– Да. – Мари нахмурилась. – Моника просила Айви не общаться со мной. Но та не послушалась.
– Это не твоя вина. – Дейзи покопалась в тарелке с крекерами и нашла бублик. Он идеально подошел на ее мизинец. – Во всем виновата Несса, которую ты пощадила.
– Чтобы вы обо мне ни думали, я – не убийца.
– Мы никогда так не думали, – откликнулся Эллиот и сел на диване. – Но хочешь знать, что я думаю на самом деле?
Дейзи вжалась в кресло. Губы Эллиота были плотно сжаты, и он пытался выдержать взгляд Мари как можно дольше.
Мари спокойно кивнула.
– Я считаю, что воспоминания вернули тебе силу, а вместе с ней и безрассудство. Какой бы всесильной ты ни была, всегда найдется кто-то сильнее. Это закон! – вскипел Эллиот. – Общество «Sang et flamme» уже не то, что прежде. Его не свернуть одним щелчком. Сейчас они в шоке после случившегося, но не успеешь оглянуться, как члены общества наводнят улицы Вэйланда. И что ты сделаешь с ними? Убьешь? Нет, ты не такая. – Эллиот встал и расправил плечи. – Если бы не Элизабет, тебя бы давно сожгли.
– Это мой город, Эллиот, – тихо, но отчетливо ответила Мари. – Я не побегу.
Он прищурился и в бессильной злобе стиснул кулаки:
– Прежняя Мари мне нравилась больше.
Она сидела с каменным лицом, и даже когда тяжелые шаги Эллиота затихли наверху, не шелохнулась. Мари привыкла. Не каждый сможет принять Стихею. Эллиот влюбился в оболочку, а когда узнал ее суть, не выдержал. Это нормально. Так даже лучше. Но тогда, черт возьми, почему так больно?
– Если что, я так не думаю, – прошептала Дейзи. – Да, и Эллиот тоже. Он лишь боится за тебя, за нас…
– А кто не боится?
Мари встала и поднялась на второй этаж, ощущая, как плечи оттягивает бремя прожитых жизней. Как часто она влюблялась, как часто ей разбивали сердце… Кажется, пора привыкнуть, стань равнодушной, но Мари лишь научилась скрывать свои чувства. Обычные ведьмы более равнодушны к людям, но только не Стихея. Порой ей казалось, что она испытывает эмоции в десятки раз сильнее человеческих. Потому что каждый раз, когда ее предавали, она вспоминала всех предателей. Каждый раз, когда ее любили, она вспоминала всех любовников.
Мари вздохнула. Нужно найти Уильяма и рассказать ему правду. Он заслужил. По вине мамы и Нессы его проклятье длилось дольше положенного, но теперь оно спало. Ноэль может жить дальше. В отличие от нее…
Возле двери Эллиота Мари остановилась. Подняла руку, но так и не прикоснулась к потертому дереву. В комнате послышались шаги, скрип кровати. Затем тишина.
О чем она только думала? Она ведь мудрее его. Нужно отпустить Эллиота, пока не поздно… Пока он не сломал себе жизнь, связавшись со Стихеей… Пока он еще боится смотреть ей в глаза.
Мари со вздохом зашла в свою комнату напротив. Мысли путались от усталости, поэтому, стоило лечь на кровать и закрыть глаза, ей показалось, что разум уплывает вдаль.
Она определенно расстанется с Эллиотом и расскажет правду Уильяму… И проследит, чтобы Несса не вернулась в Вэйланд… Еще предстоит разговор с новой главой Общества… Столько дел, и совсем нет сил. Нет сил…
Мари открыла глаза и очутилась в молочном мареве. Постепенно из тумана стали проступать черные деревья, напоминающие птичьи лапы. На мглистом небе вместо луны зияла кровавая дыра. Мари узнала это место с первой секунды. Она бывала здесь десятки раз. Каждый раз после смерти… Но сейчас все иначе. Она одновременно была здесь и не здесь.
Мари стала двигаться на затухающий впереди свет. Но порой казалось, чем ближе она становилась, тем быстрее он отдалялся. Однако вскоре Мари расслышала пение – тонкий, дрожащий голос разрезал туман. И проникал в самое сердце Мари.
– Память дымкой ускользает от меня,
Я не помню. Это, говорят, моя броня.
Я блуждаю. Здесь теперь совсем одна,
Смерть с усопшими, увы, всегда честна.
Не успела замолить свои грехи,
Я упала ниц и вою, вою от тоски!
Я невинна. Знаю в глубине души,
И в последней просьбе ты не откажи.
Из могилы путь наверх, а может – вниз,
Я не знаю – горький для меня сюрприз.
Я устала. И забвение молю – приди,
Вскоре я прижму тебя к своей груди…
Среди кривых деревьев затерялась фигура в белом. Рыжие волосы в сумерках казались черными, прилипли к бледному лицу, а глаза затягивали в свой омут, как бездонные колодцы.
– Айви, – позвала Мари.
В лесу духов блуждали души почивших. У них было девять дней, прежде чем они отправятся в Ад или Рай. Девять дней томительного ожидания, в течение которого память постепенно покидала душу, лишая страданий. Нет воспоминаний, нет тоски.
– Кто здесь?
Айви растерянно обернулась. В белом платье она выглядела как невеста, которую вместо церкви отвезли в морг.
– Мари!
