Мари заметила лишь краем глаза, как Эллиот упал, и этого хватило, чтобы концентрация развеялась. Магия с громким хлопком исчезла, и их всех расшвыряло по сторонам. Не устояла даже Камилла-Айви – она потратила на борьбу с ведьмами слишком много сил.
Удар оказался сильным. Мари отлетела на несколько метров, и когда упала на влажную землю, из легких вышибло весь дух. Некоторое время она не шевелилась, ожидая, когда к телу вернется чувствительность.
Со стоном Мари перевернулась и приподнялась на локтях. Расфокусированным взглядом скользила по развалинам, на которых теперь царила невыносимая тишина. Лишь трещали ветви в ведьминском костре.
Мари увидела в темноте обездвиженное тело Эллиота, и страх вместе с адреналином заставил ее вскочить и бежать к нему.
Эллиот? – Дрожащими руками Мари перевернула любимого на спину и охнула. Спереди его свитер был залит кровью, а лицо казалось восковым в отблесках костра.
– Нет, ты не можешь умереть! – Слезы обжигали лицо, смывая грязь и пот.
Мари уже не помнила, когда плакала в последний раз. Это было в этой жизни? Или в прошлой? Или множество жизней назад? Но вместе со слезами из груди вырвалась сдерживаемая боль. Такая сильная, что Мари захлебнулась в ней.
Брат! – К ним подползла Дейзи. Спутанные лиловые волосы скрывали половину лица, на подбородке расплывался кровоподтек. – Нет, Эллиот! – Она разревелась, как ребенок. Громко, исступленно. Дейзи целовала лицо брата, пока Мари в отупении смотрела, как кровь вытекает из тела возлюбленного.
Отойди! – Тихий приказ Элизабет никак не подействовал на Дейзи, и тогда уже Ребекка мягко, но настойчиво оттащила девушку от брата. Матери тоже досталось от удара. С виска по лицу стекала струйка крови.
Он потерял много крови. – Элизабет опустилась на колени, морщась при каждом движении, и осторожно приподняла свитер. – Ублюдок попал в печень. Времени мало. Даже регенерация Эллиота не справится с таким.
Дрожащими руками она достала баночку, толстым слоем нанесла остатки мази на рану и попыталась зажать руками. Ничего не происходило. Кровь продолжала сочиться сквозь пальцы. Чудодейственного исцеления не происходило.
– Почему не помогает? – Дейзи перестала вырываться из рук Ребекки и обмякла у нее в объятиях.
– Не знаю. Видимо, нужно время, – прохрипела Элизабет.
Мари молчала. Она сжимала похолодевшую руку Эллиота, ощущая, как жизнь вытекает из него вместе с кровью. Ее платье намокло и приобрело цвет земли. Мерзлая почва вгрызалась в кожу острыми зубами.
Как часто Мари теряла любимых? В прошлый раз она сошла с ума от горя. А в этот раз даже на это не хватает сил.
Она ощутила на себе пытливый взгляд, в котором не было ни грусти, ни радости. Одно равнодушие. Мари повернула голову и встретилась взглядом с Камиллой. Та стояла поодаль, не вмешиваясь, словно отдавая дань умирающему.
– Ты рада? – прошептала Мари.
Я уже давно не испытываю никаких чувств, кроме ярости, Мелисса. Мне не нужны вы. Я хочу освободить город.
Мари заметила подползшего на четвереньках к теплу костра Уильяма. Он дрожал то ли от страха, то ли от холода. Волосы на голове слиплись от крови, – видимо, ударная волна хорошо припечатала его о камень, потому что парень даже не мог встать на ноги. Зато окровавленный кинжал словно прирос к его руке.
Мари скривилась:
Тогда почему ты не направишь свою ярость на него? Ведь именно он обрек тебя на века мучений и заставил страдать от гнева, который зародился в пламени инквизиции.
Камилла вздрогнула и резко обернулась. Она глядела на Уильяма так, словно видела впервые. А затем взвизгнула, и от ее голоса чуть не лопнули барабанные перепонки:
– Ноэль!
– Нет! Я не он! – Уильям лбом прижался к земле и накрыл голову руками. В лезвие кинжала блеснуло пламя.
Огонь вырвался из ладоней Камиллы, и громкий вопль Уильяма оборвался так же резко, как и начался. Когда огонь погас, на месте парня осталась лишь горсть пепла. Ее подхватил ветер и, убаюкивая, развеял над городом.
– Теперь ты точно свободен, Ноэль, – прошептала Мари.
Камилла еще раз коротко глянула на них и стала спускаться в город. Она не собиралась отступать от плана. Луна все еще стояла в зените, ночь только начиналась.
Время вдруг ускорилось. Мари посмотрела на Эллиота, который по-прежнему не приходил в себя, на окровавленные руки Элизабет – она продолжала зажимать его рану.
Мама обнимала притихшую Дейзи, но не сводила взгляда с Мари. Решение пришло стремительно и казалось неизбежным, как восход солнца.
– Попробуйте дотащить его до города и вызовите «Скорую». А я постараюсь увести Камиллу в старую часть города.
Мазь должна помочь! – упрямо твердила Элизабет.
– А если нет?
Ей никто не ответил.
Всполохи огня вдруг превратили ночь в день. Мари снова обернулась – Камилла превращала в Вэйланд в Геенну огненную. Ближайшие к ней дома уже загорелись. Где-то вдали завыли сирены. Пожарные ехали навстречу смерти.
– Берггольц предсказывал, что Вэйланд будет гореть, – прошептала Элизабет.
