Во святой земле православной
Нарождается желанное детище
У тоя ли премудрыя Софии;
И нарекает она по имени
Свое то детище Георгий,
По прозваньицу Храброй.
Возростает Георгий Храброй
Промеж трех родных сестер,
От добра дела не отходючи,
Святым словом огражаючи,
Миру крещеному угожаючи.
Как и стал он, Георгий Храброй,
Во матер возраст приходити,
Ум-разум спознавати,
И учал он во те поры
Думу крепкую оповедати
Своей родимой матушке,
А и ей ли премудрой Софии:
«Соизволь, родимая матушка,
Осударыня, премудрая София,
Ехать мне ко земле Светлорусской
Утверждать веры христианския».
И дает ему родимая матушка,
Она ли осударыня премудрая София,
Свое благословение великое
Ехать ко той земле Светлорусской
Утверждать веры христианския.
Едет он, Георгий Храброй,
Ко той земле Светлорусской,
От востока до запада поезжаючи,
Святую веру утверждаючи,
Бесерменскую веру побеждаючи.
Наезжает он, Георгий Храброй,
На те леса, на темные,
На те леса, на дремучие.
Хочет он, Георгий, туто проехати,
Хочет он, Храброй, туто проторити, —
Нельзя Георгию туто проехати,
Нельзя Храброму туто подумати.
И Георгий Храброй проглаголует:
«Ой вы, леса, леса темные!
Ой вы, леса, леса дремучие!
Зароститеся, леса темные
По всей земле Светлорусской,
Раскиньтеся, леса дремучие,
По крутым горам, по высокиим,
По Божьему все велению,
По Георгиеву все молению!»
По его слову, Георгиеву,
По его ли Храброго, моленью
Заростали леса темные
По святой земле Светлорусской,
Раскидалися леса дремучие
По крутым горам по высокиим.
Наезжает он, Георгий Храброй,
На те горы на высокия,
На те холмы на широкие.
Хочет он, Георгий, туто проехати,
Хочет он, храброй, туто проторити, —
Нельзя Георгию туто проехати,
Нельзя Храброму туто подумати.
И Георгий Храброй проглаголует:
«Ой вы, горы, горы высокия!
Ой вы, холмы, холмы широкие!
Рассыпьтеся, горы высокия,
По всей земле Светлорусской,
Становитесь, холмы широкие,
По степям, полям зеленыим,
По Божьему все велению,
По Георгиеву все молению!»
По его ли слову, Георгиеву,
По его ли, Храброго, молению,
Рассыпалися горы высокия
По всей земле Светлорусской,
Становилися холмы широкие
По степям, полям зеленыим.
Наезжает он, Георгий Храброй,
На те моря на глубокия,
На те реки на широкия.
Хочет он, Георгий, туто проехати,
Хочет он, Храброй, туто проторити, —
Нельзя Георгию туто проехати,
Нельзя Храброму туто подумати.
И Георгий Храброй проглаголует:
«Ой вы, моря, моря глубокия!
Ой вы, реки, реки широкия!
Потеките, моря глубокия,
По всей земле Светлорусской,
Побегите, реки широкия,
От востока да и до запада,
По Божьему все велению,
По Георгиеву все молению!»
По его ли слову, Георгиеву,
По его ли, Храброго, молению,
Протекали моря глубокия
По всей земле Светлорусской,
Пробегали реки широкия
От востока да и до запада.
Наезжает он, Георгий Храброй,
На тех зверей на могучиих.
На тех зверей на рогатыих.
Хочет он, Георгий, туто проехати,
Хочет он, Храброй, туто проторити, —
Нельзя Георгию туто проехати,
Нельзя Храброму туто подумати.
И Георгий Храброй проглаголует:
«Ой, вы, звери, звери могучие!
Ой вы, звери, звери рогатые!
Заселитеся, звери могучие,
По всей земле Светлорусской,
Плодитеся, звери рогатые,
По степям, полям без числа,
По Божьему все велению,
По Георгиеву все молению».
И он, Георгий Храброй, заповедует
Всем зверям могучиим,
Всем зверям рогатыим:
«А и есть про вас на съедомое —
Во полях трава муравчата,
А и есть про вас на пойлицо —
Во реках вода студеная».
По его ли слову, Георгиеву,
По его ли, Храброго, молению,
Заселялися звери могучие
По всей земле Светлорусской.
Плодились звери могучие
По степям, полям без числа;
Они пьют, едят повеленное,
Повеленное, заповеданное
От его, Георгия Храброго.
Наезжает он, Георгий Храброй,
На то стадо на змииное,
На то стадо на лютое.
Хочет он, Георгий, туто проехати,
Хочет он, Храброй, туто проторити.
И стадо змеиное возговорит
Ко тому ли Георгию Храброму:
«Али ты, Георгий, не ведаешь,
Али ты, Храброй, не знаешь,
Что та земля словом заказана,
Словом заказана, заповедана?
По той земле заповеданной
Пеш человек не прохаживал
На коню никто не проезживал.
Уйми ты, Георгий, своего коня ретивого,
Воротися ты, Храброй, сам назад».
