«Он не нравится тебе. Вы даже толком не разговаривали!».
Но мантре возражал ехидный внутренний голос мамы: «Поэтому тебя словно током пронзает, когда вы находитесь рядом?»
Да. Мама сказала бы, что Мари слишком мягкотелая для ведьмы, раз не может совладать со своими чувствами.
– О, кажется, в тебе сейчас просверлят четыре дырки, – хихикнула над ухом Моника и ткнула Мари в бок. – Две – вон тот красавчик у стены, с которым ты сосалась на сцене, и еще две – Джорджи. Хотя на нее уже жалко смотреть.
Мари вскинула брови и повернулась в ту сторону, куда указывала Моника. И правда, у дальнего стола стояла Джорджи в образе Смерти. Ультракороткое черное платье и ботфорты, в руках – деревянная коса. Видимо, настоящей не нашлось. Ее лицо контрастировало белизной, а темные круги под глазами проступали даже через тональник. Дерзкая прическа Джорджи, зигзагообразные иероглифы на выбритой половине головы, придавала ей боевой вид, словно она – загнанный в угол, ощетинившийся дикобраз.
– Эллиот вырядился в лихого ковбоя. Мари не поняла, где он нашел связь между Диким Западом и Хэллоуином, но образ шерифа эта широкополая шляпа, мерцающая серебряная звезда на кожаной куртке и сапоги невероятно ему шел. Эллиот подпирал стену, засунув большие пальцы за ремень с внушительной пряжкой, и буравил взглядом Мари. Причем, в отличие от усталой злости на лице Джорджи, в его глазах горел настоящий гнев.
– Сосалась – это громко сказано, – фыркнула Мари.
Музыка сменилась на драйвовую, но Айви с Уильямом не подошли к ним, они продолжили танцевать, а затем и Монику затащили в массу дергающихся тел.
Мари отвернулась от Эллиота, но постоянно чувствовала на себе его сумрачный взгляд. А мысли снова потекли к Тине. Она была ведьмой, а еще бабушкой Дейзи и Эллиота. Но раз Дейзи пополнила ряды Огненных дев, значит, она не унаследовала дар Тины. Или же была спящей ведьмой?
Мари прикусила нижнюю губу и снова поискала лиловые волосы Дейзи, но в толчее было сложно разглядеть знакомые лица. Забавно, если Огненная дева окажется ведьмой.
А вот Эллиот точно не унаследовал ведьминский дар, по той простой причине, что он – мужчина. Ведьмаков не существует, это все фантазии людей. Зато со стопроцентной уверенностью можно сказать, что Эллиот…
Мари резко согнулась, словно от боли. Будто некто невидимый врезал ей в живот, заставляя кашлять от нехватки кислорода. В висках запульсировало, а перед глазами заметались цветные круги. И непонятно, существовали они лишь в мозгу Мари или это были дискотечные огни.
Она вскинула голову и снова попыталась найти Эллиота, но он исчез. А в ушах зазвучали песнопения ведьм, среди которых звонче других прорезался голос Нессы – верховной ведьмы их шабаша:
– Напали на след? Ведьма, беги!
Охотничьи Псы? Пощады не жди!
Ведьма и пес – слишком дикий дуэт,
Кого-то из них в живых больше нет.
Веками война, веками вражда.
И длятся, и длятся, и длятся года.
Коварные псы вмиг заманят в беду,
А ты подыщи для них место в Аду.
Цвет крови – секрет, но чувствуют псы,
Где ведьма идет, не минуешь грозы.
Порой их любовь гасит праведный гнев,
Но вскоре проходит бессмысленный блеф…
Мари подхватила платье, чтобы не споткнуться о подол, и бросилась бежать к выходу. Ее толкали, пытались затянуть и сделать частью единого организма, который пил, ел и извивался под музыку.
Дьявол вас всех побери, – прорычала она и каким-то чудом вырвалась из зала в коридор, освещенный потолочными светильниками, которые били по глазам.
Пьяные студенты умудрялись зависать и здесь. Подпирали стены, едва не сшибая картины, строили на подоконниках пирамиды из пустых бокалов… В общем, от образа элитного университета мало что осталось.
– Девочка-ведьма, куда бежишь?
Мари обернулась на заливистый смех валькирий. Что ж, Огненные девы гораздо лучше Охотничьего Пса. Удивительно, что вместе с ними не увязалась Джорджи. Зато из трех Дев одной оказалась Дейзи. Ее лиловые волосы были заколоты в причудливый пучок, из которого торчали длинные черные спицы. Она положила руку на плечо азиатке с непомерно большими губами, которые даже не закрывались. В остальном азиатка выглядела как чересчур украшенный масляными розами торт. Вроде симпатично, но уже вульгарно. Вторая Дева была бледной и тихой, как пыль на книжной полке.
– Лин, давай без этого. – Дейзи явно пыталась предотвратить конфликт.
Но Лин, судя по всему, ее куратор, а значит второкурсница, сбросила с плеча руку Дейзи, и та обиженно отступила.
– Как ты посмела надеть костюм ведьмы? – прошипела Лин.
Мари не хотелось с ними разговаривать. Тратить нервы и силы на то, чтобы доказать фанатикам, что земля уже давно не стоит на трех китах? Да легче найти в лесу Вэйланда розового единорога!
Мари молча смерила всех троих взглядом, и вновь только Дейзи спокойно выдержала ее ведьминскую злобу. Но теперь Мари знала, почему. Девушка все же унаследовала гены Тины.