В ее глазах отразилось пламя.
Мари с тоской поцеловала пальцы Эллиота. Они не смогли попрощаться. А ей так много хотелось ему сказать… Как часто ее предавали мужчины, но никогда раньше не защищали ценой своей жизни. Как сильно она его полюбила, вопреки всем правилам и условностям. Воспоминания услужливо подбрасывали самые сладкие моменты с Эллиотом. Их было беспощадно мало. Он был нужен ей до рези в легких, а она не смогла его защитить.
– Прости меня. – Мари вытерла слезы и быстро поднялась с колен.
Тело онемело от холода, но она не переживала. Совсем скоро она согреется в пламени Камиллы. Где-то в глубине нее жила Айви, но они сплелись в единое целое. Айви могла уйти в забвение, но Мари вытащила ее, чтобы подарить Чистилище.
– Мари! – Мама окликнула ее, когда та уже наполовину спустилась с холма.
Камилла продолжала поджигать здания. Перепуганные люди высыпали на улицы. Вэйланд наполнился криками и плачем, а воздух – гарью, и становилось сложно сделать даже маленький вздох.
– Ты не должна жертвовать собой ради города, дочка. – Мама подбежала к ней и сжала в безумных объятиях.
Мари обняла ее в ответ, сглатывая слезы. Больше нельзя плакать. В ответ просились многие слова, но она произнесла лишь те, что казались самыми важными:
– Ты – самая лучшая мама из всех, которые у меня были.
Мари оттолкнула ее и бросилась вниз, путаясь в подоле платья. Она не услышала криков матери. Та всегда была сдержанной. И сейчас Мари была благодарна ей за это, как никогда.
Уводить Камиллу в сторону старого города не пришлось – она сама направилась туда. Видимо, память толкала ее по старым улицам и более новая часть Вэйланда ее не интересовала. Пока что.
Мари проталкивалась среди людей и пожарных. Она быстро согрелась, но при этом внутри дрожала от холода. Мари следовала за Камиллой, а та, словно зачарованная, брела в старую часть. В общей суматохе, среди хаоса и огня, никто не обращал внимания на восставшую из мертвых. А если и замечали, то отказывались сознавать это.
Там, где проходила Камилла, оставался огненный след. Порой она щадила некоторые дома, словно играла в рулетку. А когда дошла до старой части, замедлила шаг, словно растерялась, и перестала сжигать здания. Видимо, она не ожидала увидеть развалины. В сезон здесь зеленел виноградник, и сквозь щели пробивалась трава, ходили толпы туристов. А сейчас, холодной зимней ночью, город выглядел дряхлым, несчастным стариком.
– Мне так жаль, что я не смогла тебя спасти, Камилла, – произнесла Мари, когда они остановились напротив их бывшего дома. – И мне жаль, что я не смогла спасти Айви.
Камилла зашевелилась и посмотрела на Мари. Пламя, тлевшее на кончиках ее пальцев, вновь стало разгораться. Свет падал на ее лицо, превращая в жуткую маску.
– Знаешь, в чем твоя беда, Стихея? – громко спросила она. – Ты всегда берешь на себя ответственность за чужие ошибки. Меня погубила не ты, а Ноэль. Твою подругу убила Несса, манипулируя тобой. И ты всегда пыталась решить все проблемы одна, не принимая чужую помощь. Как и сейчас.
– Простите меня, – лишь прошептала Мари.
В следующую секунду на нее обрушился поток пламени, но она и не пыталась его отразить.
Мари раскинула руки и запрокинула голову, впитывая силу из Голубой луны.
– Стою пред тобой абсолютно нагая,
Завтра меня ничего не ждет.
На небе луна взошла Голубая,
Ночью, наверное, кто-то умрет.
Ошибаясь, я пряталась за своей силой,
Но теперь слишком поздно, увы.
Я не спасла вас, как ни стремилась,
С губ срывается тихо: прости…
Мари впитывала пламя, как губка, до тех пор, пока оно не разлилось вокруг, подобно морю. Огненные волны отразились от Мари и понеслись обратно к Камилле. Ее накрыло с головой, как цунами. Огонь вновь поглотил несчастную, не позволив вырваться даже крику. Но на этот раз он очистил ее душу от ненависти и позволил упокоиться на веки вечные.
Мари замолкла, не отрывая взгляда от полной луны. Перед ней полыхал пожар, который перекинулся на дома, но перед глазами потемнело. Она вернула Айви смерти, а та возвратила ей уплаченную дань. Однако было слишком поздно.
Силы покидали Стихею. Мари пошатнулась и упала на каменистую землю. Огонь был в опасной близости от нее, но она уже не могла ни поглотить, ни оттолкнуть его, ни даже отползти. Мари безвольно лежала, прижимаясь щекой к холодной почве. И смотрела на огонь. Он плясал дикарем и готовился обглодать ее кости. Что ж…
Она готова.
Эпилог
Орден Стихеи
Вэйланд менялся. Это ощущалось с дыханием осени, которая наступила вместе с новым учебным годом. Исчезли все памятники инквизиции, преподаватели перестали пичкать студентов пропагандой ненависти. Дейзи прочувствовала это еще в конце прошлого года, но уже второй курс принес немалое облегчение, когда вице-канцлер университета мисс Элизабет Кэрролл произнесла на лекции ставшую крылатой фразу: «Есть зло. Но оно таится в каждом из нас. Неважно: ведьма ты или человек. Лишь от вас зависит, какую сторону вы выберете».