Они снова посмотрели друг на друга. Прощаясь.
– Ты и правда свободен, Ноэль.
– И что мне теперь делать? – Он пожал плечами.
Мари слегка улыбнулась и прикоснулась к его щеке. Щетина уколола кончики пальцев.
– Жить. И никогда, никогда не любить ведьму.
Когда Мари вырвалась из душного дома, по щекам потекли слезы. Вместе с ними из груди вырвались стихи, которые до этого звенели в висках:
– «Пока я мертва, и ты – не жилец…
Воскресну, тогда лишь проклятию конец!»
О, эти слова были сказаны в гневе,
Хотела б вернуть, я не стала бы мстить.
От злости гниет, разлагается чрево,
И мстителю жертву велит отпустить.
Все пошло не так, когда ее память заблокировали. Ноэль должен был появиться в этот мир очищенным от прошлых грехов. Вместо этого он продолжал страдать уже при жизни. Проклятье спадало с возвращением Стихеи. А Стихея вернулась лишь сейчас.
Элизабет нервно стучала пальцами по подоконнику. Она уже и забыла, когда выходила из дома в последний раз. И вся ее компания – бывшая лучшая подруга Ребекка, которая оказалась не просто ведьмой, а матерью самой Стихеи.
Элизабет до сих пор не могла понять, как это случилось. Но сейчас, когда принесли весть о смерти Ингрид, впервые промелькнула мысль, что все к лучшему. По крайней мере, она жива. А Ингрид – нет.
– Боюсь, это Несса, – заявила Мари.
Гостиная Элизабет становилась тесной, когда в нее набивалось столько народа. Ребекка, как обычно, утопала в кресле, Дейзи и Эллиот сидели на диване. На последнего без раздраженного вздоха не взглянешь. Лицо иссиня-черное, распухшее, словно его покусал рой пчел. О былой красоте и говорить нечего. Лишь стильная прическа и остались.
Мари, как и Элизабет, предпочитала стоять. Периодически она пыталась протоптать ковер возле кофейного столика. Ее нервные метания раздражали еще сильнее, чем вид избитого Эллиота.
– Если это Несса, тогда не понимаю, почему ты ее не убила? – Элизабет присела на край подоконника и скрестила руки на груди.
– Потому что я не убийца? – Мари бросила пронзительный взгляд на Элизабет, и она отвернулась к окну, прежде чем ее прошибет волна липкого страха. – Потому что каждый заслуживает шанса на прощение. К сожалению, я поняла это слишком поздно.
Я не говорю о прощении или мести, я говорю об устранении проблемы. Если бы не Несса, никто бы не надоумил Ребекку заблокировать твою память, и три невинных девочки, три студентки остались бы в живых. Чувствуешь связь? – Элизабет выдохнула и постаралась выбраться из шкуры преподавателя и говорить проще. – Ты ее отпустила. Несса убила Ингрид. При всем моем презрении к ней она не заслужила смерть. Она была тщеславна и амбициозна, она напоминала меня в молодости. Но теперь она мертва, и ее сердце исчезло.
Мари молчала. Все в гостиной молчали, переваривая слова Элизабет.
– Мари не виновата, – наконец вставил Эллиот. – Она не могла все предугадать.
– Но ведь она Стихея, а мы – неразумные дети, по сравнению с ней. Разве не так вы считаете, мисс Мария Ребекка Бэсфорд? – Элизабет устало прижалась спиной к холодному окну и засунула руку в карман брюк. Нащупала маленькую баночку с целебной мазью и крепко сжала. Стало спокойнее.
– Да, это моя ответственность, – согласилась Мари. – И я пыталась отыскать Нессу, но… не чувствую ее больше.
– Возможно, она провела обряд сокрытия. Принесла человеческую жертву в полночь, – прошептала Ребекка.
Дейзи поежилась после ее слов:
– Когда слышишь такое, как-то не хочется становиться ведьмой.
– Ты уже ведьма, – возразила Мари, – но нам нужны еще.
– Ведьмы? Зачем? – Элизабет напряглась. – Мне и вас хватает.
– Больше ведьм, больше хардкора, – мрачно пошутил Эллиот.
– Думаю, тебе хватит. – Дейзи закатила глаза.
Мари даже позволила себе улыбку, глядя на брата с сестрой. Все-таки есть в ней что-то и человеческое, а не только эта ведьминская отстраненность.
Рядом на подоконнике завибрировал мобильный. Элизабет разблокировала экран и бегло прочитала сообщение. А затем истерично расхохоталась, от чего стало не по себе даже ей самой.
– Что случилось? – Ребекка оглянулась на нее и озабоченно сдвинула брови.
– Они не осмелились позвонить. Им стыдно, – фыркнула Элизабет. – Просят вернуться к обязанностям вице-канцлера и вновь возглавить Вэйландское Общество. Впрочем, юридически ничего не успело измениться, но… ведут себя, словно это игрушки.
– Соглашайся, – кивнула Мари. – Нам нужен свой человек.
– В университет вернусь, но не в «Кровь и пламя». После того, что ты рассказала нам о Люциусе Берггольце, я поняла, что не о том он мечтал. Он собрал людей в надежде защищать мир, но их жадность до крови и денег погребла под собой идеалы моего предка. – Элизабет достала белую баночку и положила на ладонь. – Вот его наследие – мазь из праха возлюбленной. Жалкие остатки, которые мои предшественники чудом не истратили.
