Бездыханное тело девушки упало на землю. Белокурые волосы разметались вокруг ее головы, словно нимб. Мужчина отступил от нее, словно сам не верил в то, что сотворил. А затем посмотрел на свои дрожащие руки и, наконец, осознал, в какого безумца превратился.
Убил, убил, убил…
Он убил ту, которую столько лет отчаянно искал.
– Что я могу от тебя скрывать? – проворчала Мари, надеясь, что тихий голос не выдаст ее блеф. – Ну, ведьма я, довольна? И судя по этой фотографии, мне лет двести. – Она развела руками и улыбнулась.
В груди колотилось сердце, и было чудом, что Айви не слышала его грохот о ребра.
Мари снова посмотрела на фотографию. На ней белокурая девушка с высокой прической смотрела в объектив камеры. На ее суровом лице не было ни намека на улыбку, руки сложены перед собой. Старинное пуританское платье было слегка великовато его хозяйке, видимо с чужого плеча. На заднем плане маячило здание психиатрической лечебницы, про которую недавно рассказывала Айви, а надпись под фото была лаконичнее некуда: «Германия. 1849 год».
И все бы ничего, но вот Мари смотрела на свою собственную фотографию и не могла найти ни одного отличия между собой двадцать первого века и девушкой из девятнадцатого.
– Скрываешь, что у тебя родственники в Германии! – всплеснула руками Айви. – Иначе ваше сходство я объяснить не могу.
Мари почесала затылок и еще раз посмотрела на фотографию, а затем решительно захлопнула книгу. Клокочущий страх в груди свернулся в тугой клубок и постепенно угас.
– Не знаю, если ты не заметила по моему отцу, с родственниками у меня беда. – Мари встала и закинула на плечо кожаную сумку.
– А мама?
Айви выровняла стопку книг и осторожно поднялась следом.
Мама… – Горло перехватило, и в глазах снова словно песчинки впились в слизистую века. – Мамы давно нет, – совладав с голосом, ответила Мари и быстро перевела тему: – Сходим в магазин? Я хочу оплатить товар, а то совестно уже.
– Да, конечно. – Айви не отвела от Мари проницательного взгляда, но решила ей подыграть. – Сейчас отнесу книги и вернусь.
Пока Мари ждала Айви, внутри нее боролись два зверя: один жаждал рассказать подруге правду, а другой велел молчать. То же самое происходило, когда Мари брала в руки травы и решала, сделать ли настой для Джорджи. Те же самые звери сходились в схватке, и каждый раз побеждал кто-то один. Вот и сейчас, когда Айви вернулась и они молча пошли в город, Мари не смогла.
«Sang et flamme» рядом. Она не могла рисковать.
– Ты не знаешь, о чем говорила Джорджи, когда сказала, что я не понимаю ее, потому что никого не теряла? – произнесла Мари, чтобы заполнить тишину.
– Знаю. – Айви пожала плечами, будто разговор шел о погоде. – Мы же раньше с ней хорошо общались.
– И?
– Джорджи ведь из Древних, а они очень ценят себе подобных.
Айви выразительно замолчала, и Мари проглотила нетерпеливый вопрос, готовый сорваться с языка. Каменные дома сменили оголенные перед зимой деревья, а их пожелтевшие листья взметались ввысь резвым ветром. Воздух наполнялся сыростью назревающего дождя, но пока что небо было чистым. Лишь вдали темнели облака.
– У Джорджи был брат. Честно говоря, там мутная история, – помолчав, продолжила Айви, словно только сейчас собрала воспоминания воедино. – Кажется, он связался с какой-то сектой и в итоге погиб. Вообще, она не любила о нем рассказывать, но из ее обрывистых фраз я поняла, что с Эллиотом она познакомилась после похорон брата. И у нее произошла типа… – она пожевала губами, подбирая слово, – автозамена.
– Значит, Джорджи перенесла привязанность к брату на Эллиота, к тому же влюбилась в него, и поэтому у нее получилась любовь в квадрате. – Мари плотнее запахнула пальто, когда подул пронизывающий ветер.
Айви кивнула:
Так что она его не отпустит. А ваш поцелуй с Эллиотом на сцене, наверное, добил ее окончательно, – хихикнула Айви.
Мари нахмурилась. В момент поцелуя на нее нахлынула паническая атака и стерла память:
– Я помню вкус его крови. Видимо, укусила за язык, когда он попытался превратить поцелуй во французский.
– Так вот, почему у него был такой страдальческий вид. – Теперь уже Айви захохотала в голос. – А я уж заподозрила у него актерский талант, ведь его любимую вот-вот должны были сжечь.
Мари невольно улыбнулась. Напряжение из-за последних новостей слегка отпустило, а легкое настроение подруги оказалось заразным.
Они почти подошли к магазину Тины, как Мари увидела дверь и остановилась, как вкопанная.
– Что случилось? – Айви приподняла брови и встала рядом.
Мари судорожно потерла плечи, разгоняя кровь, и еще раз глянула в сторону заколоченной двери. Причем доски были старые, серого цвета с ржавыми гвоздями. Приветливая вывеска над магазином выцвела и растеряла часть букв, глядя на Мари щербатой улыбкой. Стекла были покрыты толстым слоем грязи и пыли. Этот магазин давно не работал. Но именно здесь Мари купила травы у Тины.
