– Мари…
Но Эллиоту ничего не осталось, кроме как наблюдать за тем, как ее тонкая фигура скользнула в реку.
Сначала, когда ледяная гладь сомкнулась над головой, у Мари остановилось сердце. Кожа горела от прикосновений воды, и этот пожар был невыносимо сильнее, чем костер инквизиторов. Она не могла говорить, но в голове крутились стихи, призывающие дух Айви:
– Приди ко мне, подруга закадычная,
Тебя сейчас ищу во тьме густой.
Твоя судьба для всех, увы, трагичная,
Ты все же заслужила шанс второй.
И я зову, зову тебя по имени,
Кричу в лесу: ну, где ты, отзовись?
Твоя душа, она теперь ранимее,
Но ты вернись ко мне, прошу, вернись!
Мари повторяла их вновь и вновь, пока зрение не заволокло чернотой и она перестала различать даже лунные блики на поверхности реки. Где-то там ее ждал Эллиот. И Мари надеялась, что он дождется.
Когда она вновь распахнула глаза, то уже не сомневалась, что попала в Лес духов. Однако сейчас она была здесь временно. Сейчас ее не так пугали паучьи ветви деревьев и кровавая зеница луны на угольном небе. Она рыскала взглядом по туманному лесу, высматривая нужный силуэт. Главное – не ошибиться. Если ослабить внимание и позволить мыслям разбрестись, Мари поглотят духи, жаждущие вырваться на волю. Она найдет Айви, заплатит дань, о которой умолчала, и они вернутся домой.
Наконец она отыскала знакомые очертания и ускорила шаг. Да, Мари не ошиблась. Айви качалась среди когтистых лап леса, ее голова безвольно клонилась то вправо, то влево, а пустой взгляд терял последние остатки разума.
Мари судорожно выдохнула. Не время плакать. Нельзя. Нужно быть сильной. И взяла лицо Айви в ладони.
– Идем, девочка, пора возвращаться домой.
Айви перестала раскачиваться, и ее взгляд сфокусировался на Мари. А затем загорелся зеленым:
– Ты готова заплатить, ведьма? – Голос Айви словно рвался из самого нутра ада. Он гремел и в то же время был очень тихим, но от него леденела душа.
– Да, – Мари через силу кивнула. – Я отдаю часть силы Стихеи.
– Ты хорошо подумала, ведьма? – Лицо Айви скривилось.
Сейчас это была не она. Ее устами говорило нечто, о происхождении которого Мари не хотела знать.
– Да.
– Плата принята, ведьма. Пусть свободен.
И тело Мари пронзила острая боль, словно ее распороли надвое.
Дейзи принесла закоченевшему Эллиоту шерстяной плед и горячий кофе в термосе, но, казалось, он не нуждался в энергии. Эллиот до рези в глазах всматривался в темную гладь воды. Рассвет приближался, а Мари все не было.
– Она вернется, – тихо произнесла Дейзи. – Это же Мари. Она всегда все знает и никогда не ошибается. – Пришлось постараться, чтобы всунуть в закоченевшие руки брата кружку с кофе.
Дейзи набросила на его плечи темно-синий плед, но Эллиот даже не шелохнулся.
– Ты ее слишком идеализируешь, – ответил он спустя несколько минут.
– А ты слишком долго придумываешь ответ. Словно доисторический компьютер, – хмыкнула Дейзи и уставилась на реку.
На горизонте занимался рассвет. Оставалось не более получаса, прежде чем Вэйланд расцветет под лучами. Брат с сестрой молча буравили взглядом реку, пока на поверхности вдруг не пошли маленькие пузырьки. А затем всплыло тело рыжеволосой девушки. Дейзи вскрикнула:
– Это Айви!
– Да нет, это не она, – возразил Эллиот, но бросился в воду.
Он подхватил незнакомую девушку и вытащил на берег, как позади что-то схлопнулось и на этот раз всплыла Мари.
Мари! – Он не чувствовал холода, пока тащил любимую к берегу. А затем растирал колючим пледом ее тело, чтобы разогнать кровь. Длинные светлые волосы потемнели от воды и облепили такое худое и изящное лицо. – Прошу, очнись… – только и шептал он.
Дейзи пока растирала незнакомку и охала:
– Говорю, это Айви.
Эллиот бросил мимолетный взгляд на нее и покачал головой.
– Нет. – Он помнил, как выглядела Айви. Но девушка, которую спасла Мари, точно не была ею.
Ночь – время людей, у которых много тайн. Ночь – время ведьм.
Это Уильям уяснил за всю свою долгую жизнь, пусть она и длилась лишь в Чистилище, в его сознании, если у души может быть сознание. Когда он попытался осознать то, что с ним произошло из-за проклятья Мелиссы, голова взорвалась адской болью, словно его окунули в чан с кипящей смолой.
А теперь Мари предложила ему жить. Просто жить.
Уильям усмехнулся. Она не наказала его, она искалечила. Каждый раз, когда он просыпался, он пытался понять, а реальность ли это? Или же он продолжает барахтаться в иллюзиях? Возможно, он там на веки вечные, и то, что он осознал правду о его «прошлых» жизнях, не воскрешает его. Возможно, это лишь новый виток проклятья.
Как проверить? Боль? Он прекрасно чувствовал боль. И физическую, и душевную. Это не возвращало его в реальность.
А после встречи с Мари мысли вдруг прояснились. После ее неосторожных слов насчет Айви Уильям понял, что делать. Как вырваться из чистилища. Если он убьет Стихею, то станет по-настоящему свободен. Тогда проклятье, если оно еще не закончилось, точно исчезнет. Но как убить ту, которая столь могущественна.
На самом деле легко.
Подождать, пока она сама себе выроет могилу.
Что она и делала.
Тонкий мех куртки совершенно не согревал, и Уильям ускорил шаг. Он не знал, где искать ту самую Нессу, которая посмела бросить вызов Стихее, но надеялся, что сумеет докричаться.
Дорога на холм, где когда-то возвышался собор, заледенела. Идти было трудно, но Уильям не замечал препятствий. Он погрузился в воспоминания. Когда Мелисса взошла на костер, чтобы погибнуть вместе с сестрой, огонь вдруг озверел и перекинулся на рядом стоящих. И собор не устоял под натиском стихии.
Уильям стиснул зубы и скукожился. Он больше не повторит свою ошибку, не пойдет против ведьмы один на один. В этот раз он найдет союзников.
Несса! – прокричал Уильям, поднявшись к руинам. В ответ он услышал лишь звенящую тишину и хруст мороза. – Несса, я знаю, ты слышишь. Я буду ждать тебя здесь. Приходи, если хочешь узнать кое-что про Стихею.
Он старался говорить уверенно, чтобы ведьма поверила. А после приготовился ждать.
Когда Несса появилась на холме, Уильям уже протоптал дорожку между обломками стен, чтобы согреться. Еще чуть-чуть, и он бы вернулся домой, потому что руки уже окаменели от холода.
Несса куталась в черное пальто, но, казалось, совершенно не чувствовала холода, в отличие от Уильяма, которого сотрясала мелкая дрожь.
– Что ты хочешь, человек? Мне пришлось пойти на риск, явившись сюда.
Уильям криво усмехнулся:
– Поверь мне, это того стоит. И я не просто человек. Я тот, кто знает слабое место Мари и хочет ее уничтожить так же сильно, как и ты.
Несса вскинула брови. Ее смоляные волосы медленно покрывались снегом.
– Тебе ведь нужен новый сосуд? Мари не помнила, что она Стихея, и была идеальной мишенью для призраков. Но теперь все иначе.
– Я справлюсь без нее, человек, – оскалилась Несса. – Голубая луна мне поможет.
– И что ты сделаешь? Позволишь призракам разодрать твое тело? – усмехнулся Уильям. – Ты не выдержишь их мощи.
– Я попытаюсь!
– Надо действовать, а не пытаться. Мари хочет вернуть к жизни студентку, которую сожгли на костре, – выложил Уильям главный козырь.
Адреналин разгорячил кровь, и холод отступил. Или Уильям просто привык к нему и перестал замечать.
После его слов Несса расширила глаза, а затем ее лицо исказила плотоядная улыбка:
– Откуда ты знаешь?
– Мари доверяет мне и не считает угрозой. Стихея всегда была чересчур самоуверенной.
Но, если она вернет эту девочку к жизни, значит… – Несса не выдержала и захохотала. Ее смех казался безумным. Так смеются перед тем, как сброситься с обрыва.
Уильям нахмурился и договорил за Нессу:
– Это значит, что у нас появится новый сосуд.
Снег продолжал покрывать притихший Вэйланд. Город ощущал надвигающуюся беду, но ничего не мог сделать. Лишь жалобно скрипел дверьми и мигал тусклым светом фонарей. И надеялся, что на этот раз пламя инквизиции не сожжет его дотла.
Мари буквально сползла с кровати. Она чувствовала себя кормящей матерью, которую новорожденный младенец поднимает каждые полчаса. Тело двигалось на автомате, чугунная голова трещала, словно в черепе завелась гремучая змея. Но Мари все равно заставила себя одеться и спуститься вниз.
Надо найти Айви, надо найти Айви…
А вдруг не получилось? А вдруг она отдала часть дара зря?
Но стоило оказаться внизу, как Мари услышала знакомые голоса:
– Эллиот, прекрати сидеть, как насупленный воробей, – смеялась Дейзи. – Уверена, тому, что ты не узнаёшь Айви, есть объяснение.
– Или тому, что ты видишь в ней Айви, – парировал Эллиот.
Но это правда я. – Голос Айви звучал до боли знакомо.
От неожиданности Мари прислонилась к косяку двери и выдохнула, пытаясь совладать с эмоциями.
– Мари! – К ней тут же подскочил Эллиот и обхватил за талию. – Выглядишь отвратительно.
– Спасибо, это именно то, что я хотела услышать, – пробубнила Мари.
Она и без него видела в зеркале темные круги вокруг глаз и посиневшие губы. Пройдет еще немало времени, прежде чем она восстановится.
Они вошли на кухню, и взгляды Мари и Айви столкнулись. Это была она. Да, ее волосы стали длиннее и уже не вились, как раньше, а тяжелой волной цвета меди падали на плечи. Бледная кожа, как лепестки лотоса, и выразительные ведьмовские глаза. Зеленые. Ей словно было суждено стать ведьмой.
– Мари, – всхлипнула Айви и бросилась к ней.
Мари отпустила Эллиота и стиснула подругу в объятьях, уже не скрывая слез. Время остановилось. Когда они отпустили друг друга, мир уже не вращался. Хотя Мари чувствовала себя, как испитая до дна чаша, и едва стояла на ногах.