По идее, Айви уже должна была забыть прошлое, лишь тонкие отголоски могли просочиться в воспоминания, но казалось, на ней сломались все законы смерти.
Ледяные пальцы обхватили руки Мари. В местах прикосновения кожу защипало, будто от сильного мороза.
– Мари, где я? – простонала Айви. – Мне страшно, холодно… Я ничего не понимаю.
– Тише, тише, Айви. – Мари сглотнула подступившие слезы.
Она погладила подругу по руке, но та словно не слышала ее.
– Мари, пожалуйста, не молчи. Я хочу домой, помоги мне, я заблудилась! – снова заговорила она, и слова мешались, наслаивались друг на друга.
– Это лес духов, Айви, – сделала попытку Мари, но та лишь заплакала.
– Ты тоже бросила меня, тоже… – Айви отпустила ее руки. Призрачное лицо исказилось. – Я совсем одна… – Она задрожала и обняла себя за плечи.
– Нет!
– Знаешь, я не помню, как умерла. Знаю, что это случилось, но не помню. – Айви запрокинула голову. – Только луна казалась такой же кровавой. – Она сделала глубокий вдох, прежде чем продолжить. – У меня было столько надежд. Конечно, иногда было так плохо, но я никогда не хотела умереть. Меня вырвали из жизни с корнем. Навсегда.
– Не навсегда! – закричала Мари. Язык не слушался, и она произнесла то, что не должна была. – Обещаю, я вытащу тебя отсюда.
Глаза Айви вспыхнули, и она снова посмотрела на Мари. Легкая улыбка тронула губы:
– Слово ведьмы…
Мари распахнула глаза и села в кровати. До рассвета было далеко, но сердце колотилось так, словно она пробежала несколько кругов вокруг замка.
О, Дьявол всех забери, что она наделала?
Она дала слово ведьмы.
Несса провела пальцами по острому лезвию кинжала и даже не поморщилась от боли. Ожоги на шее болели сильнее. На серебряном крае остались багровые капли крови. Они мерцали темным блеском в тусклом свете одинокой лампочки. Та болталась под потолком, словно висельник.
Изгнание из Вэйланда? Несса усмехнулась. Стихея вновь угодила в ловушку своего могущества. Чтобы Несса бросила мечту, на которую потратила долгие годы, потому что какая-то девчонка посмела ей угрожать?
Несса облизала пальцы. Металлический привкус осел на языке. Нет, она не сдастся. Не когда до Голубой луны остались считанные дни.
Несса выключила свет, и каморка, в которой она ютилась последние месяцы, погрузилась во тьму. Скоро Вэйланд падет и ведьмы восторжествуют. Несса смотрела на убывающую луну, предвкушая грядущее полнолуние.
В месяц, когда полная луна дважды взойдет над Вэйландом, судьба города свершится. Души ведьм восстанут. И отомстят.
Со Стихеей или без, но Несса добьется своего. А для начала ей нужно заполучить человеческое сердце.
– Ты серьезно?
Мама смотрела на Мари и комкала серый шерстяной свитер. Она больше не выглядела как собственная тень. Отдых и тишина дома Элизабет исцелили ее тело. Но не душу.
Они сидели в гостиной и пытались пить чай. Пытались, потому что никто не прикоснулся к красивому сервизу из голубого фарфора. Чай с чабрецом, аромат которого щекотал ноздри, медленно остывал в заварнике.
Элизабет утопала в старинном кресле и переводила мрачный взгляд с Ребекки на Мари, затем на Дейзи, и начинала новый круг с Ребекки. Кажется, она начинала привыкать к тому, что ежедневно общается с ведьмами, а не сжигает их. Но после изгнания из Общества она стала тише. И каждое слово, что срывалось с ее губ, имело особый вес.
– Мари, мне тоже не хватает Айви, но… воскресить ее? – Дейзи заерзала на диване и неуверенно обхватила Мари за руки. – Это звучит жутко.
– На девятый день после ее смерти я отправлюсь в лес духов и верну Айви, – произнесла Мари, четко выговаривая каждое слово.
– Как раз каникулы закончатся. Замечательно, а потом мы все вместе вернемся в университет, – как можно веселее закончила Дейзи, но никто не рассмеялся, и ее искусственная улыбка померкла.
Нет, Дейзи. Айви начнет жизнь с чистого листа. Никто, кроме ведьм, не узнает в ней мертвую студентку Вэйланда.
– И ее родные?
– И ее родные, – подтвердила Мари.
– Она не просто начнет жизнь с чистого листа. – Ребекка вдруг выпрямилась и прищурилась. В ее глазах промелькнул былой блеск. – Айви станет ведьмой, станет другой. Все воскрешения, которые сохранила история, ничем хорошим не заканчивались!
Мари молчала. Айви погибла по ее вине. Как и Камилла. Поэтому надо исправить хотя бы эту ошибку.
– С этого момента можно подробнее? – Элизабет первая не выдержала и налила себе остывший чай. – Убийства студентов не возобновятся? Конечно, я больше не вице-канцлер, – она усмехнулась и сделала глоток, – но я устала от крови невинных детей.
– Нет. Убийства не возобновятся. Я решила вопрос с Нессой. И воскрешения, про которые ты говоришь, мама, проводила не Стихея. – Мари посмотрела в глаза матери.
Та выдержала взгляд и лишь едва заметно покачала головой.