Вынимал Георгий саблю острую,
Нападал Храброй на стадо змииное.
Ровно три дня и три ночи
Рубит-колет стадо змииное;
А на третий день ко вечеру
Посек-порубил стадо лютое.
Наезжает он, Георгий Храброй,
На ту землю Светлорусскую,
На те поля, реки широкия,
На те высоки терема златоверхие.
Хочет он, Георгий, туто проехати,
Хочет он, Храброй, туто проторити.
Как и тут ли ему, Георгию,
Выходят навстречу красны девицы,
Как и тут ли ему, Храброму, проглаголуют:
«А и тебя ли мы, Георгий, дожидаючись,
Тридцать три года не вступаючи
С высока терема златоверхого;
А и тебя ли мы, Храброго, дожидаючись,
Держим на роду велик обет:
Отдать землю Светлорусскую,
Принять от тебя веру крещеную».
Принимает он, Георгий Храброй
Ту землю Светлорусскую
Под свой велик покров,
Утверждает веру крещеную
По всей земле Светлорусской.
МУЧЕНИКИ
28. ЕГОРИЙ ХРАБРЫЙ И ЦАРИЩЕ ДЕМЬЯНИЩЕ[67]
Как-то в славном граде в Ерусалимове,
Как у Федора да видь было благоверного
Да видь што жена была Софья Премудрая,
Да видь породила Федору трех дочерей,
Да што четвертого сына Егория,
Да што святого света Храброго.
Да што из того видь царства Вавилонского
Да поднимался царь-царище Демьянище,
Да видь он на тот на Ерусалимов град,
Да видь он много народу прибил, прирубил,
Да видь он много народу на меч склонил,
Да видь святыя церкви он на дым спущал,
Да видь он много народу в полон набрал,
Да видь заполонил у Федора трех дочерей,
Да видь што четвертого — сына Егория,
Да видь што святого света Храброго,
Да видь што увел то его во царство Вавилонское,
Да видь стал-то Егория крепко спрашивать:
«Да ты скажи, Егорий, не лукавься, мне,
Да видь ты которой вере веруешь,
Да видь ты которому Богу молишься?»
Да видь што святой-то Егорий проговаривал,
Свет и Храбрый Егорий проглаголивал:
«Да видь, злодей царь-царище Демьянище,
Да видь я в веру верую крещеную,
Да видь я во Мать Божью да Богородицу,
Да видь я во Троицу велику неразделимую».
Да видь што злодей царь-царище Демьянище
Да видь улещает Егория словом ласковым,
Да видь прививает Егория ко своей вере,
Да видь ко своей ко вере ко идольской.
Да видь он сулил-то Егорию много злата-серебра,
Да видь он сулил-то Егорию много скатного жемчугу:
«Да ты верь-ко, Егорий, во мою веру,
Да ты поклоняйся, Егорий, моим идолам,
Да видь дам тебе я много злата-серебра,
Да видь дам тебе скатного жемчугу».
Да и святой-то Егорий проговаривал,
А свет и Храбрый Егорий проглаголивал:
«Да видь, злодей царь-царище Демьянище,
Да видь я в веру верую во крещеную,
Да видь во Мать Божью да Богородицу,
Да видь во Троицу велику неразделимую».
Да видь злодей царь да царище Демьянище,
На святого-то Егорья зло пыляючи,
Он велел-то Егорья на мученье предать,
На мученье предать Егорья на великое:
Дак видь он велел-то Егорья во пилы пилить,
Дак видь во пилы пилить да во булатныя.
Дак видь у пил зубьё да приломалося,
Да што Егорью ничего не вредило;
Дак видь што прогласил, проглаголивал:
«Да видь што великая наша вера крещеная,
Да велика Мать Божья Богородица,
Да видь Троица велика неразделимая!»
Да видь што злодей царь-царище Демьянище,
На святого-то Егорья зло пыляючи,
Он велел-то Егорья на мученье предать,
На мученье предать Егорья на великое:
Да видь велел-то Егорья в топоры рубить,
В топоры рубить Егорья в железные.
Дак у топорья лызье приломалосе,
Да што Егорью ничего не вредило.
Да прогласил Егорий до небес святых:
«Да што великая наша вера крещеная,
Да што есть Мать Божья да Богородица,
Да што есть Троица велика неразделимая».
Да и што злодей царь-царище Демьянище,
Да видь на святого Егорья зло пыляючи,
Да видь он велел-то святого Егорья на мученье предать
На мученье предать Егорья на великое:
Велел-то Егорья во печи его жегчи,
Во печи жегчи Егорья в огне-полыме.
Выростала в печи да трава-мурава,
Росцветали цветы да все лазоревы,
Да видь што святому Егорью ништо не вредит.
Да видь прогласил Егорий до небес святых:
«Да што велика наша вера крещеная,
Да што есть Мать Божья да Богородица,
Да што есть Троица велика неразделимая!»
Да што злодей царь-царище Демьянище
Да видь на святого Егорья зло пыляючи,
Да видь он велел-то Егорья на мученье предать,
На мученье предать Егорья на великое:
Да видь он велел-то Егорью сапоги ему ковать,