Стихи для взрослых
Роман Сеф
Говорят о человеке…
Говорят о человеке:
«Так себе»,
Это значит всё на свете,
Всё – себе.
А вот этот парень
Вроде «ничего себе».
Ничего – пусто слово,
Кое-что себе.
А вот этот, незаметный,
Всё – другим,
Так о нем давайте лучше
Помолчим.
1996
Вы не верьте, пожалуйста, слухам…
Вы не верьте, пожалуйста, слухам,
Не считайте чужие грехи,
Знайте: только глубокие духом
Гениальные пишут стихи.
Стихотворчество не отраженье,
Не спряженье незначащих слов,
Суть поэзии – в опроверженьи
Или ниспроверженьи основ.
Отвергая все зримые формы,
И обочину, и колею,
Прёт искусство, как тесто из формы,
Создавая реальность свою.
1991
Друзья мои, которых нет со мной…
Друзья мои, которых нет со мной,
Друзья мои, которым нет возврата,
С которыми за прочною стеной
Надежно подыхали мы когда-то.
С которыми зов дальних поездов
Мы слушали, и нет печальней боли,
С кем жили мы несбыточностью снов
И горьким ветром непонятной воли.
Нет тлена вам, и нет покоя мне,
Я жив еще в надежде и печали,
Я верен вам, ведь в адской стороне
Не подличали мы и не стучали.
1956
Память сохранила вышки…
Память сохранила вышки,
Луч прожектора,
собак холеных.
Сколько нам?
Да мы еще мальчишки,
А уже мы ходим
в заключенных.
И уже считают нас по двадцать
на день раз,
Уже с помятой миской
Мы стоим,
душою торопясь,
За перловкой склизкой.
– По пятеркам разберись!
И везут
на «ЗИСе» со щитами,
И уже друзей
хороним мы,
Нет могилы -
колышек да номер,
Выходил вчистую из тюрьмы
В те года
лишь только тот,
Кто помер.
Было – не было?
Лежу в ночи.
Было – не было?
Ползет по стенке
Лунный блик.
Одумайся. Молчи.
Можно плакать,
Подобрав коленки.
В узкой щелочке
чужая жизнь,
Как в кино,
проходит перед нами.
Было – не было?
Какой-то бред.
Что ж такое?
Рассказать кому бы?
Ни за что?
Да в девятнадцать лет?
Что же вы творили, душегубы?
1956
Спокоен мрамор Мавзолея…
Спокоен мрамор Мавзолея.
Спокоен и размерен быт.
Так что ж копаюсь вновь в золе я
Воспоминаний и обид?
Зачем бессонными ночами
Считаю блики на стене?
Зачем избитыми ногами
Ходить пытаюсь по стерне?
Не сбросить тягостного груза,
Удел мой весел и жесток –
Мне по утрам приносит муза
В жестяной кружке кипяток.
И встав с друзьями на поверку,
И муки прошлые тая,
Я говорю: Да не померкнет
Любовь моя и боль моя».
1959
Казахстанский курган
Я создал тебя
Из горя своего –
Из рыжего
и пыльного
Кургана,
Где лагерь наш стоял,
а вокруг него
На вышках стыла
в зимний день охрана.
Я создавал тебя
Рассудку вопреки,
Мерзавцам вопреки -
всей правотой печали,
Мы встретились.
Твои лихие каблучки
В последний раз
в пустом
парадном простучали.
1960
Благодарю тебя, судьба…
Благодарю тебя, судьба,
За то, что ты
Была груба,
За то,
Что била мне под дых,
А если плакал я от боли,
То щедро добавляла соли
В две тонких струйки
Слез моих.
1960
В челябинской тюрьме, на пересылке…
В челябинской тюрьме, на пересылке,
Увидел я однажды в странном сне,
Что вот несут зеленые носилки,
И более того – несут их мне.
Затем меня кладут на них степенно
Тюрьмы начальник – в звании майор –
И врач тюремный. Дальше постепенно
Меня выносят на тюремный двор,
Спокойно разъезжаются ворота,
А с вышек ни сирены, ни стрельбы.