– Крем от морщин? – улыбнулся Эллиот и тут же поморщился. Треснувшая губа болела.
– Ха-ха, куда же мы без твоего прославленного юмора, – съязвила Элизабет и спрятала баночку обратно в карман.
– Никуда, я – обаяшка. – И он снова ойкнул.
Мари подошла к Эллиоту и положила руку на его плечо, словно хотела забрать боль себе. Он запрокинул голову и с щенячьей улыбкой посмотрел ей прямо в глаза. Долго, не таясь.
Элизабет переглянулась с Ребеккой, и та напряженно улыбнулась. Ведьма и Охотничий Пес. Да, Стихея не умеет выбирать мужчин.
– Мари, дорогая, ты должна понимать, что, если кто-то прознает о том, что для целебной мази нужен именно прах Стихеи, тебе не жить. И никакая сила не спасет, – ласково заметила Ребекка. Но в ее глазах читалась тревога.
Если вы думаете, будто я переживаю по этому поводу, то ошибаетесь. За мной столько людей охотилось, что не сосчитать. – Мари пожала плечами. – Идеалы Люциуса не умерли. Они все еще живы в тебе, Элизабет. Ты вольна создать новое общество, где люди и ведьмы будут стоять на страже мира плечом к плечу.
Элизабет застыла, словно слова Мари ее парализовали. По телу побежали знакомые мурашки. Их она испытывала, когда избавлялась от очередного дьявольского отродья.
Я подумаю, – прошептала она и отвернулась. Но мысль о новом обществе уже стучала молоточком по вискам.
Ребекка лишь вздохнула:
– Ты говорила, нужно больше ведьм. Зачем?
– Я хочу успокоить призраков в подземелье замка, – пояснила Мари. – Они познали вкус крови и сейчас лишь затаились в поисках нового сосуда. Это вопрос времени. Нужен обряд. Айви вернется с того света ведьмой. В полнолуние на шабаше мы официально примем ее и Дейзи в свои ряды и нас станет четверо. Думаю, наших сил будет достаточно.
– Если ты вернешь Айви, – уточнила Элизабет.
При мысли, что студентка, сожженная заживо, вернется с того света ведьмой, стало дурно. Но будь у Элизабет такая возможность, она бы не задумываясь воскресила бы Эдварда и Джорджи. А там будь что будет.
– У меня получится, – уверенно ответила Мари. – Должно получиться. И тогда мы положим конец проискам Нессы. Без разъяренных призраков она будет ни на что не годна.
Девятый день после смерти начинался сразу после полуночи. Ночь, когда ведьма могла попасть в Лес духов.
Мари стояла на берегу реки, вглядываясь в темный небосвод, по которому небрежным жестом рассыпали звезды. В Вэйланде все казалось иначе. Даже созвездия располагались под другим углом, и среди них можно было отыскать те, о которых не ведали астрономы. Ведьминские созвездия. «Хвост метлы», «Котел зелий», «Молочный зуб»… Эти звезды светили лишь для ведьм.
– Ты ведь не думала, что я отпущу тебя одну? – раздался позади тихий голос Эллиота, а затем его теплая ладонь скользнула к ее руке.
– Мама сказала, где меня искать? Все еще не доверяет мне.
– Нет. Я сам выпытал ответ, а она боялась, что я буду мешать. – Эллиот смотрел прямо Мари в глаза. Каждый раз как можно дольше, словно до сих пор не мог привыкнуть. – Но как я могу мешать? – фыркнул он. – Я же звезда университета, красавчик…
– И филантроп? – со смехом добавила Мари, цитируя Тони Старка.
Эллиот наморщился:
– Нет, для этого у меня недостаточно денег.
Он оглядел ее длинную ночную рубашку, которая выглядывала из-под пальто. Зимние сапоги были надеты на босу ногу.
– Только не говори, что ты собираешься войти в реку… в этом? – с заминкой уточнил он. – А где гидрокостюм? Причем два, один для меня.
Тебе он не нужен, потому что ты останешься на берегу. Я не хочу через девять дней вновь отправляться в Лес духов, но на этот раз уже за тобой. Я буду слишком слаба. – Мари даже не пыталась улыбнуться, и вечная ухмылочка сползла с лица Эллиота.
А ты бы отправилась за мной? – Его голос вдруг осип.
– Не раздумывая.
Они смотрели друг другу в глаза, а затем Эллиот притянул Мари к себе и запечатлел на ее губах обжигающий поцелуй. Мари превратилась в комок ощущений, центр которого находился там, где соединялись их лица. Теплый влажный язык касался ее нижней губы, а затем проникал внутрь с мужской силой, от которой сбивалось дыхание. Мари пришлось упереться ладонями в его грудь и отодвинуть Эллиота от себя.
– Мне нужно сосредоточиться, – прошептала она и отвернулась.
Эллиот со стоном отступил и в бессилии провел ладонью по взмокшему лбу.
Я не хочу, чтобы ты это делала, – наконец признался он, когда Мари скинула пальто на землю и осталась в хлопковой рубашке до середины икр. – Мне плевать на Айви, на призраков, на все. Мари, прошу тебя!
– Все будет хорошо, – спокойно ответила она и разулась. А затем стала спускаться по пологому склону к реке. – Я вернусь до рассвета. Обещаю.
Вэйландская река, которая огибала замок и руины собора причудливой подковой, блестела лунным сиянием, словно на ней плавали жемчужинки. Она никогда не замерзала, даже в самую холодную зиму.