– Слушай, это проклятое место, может, пойдем? – поежилась Айви. – Где твой магазин?
Мари шумно сглотнула и кивнула в сторону заброшенного здания:
– Здесь… – прошептала она.
Айви тоже глянула на заколоченный магазин и снова засмеялась, но после взгляда на Мари ее смех сошел на нет:
– Ты не шутишь? Но здесь нет ничего уже лет пятьдесят, и никто из жителей не хочет открывать бизнес на проклятой земле. Теперь этот магазин – одна из достопримечательностей Вэйланда.
У Мари закружилась голова, а виски прострелило болью. Она была внутри, она разговаривала с продавщицей Тиной, но она всегда входила в него одна.
– А что случилось? – прохрипела Мари и стиснула ремень сумки до боли в пальцах.
Айви пожала плечами:
– Да как всегда… Хозяйка магазина оказалась ведьмой, а продолжение, думаю, ты уже знаешь…
Мари знала. И от этого знания она чуть не задохнулась. Ей нужно бежать из Вэйланда.
Немедленно.
Элизабет колотило. Она смотрела на Эллиота Метаксаса, который сидел напротив нее в кресле и по бледности лица мог соперничать с вампиром.
– Что значит «нет»? – просипела Элизабет.
Она из последних сил держала себя в руках, не замечая, как сильно стискивает пальцами подлокотники кресел.
– Нет, я еще не нашел ведьму, – спокойно ответил Эллиот.
– Ты – Охотничий Пес! Где твой чертов нюх?
– В университете много первокурсников. Не так легко всех проверить.
Эллиот с легкостью выдержал прожигающий взгляд Элизабет. Ее тонкое лицо от гнева заострилось еще сильнее.
– Не держи меня за дуру, Эллиот. Ведьм должно притягивать к тебе как магнитом. Даже не надо изощряться, чтобы увидеть цвет их крови, они сами покажут свою черноту!
– Так и будет, – кивнул он.
Элизабет прищурилась и подняла руку, покачивая пальцами, чтобы продемонстрировать ему перстень.
– Хоть ты и не носишь кольцо, это еще не значит, что я не смогу выгнать тебя из общества с позором. И если в ближайшие пару недель ты не отыщешь ведьму, так и будет.
На этот раз Эллиот промолчал, а по его лицу промелькнула еле сдерживаемая дрожь. А Элизабет наклонилась к нему через стол и прошипела:
– И запомни: она не обычная ведьма, она – Стихея. Даже, если сама еще об этом не догадывается.
Часть IIОгненные девы
Глава 6Горькая пантомима
Тени от домов удлинялись и скользили по земле вслед за Мари, пока она торопливо шла в сторону железнодорожного вокзала. Последние полтора месяца превратились в нескончаемый кошмар, но как только Мари приняла решение бежать – она проснулась.
Мама бы сказала, что настоящая ведьма не бежит. Но мамы рядом нет уже почти восемь месяцев, а Мари сейчас не готова сражаться в одиночку с целым городом. Следовало уехать, как только она узнала про выжженные буквы во дворе университета и услышала название «Sang et flamme». Но последней каплей стала Тина, а точнее то, кем она оказалась на самом деле…
Вэйланд лениво закидывал Мари листьями, как будто насмехаясь: «Беги, беги, да не сбежишь», – но она старалась не зацикливаться на мрачных мыслях и не думать о том, куда идти дальше. К отцу, который забыл о ее существовании, как только отправил на обучение в Вэйланд? Нет. Она не нужна ему. И не нужна здесь. После исчезновения матери Мари не могла отыскать свое место в этом мире и оставалась ненужной и одинокой.
Она закинула одежду в чемодан и собрала скромные пожитки. Блокнот, деревянная ступка с пестиком – подарок матери, и засушенные травы, к которым Мари так и не прикоснулась. В замке не осталось напоминания, что там короткое время жила ведьма. Никто не узнает, потому что она уедет.
Мари направилась прямиком в здание вокзала. На перроне уже пыхтел поезд, и она на секунду позволила себе помечтать, как сядет в него и уедет прочь от чертовщины, с которой не готова была тягаться.
При входе Мари зацепилась колесиком чемодана за порог алюминиевой двери. Пустой зал ожидания, не считая пары старушек в одинаковых зеленых чепчиках и долговязого подростка в гигантских наушниках, встретил Мари холодным дыханием. На улице и то было теплее, чем внутри, где пахло соленым арахисом и пивом. Пустые банки пылились в урнах.
Мари поправила воротник пальто в синюю клетку и перекинула через плечо толстую косу. С убранными волосами она чувствовала себя беззащитнее, но не хотела привлекать лишнее внимание. Она подошла к маленькому окошку кассы. За спиной грузной кассирши с пересушенной шевелюрой свекольного цвета красными цифрами мигали допотопные электронные часы: «20:13».
– Один билет до Лондона. – Голос сел от нервного напряжения, в котором Мари находилась целый день.
Кассирша задумчиво пожевала зубочистку и пощелкала по кнопкам клавиатуры, ради приличия сделав вид, что работает:
– Опоздали вы.
Мари не сразу разобрала, что пробубнила себе под нос женщина, а когда до нее дошло, распахнула рот: