Неужели растаял, как снег?
Или короток волчий век?
— У деревьев — руки или лапы? —
я спросила вечером у папы.
— Ты сначала, доченька, ответь-ка,
что у деток: сучья или ветки?
Я долго разгадать не мог,
зачем креветке столько ног:
не так уж много весит,
а ножек целых десять!
Вообще, на океанском дне
без ног возможно жить вполне.
Зачем креветке столько?
Два с половиной кролика
на них могли бы бегать
и горя бы не ведать!
Креветка-мама, муж-кревет
и восемь их креветиков
уселись дружно за обед,
но как-то не заметили
зловещий соус майонез,
чтоб поливать деликатес.
У дельфинов и нарвалов
очень важных дел немало:
утром можно обучаться
на волне веселым танцам,
днем — соревноваться в плаванье
в необъятном океане, и
вернувшись на закате,
на морской уснуть кровати.
Говорит свинья Хавронья:
«Меня по осени не троньте!
Хотя я очень жирная,
зато я свинка мирная,
веселая и кроткая,
и много подбородков».
В туркменистанском Ашхабаде
плясали танец на канате
дрессированный индюк,
каракурт — степной паук
и наша Маша в бальном платье.
Моя подружка — утка Клава,
в пруду купается она,
плывет налево и направо,
ныряет запросто до дна,
а после чистит перышки
и любит хлеба корочки.
Красная смородина на кусте качается,
черная смородина под кустом виднеется.
Ягоду смородину в тазик положили,
вкусную смородину с сахаром сварили.
Черная ли, красная —
всю съедим прекрасно мы!
Проблемы питания
Куклы Маша и Наташа
ненавидят простоквашу;
их подружка кукла Ленка
молока не любит пенку,
а противная Глафира
не желает пить кефир. А
я на них не заворчу,
я их просто научу:
съем я пенку с молоком
с милым другом крендельком,
блюдечко овсяной каши
запивая простоквашей,
и кефир с сухариком
с бабой Лидой старенькой.
Жил да был на реке енот,
песни пел, хоть не ведал нот,
ночи и дни напролет.
А зеленый стройный дубок
все ноты знал назубок,
но какой от этого прок
если песен не пел совсем?
У меня на круглом столе
три розы стоят в хрустале,
в высокой хрустальной вазе.
Три гордые желтые розы,
желтее, чем абрикосы,
важнее, чем ананасы.
А на стеблях зеленые листья
повисли, как грустные мысли.
Собрались на прошлой неделе
березы, сосны и ели
на мхом поросшей постели,
решали важный вопрос:
кого называют лесом,
и что же это за место,
где деревьям вместе не тесно,
откуда оно повелось?
Очень долго шумели и спорили
на обширной лесной территории.
Грустная загадка
Комар Иван Филиппович
любил играть на скрипочке,
пищал на ноте «ми».
Комар Фарид Махмудович
играл себе на дудочке
о жизни и любви.
Лягушка-мать Игнатьевна
их слушала внимательно,
их кушала старательно —
и где теперь они?
Мой любимый бегемот Боря
вместе учится со мной в школе,
дружно песенки поет в хоре.
Учим вместе с бегемотом уроки,
хотя оба мы, увы, лежебоки,
и двуногая и четвероногий.
Зато летом по волнам синя моря
я с дельфином поплыву на просторе
на спине моего друга Бори.
Я сегодня не один:
у меня есть друг-пингвин
в черно-белом фраке.
В Антарктиде он живет,
мне оттуда письма шлет
на усатом раке.
Рак усами шевелит,
письма мне отдать спешит,
от пингвина вести:
как Антарктика бела,
как в Антарктике дела,
скоро ль будем вместе.
Как по Африке горилла ходит злая,
дни и ночи малых деток обижая!
Мы ей домик под пальмой зеленой построим,
жить туда пригласим, усмирим, успокоим.
Станет доброй горилла, смешной и ручной,
обретя долгожданный покой.
Открывает свой рот бегемот,
и грустную песню поет,
песню об Африке жаркой,
где нет у зверей зоопарка
и ходят они гурьбой
к речке на водопой.
О любимой своей Лимпопо
песню поет Гиппопо —
там, где в родной стране
баобабы шумят во сне.
Я сегодня видел сон
про Луну — и потрясен.
Там громадные собаки
утром, днем и в полумраке,
даже ночью в два часа
дружно лают в небеса
на прекрасную планету,
ту, которой лучше нету,
всем ли нравится, не всем ли, —
на родную нашу Землю!
Поединок
Сказала коза, опустив рога
на Петю глядя в упор:
«Если шкура тебе дорога,
дорога — через забор,
а здесь я траву зелену жую,
листву молодых берез,
и ты ступать на землю мою
пока еще не дорос».
А Петя сказал: «Конечно, коза,
рога у тебя остры;
грозно смотрят твои глаза,
пронзительны и хитры.
Но я твоих не боюсь угроз
ни утром, ни ввечеру:
я тоже вовсе не так уж прост
и знаю твою игру!»
И он схватил козу за рога
и вскочил на нее верхом,
и ударил пятками по бокам —
и целым остался потом!
Улитки домик невелик,
располагаться чтобы,
но с ним расстаться не велит
улитке жизни опыт.
Его таскает на себе,
поскольку помнит о судьбе.
Я вам скажу, что очень храбр
на дне морском живущий краб:
рискуя жить среди акул,
он в жизни глазом не моргнул.
Щука дышит жабрами
хищная и жадная;
бьет разгневанно хвостом,
чтобы помнили о том.
Ежик ходит весь в иголках,
от иголок много толку:
можно яблоко нести,
можно жизнь свою спасти.
Лягушка — добрая душа,
она в болоте хороша,
когда поет, разинув рот,
как хорошо она живет!
Вот муравей иголку тащит
из глубины еловой чащи:
царица-мать ему велела
разведать дальние пределы.
Восходит солнце на востоке
и прочь бежит ночная тьма,
и просыпается жестокий
петух, и гонит нас из сна.
В глубоком омуте лежит огромный сом,
порой в задумчивости шевелит усом.
Он мхом порос от древности своей,
но помнит повести давно ушедших дней.
Красотка рыжая лиса
хвостом особенно гордится;
однако может так случиться,
его излишняя краса
еще кому-то пригодится.