"Или, - подумал он, - сделать тебя старой. Как бы тебе это понравилось?" Он выпил воду и швырнул стаканчик в мусоропровод. Не глядя на Фьюгейт, он подумал: "Вы в моем возрасте, мисс Фьюгейт. Даже старше. Ну да, вам сейчас около девяноста двух лет. По крайней мере, в этом мире. Ты здесь постарела…, время побежало для тебя быстрее, поскольку ты мне отказала, а я не люблю, когда мне отказывают. Тебе даже больше, чем сто лет, - продолжал думать Лео, - и ты старая, сморщенная, худая, беззубая и слепая. Ты чудовище".
За его спиной послышался тихий, хриплый стон. Дрожащий, писклявый голосок, будто крик перепуганной птицы:
- О, мистер Булеро…
"Я передумал, - подумал Лео. - Ты такая же, как прежде, я все возвращаю обратно, ладно?" Он обернулся и увидел Рони Фьюгейт, вернее, нечто, стоящее там, где он только что видел ее. Худая, морщинистая, едва держащаяся на ногах…, лицо с ввалившемися щеками и глаза, напоминавшие два сгустка белой слизи, из которых сочились клейкие, тягучие слезы, - глаза, которые пытались умолять, но не могли, поскольку не в состоянии были его увидеть.
- Ты такая же, какая была, - хрипло сказал Лео и зажмурился. - Скажи мне, когда все будет в порядке. Шаги. Мужские. Барни возвращается в кабинет.
- Боже мой, - сказал Барни, останавливаясь.
- Она еще не такая, как раньше? - спросил Лео, не открывая глаз.
- Она! Где Рони? Что это?
Лео открыл глаза. Это была не Рони Фьюгейт, даже не ее столетнее подобие, а лужа непонятной жидкости, которая жила своей собственной жизнью, и в ней плавали серые острые обломки.
Густая, тягучая слизь медленно вытянулась, потом задрожала и сжалась. Куски твердого серого вещества в ее середине соединились, образовав шарообразную выпуклость, со спутанными зелеными прядями волос на макушке. Обрисовались неясные очертания глазниц - пустых. Возникал череп чего-то, чему лишь предстояло стать живым существом. Подсознательное желание Лео, чтобы девушка испытала самые жуткие стороны процесса эволюции, вызвало к жизни это чудовище.
Челюсти, клацнув, открылись и закрылись, как будто ими управляли невидимые веревочки. Плавая по поверхности лужи, череп проквакал:
- Видите ли, мистер Булеро, она так долго не прожила. Вы об этом не подумали.
Голос принадлежал явно не Рони, а Монике - хотя он и плохо его помнил; голос доносился как будто из-за толстой стены.
- Вы заставили ее преодолеть столетний рубеж, а она доживет только до семидесяти. Так что она была мертва уже тридцать лет, но вы приказали ей жить. Вы этого хотели. А что еще хуже… - беззубые челюсти клацнули, а лишенные глаз глазницы неподвижно смотрели на него, - она эволюционировала не при жизни, а в земле.
Череп замолчал, после чего медленно развалился; его куски снова плавали по поверхности лужи.
Некоторое время спустя Барни сказал:
- Забери нас отсюда, Лео.
- Эй, Палмер! - сказал Лео. Он не владел своим голосом, его трясло от страха. - Эй, слышишь? Я сдаюсь, действительно сдаюсь.
Ковер в кабинете сгнил под его ногами, превратившись в кашу, после чего выпустил живые, зеленые ростки. Лео обнаружил, что это трава. Стены и потолок рухнули и рассыпались в пыль - дождь из бесшумно осыпающегося пепла. Над головой Лео появилось голубое спокойное небо.
Он сидел на траве с тростью в руке и чемоданчиком - доктором Смайлом - рядом с ней.
- Может, вы хотели, чтобы мистер Майерсон остался? Я решила, что нет, - сказала Моника. - Я позволила ему уйти вместе с остальными, которых вы создали. Все в порядке? - она улыбнулась.
- В порядке, - сдавленно сказал он.
Оглянувшись вокруг, он видел теперь только зеленую равнину. Даже пыль, из которой еще недавно состояли "Наборы П. П.", здание фирмы и ее персонал, исчезла, оставив лишь тонкий слой на его руках и пиджаке; он задумчиво стряхнул ее.
- Из праха ты возник, человек, - сказала Моника, - и в прах…
- Понятно! - громко сказал он. - Я все понимаю, можешь не разжевывать. Значит, все это было нереально - ну и что? Ты доказал свое, Элдрич, пусть будет так; ты можешь здесь сотворить все, что хочешь, а я - ничто, я только фантом.
Он почувствовал глубокую ненависть к Палмеру Элдричу. "Если только когда-нибудь отсюда выберусь, - подумал он, - если мне удастся сбежать, ты, ублюдок…"
- Ну-ну, - сказала девочка; в глазах ее плясали искорки. - Вы не будете здесь больше употреблять такие слова; действительно не будете, потому что я вам не позволю. Я даже не скажу, что сделаю, если вы не перестанете, но вы меня знаете, мистер Булеро. Правда?
- Правда, - ответил Лео.
Он отошел на несколько шагов, достал платок и вытер пот со лба, шеи и углубления чуть пониже адамова яблока, которое всегда так трудно было выбрить. "Господи, - подумал он, - помоги мне. Поможешь? Если Ты это сделаешь, если доберется до этого мира, я сделаю все, что Ты пожелаешь. Я не просто напуган, я болен. Это убьет мое тело, даже если это только фантом тела, творение эктоплазмы".