– Потому что я – ведьма, – неожиданно призналась Мари, когда Девы потупили глаза в пол. – И в Вэйланде гораздо больше ведьм, чем вы думаете. – Она снова посмотрела на Дейзи, и та нервно задышала.
– Не слушайте эту дурочку. Мужская рука крепко обхватила Мари за плечи и стиснула, не позволяя даже шевельнуться. – Моя девушка перебрала пунша. Я видел, как она засунула трубочку прямо в общую чашу и выцедила половину. – Эллиот хмыкнул и звучно поцеловал Мари в щеку.
Лин прищурилась и скосила недовольный взгляд на Дейзи:
– Почему ты не сказала, что твой брат с ней встречается?
– А я что, свечку над ним держу?!
– Привет, сестренка. – Эллиот подмигнул Дейзи, но та лишь досадливо закатила глаза. – Рад, что вы, наконец, познакомились с Мари.
– Мы уже знакомы. – Мари шумно выдохнула.
Сердце трепетало в груди, и она знала, Эллиот тоже чувствует эту бешеную пульсацию. Теперь ей не хотелось, чтобы Девы уходили, но они уже развернулись и направились обратно в зал. Дейзи пару раз обернулась, бросив на них с Эллиотом обеспокоенный взгляд, но ничего не сказала.
Почти сразу он схватил Мари за руку и заволок в ближайшую нишу, где стоял уютный жаккардовый диванчик на двоих, а на стенах в углублениях висели картины малоизвестного современного художника. С полотен на Мари молчаливо взирали лица людей. Они жались другу к другу, и странно, но все были одеты в наряды разных времен. Здесь были мужчины в старинных камзолах, и женщины в мини-юбках, и наоборот, женщины в платьях эпохи регентства и мужчины в шортах и майках. Словно художник хотел намекнуть: в каком бы времени люди не находились, они не меняются и подчиняются тем же страстям, будь то двадцать первый век или семнадцатый.
– Вздумала сбежать? – Эллиот прижал ее к стене возле дивана и навис над ней. От ковбойской шляпы на Мари падала тень.
– Я знаю, кто ты! – вместо ответа прошипела она и устремила на него взгляд. Но Эллиот не дрогнул. Выдержал, побледнел, но не отвел глаза.
– А я знаю, кто ты…
Эллиот не спрашивал разрешения. Наклонился и прижался к ее губам. Теплая ладонь скользнула на талию, притягивая к крепкому телу парня.
Снова он украл у нее поцелуй. Снова обездвижил, подчинил себе, превратил в мягкое тесто, из которого лепил послушную девочку. И чем дольше продолжался их поцелуй, тем слабее становилась решимость Мари бороться. Голова кружилась, а кислород заканчивался, – еще чуть-чуть, и сознание ускользнуло бы, но Эллиот отпрянул так же резко, как и начал целовать.
– Как заставить тебя доверять мне? – прошептал он на ухо.
Мари тяжело дышала и смотрела куда-то поверх плеча Эллиота. Музыка из зала доносилась отголосками прошлой жизни, в которой она могла притвориться беззаботной первокурсницей, празднующей Хэллоуин.
– Чтобы ведьма доверяла Охотничьему Псу? Ты сам себя слышишь? – прошипела Мари.
Эллиот только закатил глаза и нажал на круглый светильник над ее головой. Стена с тихим свистом отъехала в сторону, и Мари не успела вскрикнуть, как оказалась в узком сером коридоре. Крохотные светильники на потолке змеиными линиями уводили вниз, словно в жерло вулкана.
– Где мы? – Голос охрип от волнения, и Мари сама не заметила, как схватилась за руку Эллиота.
– Это один из тайных ходов. Ими пронизан весь Вэйланд новый филиал университета, замок и сам город.
– Ты решил убить меня и спрятать тело в недрах Вэйланда? – Мари тщательно проговаривала слова. Следила, чтобы предательская дрожь не просочилась в голос.
– Детка, ты слишком красива для такой участи. Хотя сегодня, когда я тебя увидел, то действительно захотел убить. – Эллиот прищурился. В полумраке его зеленые глаза затянула тьма.
– Понравился мой костюм? – Она не сдержала ехидной усмешки.
– До такой степени, что захотелось сжечь тебя, – фыркнул он и потянул за собой по коридору.
– Плохая шутка.
– Самая подходящая для глупенькой ведьмочки, которая возомнила, что сможет бороться против устоявшихся традиций Вэйланда. Если бы я не вмешался, этот вечер стал бы последним в твоей жизни. И поверь мне, костер показался бы тебе раем, потому что толпа пьяных студентов могла воспылать такой праведной яростью, что… – Он запнулся. – Как бы то ни было, Охотничий Пес тебя спас. Хотя я не раз тебя просил уехать.
Повисла тишина, нарушаемая их осторожными шагами, тихим дыханием и легким треском светильников. Мари смотрела на сцепленные руки, а мысли вертелись в голове и, наконец, выстроились в ряд.
– Это был ты? – Мари остановилась.
– О чем ты? – Эллиот не сразу обернулся, но по напряженным плечам было заметно, что он все прекрасно понимает.
– Ты напал на меня тогда… возле кабинета профессора Чейза? И просил покинуть Вэйланд?
Эллиот посмотрел на нее. Поля его шляпы почти касались стен коридора. К счастью, Мари не страдала клаустрофобией, но из-за спертого воздуха дыхание становилось более тяжелым и медленным.