заметил воин. — Ладно, неважно. Забираю всех шестерых. Син, освободи их.
Тот, повернувшись спиной к узникам, что-то тихо начал говорить сослуживцу, но тот даже слушать не стал.
— Мне плевать, Син. Отдавай мне моих, и мы попрощаемся, — заявил воин, и тот с недовольной миной принялся разбивать цепи.
Когда, наконец, всех шестерых освободили от оков, воин удовлетворенно кивнул и, толкнув дверь, приказал следовать за собой.
Очутившись на улице, он отвел своих в сторону и, остановившись, обернулся к пленникам.
— Значит так. Я знаю, что вы сейчас абсолютно растеряны и не понимаете, что происходит вокруг. Поэтому я сейчас в двух словах объясню ситуацию. До сих пор вы жили в мире сдобных булок и сахарной водки, но согрешили и вас изгнали оттуда, как шелудивых псов. Но мне плевать, кем вы были там и что натворили. Для меня имеет значение только то, что вы будете делать начиная с этого момента. Мое имя Ник, или Никкаль, и отныне я — ваш судья, палач, хозяин, командир и акада в одном лице. Нам с вами предстоит выполнить одно очень важное задание, ради которого вы стоите сейчас передо мной вместо того, чтобы корчиться на виселице. И если вы справитесь, то по местному закону справедливого искупления вам вернут ваше право на жизнь. Если кому-нибудь из вас это предложение не нравится — скажите об этом сейчас, и я исполню вынесенный вам приговор прямо здесь. Это сэкономит вам время, а нам пищу.
Он обвел пленников пристальным взглядом, и поскольку желающих умереть прямо здесь и сейчас не нашлось, продолжил.
— Знаю, что некоторым из вас пришла сейчас в голову гениальная мысль о побеге. Так вот, у вас ничего не получится. Ни здесь, ни в пути, ни на месте. Я повторяю это каждый раз, когда набираю новую группу, и каждый раз находится идиот, которому кажется, что он хитрее или ловчее прочих. Так вот, вы не хитрее и не ловчее. А сейчас я отведу вас в казарму, где есть лохань воды и чистая одежда для вас. Через четверть часа я вернусь, раздам каждому из вас мешок с пайком в дорогу и мы покинем крепость.
— И куда же мы поедем, командир Никкаль? — подал голос Дарий.
Эш прикусил губу. Вот ведь неймется ему…
Воин холодно посмотрел на любопытствующего.
— Вы поедете туда, куда я вас повезу. Достаточно исчерпывающе? А сейчас — все за мной.
Группа послушно проследовала за своим новоявленным командиром к длинному двухэтажному строению, и, остановившись у дверей, перед которыми была выставлена стража, приказал всем проследовать внутрь.
— А ты пока задержись, — сказал он Эшу.
У парня похолодели руки. Теперь-то что с ним не так?..
Дарий, обернувшись на паренька, замешкался у дверей, но тычок стражника в спину заставил его подчиниться.
Когда дверь закрылась, Никкаль кивком головы отозвал его в сторону.
— Катрина сказала, ты никогда не был посвящен никакой акаде. Это действительно так? — спросил он, разглядывая Эша в упор.
— Да.
— По какой причине?
Эшу хотелось ядовито напомнить Никкалю, что по его же словам прошлое пленников не имеет никакого значения. Но вслух он сказал другое.
— Согласно традиции ордена, в котором я воспитывался.
— Ты — «ворон»?.. — удивился воин.
— Да.
— И как же «ворон» очутился среди смертников?
Вопрос ударил, как плеть по больному месту. Если бы он сам знал, как такое могло случиться!
Хотя нет, Эш знал.
«Тому, кто имеет привязанности, ни щит, ни доспех не в помощь», — учили его на утесе. Если бы, очнувшись около зиккурата, Эш бежал, никакого суда бы не было. Возможно, он умер бы где-нибудь в лесу от кровопотери, но зато не очутился бы в цепях.
Но он не смог бросить старика. В этом была его ошибка. Но если бы можно было все вернуть назад, Эш совершил бы ее снова.
Вот только говорить об этом не имело никакого смысла. Да и желания не было.