И ясно мне, что происходит что-то
Важнейшее для жизни и судьбы.
Я вижу то, о чем мечтать не смею:
Стоят обыкновенные дома,
Спешит толпа, и зарево, светлея,
Стоит вдали, где разрядилась тьма.
Я вижу жизнь, я запахи вдыхаю,
Я сердцем ощущаю бытие,
Меня несут. И вдруг в понимаю,
Что это все – мое и не мое.
И суть не в том, что внешне я осторожен,
Острижен, худ и что вокруг конвой,
А в том, что я от жизни отгорожен
Невидимой, но прочною стеной.
Что всю мою оставшуюся бытность -
Богат я буду, беден или сир –
Придется мне искать былую слитность,
Затем, чтобы вернуться в этот мир.
1970
Смысл бытия заложен в слове…
Смысл бытия заложен в слове,
Смысл слова – в образе живом.
На этой призрачной основе
Мы строим, дышим и живем.
Зато мы совершаем сами
Невиданные чудеса,
И скорлупою под ногами
Хрустят пустые словеса.
Слова речей, слова призывов,
Слова несбывшихся надежд,
Слова рабов велеречивых,
И возгордившихся невежд.
1987
Трамваи позванивают…
Трамваи позванивают,
Дождик льет,
Женщина на улице
Бомбы продает,
Пара – пятак,
Люди удивляются:
– Как же так?
Опять подешевели,
Надо взять,
В очередь становятся
Теща и зять.
1997
И вот – день Страшного суда…
И вот – день Страшного суда.
Суда и баржи на приколе,
Актеры позабыли роли
И горько плачут от стыда.
Вот с пьедестала слез тиран,
И перед непредвзятым взором
Предстал недобрый старикан,
Больной изжогой и запором.
А вот – сам Грозный Судия,
В плаще и облаченье звездном…
Да. Слишком поздно понял я,
Как это важно – быть серьезным.
1996
Пустозвонкая электричка…
Пустозвонкая электричка
Шла последней из Наро-Фоминска,
Тарахтя, как в коробке спичка,
Грохоча, как пустая миска,
И глядел я в окно, в котором
Свет и тени перемежались
И в движении этом скором
Постепенно преображались.
Думал я о годах ушедших,
И о том, сколь я был неправым,
Когда в помыслах сумасшедших
Оставался в рассудке здравом,
И о том, что лишь единенье
Странных мыслей и безрассудства
Может свет отделить от тени
Вдохновенной силой искусства.
И, себе самому внимая,
Думал я и о малых детях,
Тех, кто спали, не понимая
Ничего в глупых мыслях этих.
1981
Свобода
Ты свободен,
Ты волен,
Ты можешь.
Ты вправе
Для начала
Уснуть в придорожной канаве,
А потом, холодильник загнав
И коляску,
На попутных машинах
Податься в Аляску,
И получку
На тихом пропить полустанке,
И кому-нибудь в зубы заехать
По пьянке,
Можешь рыбу ловить
И ходить на охоту.
Но будильник звенит,
И пора на работу.
1969
И вновь в просторы родины моей…
И вновь
В просторы родины моей,
К мелькающим березам
И осинам,
Туда, туда,
Где вечным клавесином
Железная дорога,
А по ней
Душа моя в буфет пристанционный
За вечно жесткой
Курицей бежит,
Туда, туда,
Где горизонт дрожит,
Повертываясь
В дали заоконной.
Туда,
Где отделяется восход
От тьмы ночной,
Туда, где к плоскодонкам
В тумане лебедь белая плывет,
Когда-то гадким
Бывшая утёнком.
1980
Поезд
План первый – быстрый,
А второй – вальяжный.
Он движется спокойно,
Глаз отважный
Успел заметить,
Даже разглядеть
На кольях просыхающую сеть
И лодку,
И хозяина, который
Привычно машет,
Провожая скорый.
Мир медленно вращается,
Два плана
Смещаются,
И я машу тому,
Кого я никогда не обниму
И даже не увижу,