Он согнулся пополам, и его вырвало на траву. Это продолжалось долго - ему казалось, что долго, - а потом он почувствовал себя лучше. Ему удалось повернуться и медленно подойти к девочке, сидевшей рядом с чемоданчиком.
- Условия, - бесстрастно сказала девочка. - Мы разработаем подробную систему взаимоотношений между твоей фирмой и моей. Мы нуждаемся в твоей прекрасной сети спутников, в транспортной системе, состоящей из современных межпланетных кораблей, в твоих многочисленных плантациях на Венере; нам нужно все, Булеро. Мы будем разводить лишайники там, где ты сейчас выращиваешь Кэн-Ди, перевозить их на тех же кораблях, продавать колонистам с помощью тех же опытных торговцев, услугами которых пользуешься ты, рекламировать их с помощью таких профессионалов, как Аллен и Шарлотта Фейн. Кэн-Ди и Чуинг-Зет не будут конкурировать друг с другом, поскольку будет лишь один продукт - Чуинг-Зет. Скоро ты объявишь, что оставляешь дело. Ты понял меня, Лео?
- Конечно, - сказал Лео. - Я не глухой.
- Ты сделаешь это?
- Ладно, - сказал Лео. И бросился на девочку. Он схватил ее за горло и сжал. Она смотрела ему прямо в лицо, надув губы, но не говоря ни слова, не пытаясь вырываться, царапаться или сопротивляться. Он душил ее так долго, что ему показалось, будто его руки приросли к ее шее навсегда, словно кривые корни какого-то старого, больного, но все еще живого растения.
Когда он отпустил ее, она была мертва. Ее тело наклонилось вперед, потом изогнулось и упало на бок, вытянувшись на траве. Никакой крови. Даже никаких следов борьбы, кроме темно-красных пятен на шее.
Он встал, думая: "Неужели я это сделал? Действительно ли он - она или оно, что бы это ни было, - мертво?"
Однако вымышленный мир продолжал существовать. Лео надеялся, что он исчезнет вместе с его - Элдрича - смертью. Озадаченный, он стоял, не двигаясь с места, принюхиваясь и прислушиваясь к далекому шуму ветра. Ничего не изменилось, кроме того, что девочка умерла. Почему? Невероятно, но он ошибся. Где ошибка в его рассуждениях? Он наклонился и включил доктора Смайла.
- Объясни, в чем дело, - потребовал он.
- Здесь вы его убили, мистер Булеро, - послушно объяснил металлический голос Смайла. - Но на Луне…
- Ладно, - грубо перебил его Лео. - Скажи, как мне отсюда выбраться. Как мне вернуться на Луну и… - Он пожал плечами. - Ты знаешь, что я имею в виду. Как мне вернуться к действительности?
- В данный момент, - объяснил доктор Смайл, - Палмер Элдрич, весьма обеспокоенный и рассерженный, вводит вам в вену препарат, снимающий действие ранее введенного Чуинг-Зет. Вы скоро вернетесь.
Потом добавил:
- Естественно, понятие "скоро" относится к течению времени в вашем мире. Что касается этого мира, - захихикал он, - то здесь это может продолжаться достаточно долго.
- Как долго?
- О, могут пройти годы, - сказал доктор Смайл. - Однако вполне возможно, что и нет. Дни? Месяцы? Ощущение времени субъективно, так что посмотрим, как это ощутите вы.
Присев рядом с телом девочки, Лео устало вздохнул, опустил голову, коснувшись подбородком груди, и приготовился долго ждать.
- Я составлю вам компанию, - сказал доктор Смайл. - Однако боюсь, что без оживляющего присутствия мистера Элдрича… - Лео почувствовал, что голос слабеет и говорит все медленнее.
- Ничто не сохранит этого мира, - тихо сказал чемоданчик, - кроме мистера Элдрича. Так что боюсь… - Голос умолк.
Наступила тишина. Стих даже шум ветра.
"Как долго?" - спрашивал себя Лео. Потом он подумал о том, не удастся ли что-нибудь сделать, как раньше.
Вдохновенно жестикулируя и размахивая руками, словно дирижер, он попытался сотворить в воздухе реактивное такси.
Наконец появились нечеткие очертания машины, но они оставались нематериальными - бесцветными, почти прозрачными. Лео встал, подошел ближе и еще раз попытался изо всех сил. В какое-то мгновение, казалось, такси приобрело цвет и реальную форму. Внезапно все кончилось, и оно развалилось на куски, будто пустая хитиновая скорлупа. Бесформенные, в лучшем случае двумерные обломки разлетелись во все стороны. Лео повернулся и угрюмо пошел прочь. "Ну и дрянь", - с отвращением подумал он.
Он шел все дальше, без всякой цели. В какой-то момент он заметил в траве какое-то мертвое существо. Он осторожно подошел ближе. "Вот, - подумал он, - окончательное доказательство того, что я сделал". Он пнул носком ботинка мертвого глюка. Ботинок прошел его насквозь, и Лео с отвращением отдернул ногу.
Он пошел дальше, сунув руки глубоко в карманы и закрыв глаза. Желание, сначала неясное, теперь оформилось окончательно. "Я доберусь до него в настоящем мире, - подумал он. - Не только здесь, но и там, где об этом напишут в газетах. Не ради себя, не ради того, чтобы спасти Наборы П. П." и торговлю Кэн-Ди, но…" Он знал, ради чего. Ради всего человечества. Поскольку Палмер Элдрич - пришелец, захватчик, и мы все так кончим, в мире мертвых предметов, которые являются не чем иным, как случайно выбранными фрагментами целого. Вот оно, "перевоплощение", обещанное Хепберн-Гилберту.