Приобряшшу Христа я средь собя;
Затворюсь ли я в вертели,
Начну плакать я, млад Царевич,
Во всю жисть-то во грехах своих.
Уж ты можешь ли, Варлаамий,
Небеса ли ты все измерить,
Вси моря и всей земли?
Можешь ли, можешь ли, Варлаамий,
Взять ты солнце, взять рукою,
Красно солнце взять со лунами,
Светел месяц со звездами?[93]
Ты таку сделать мудру мудрость,
Против того ничего не будет?
Запоем тогда мы славу,
Запоем-то славу Господню,
Непрестанно же будём слушать:
Слава Творцу,
Векам Отцу,
И Сыну!»
Скажет Варлаамий,
Скажет Варлаамий:
«Не могу взять солнца,
Не могу взять месяц.
Останься, Царевич,
Я пойду в пустыню.
Я тебя найду же».
Остался Царевич.
После Варлаама
Завсегда стал плакать:
«Не могу я здеся
Пребывать без старца!»
Слезно он все плачет.
Царства он лишился,
Сам пошел в пустыню.
Слезно, идет, плачет:
«Пустыня святая,
Доведи до старца!
С им я жить желаю,
Я Христа же приобряшшу чрез него».
Пустыня сказует
Отроку младому:
«Пресладко наше чадо,
Прекрасной млад ты юноша!
Любит тебя Боже,
Пресладкий Иисусе, —
Иди во пустыню».
Пожил он в пустыни.
Стал трудом трудиться,
Стал Богу молиться
Стал постом поститься.
«Ты, говорит, молишься и постишься; вам всем Богом по венцу налажено: в-первых, тебе венец, во-вторых, дядьки твоему, а в-третьих, отцу твоему».
Скажет Варлаамий:
«Юноша прекрасной,
Иосаф Царевич!
Будёшь ты богатой,
Пожалеть отча богатства».
Отвечат млад юноша:
«Я, Купец Премудрой,
Святой же Варлаамий,
Жалел кабы богатства,
Не лишился я бы царства,
Не оставил бы всё царство». —
«Вот тебе скажу я:
Молишься ты долго»...
Старцу стало жалко, как себя изнурял Иосаф Царевич, стал молиться за ёго.
«Я скажу, Иосаф Царевич, —
Три венца есть приготовлено,
Купил ты себе царство небесноё:
Тебе венец есть приготовлен,
У святых в руках есть ангелов;
Да ишше венец приготовлен
Што любимому дядьки;
Да ишше венец приготовлен
Што родимому твоёму папы,
Што царю-то всё премудрому».
Да ведь воспроговорит
Млад юноша Иосаф Царевич:
«Моему-ту отцу за што венец?
Он живет ведь в доми и на царстви.
Он постом-то живет, он не постится,
Уж он Господу Богу, живет, не молится,
А я век положил, свою молодость в пустыни».
Тогда сказал Варлаамий: «Потому ему венец, што он попал в веру православну, сам за тебя молится. Теперича ты пожалеешь богатство — небесного царства».
Примечание собирателя: Певица не знала конца стиха. К изложенному она прибавила лишь следующее: «До того допоется, что «история вся», — так вот и сказано».
37.
Расплакался млад юноша
Иосафий Царевич,
Перед пустынею стоя:
«Прекрасная пустыня!
Восприми меня, пустыня,
С премногими грехами,
Со многозорными делами,
Яко матерь свое чадо
На белыя руцы!
Научи меня, пустыня^
Волю Божию творити,
Яко матерь своего сына,
Все на добрые дела!
Избавь меня, пустыня,
Огня, вечныя муки!
Возведи меня, пустыня
В небесное царство!»
Прогласит пустыня
Архангельским гласом:
«О, премладый юноша,
Иосафий Царевич!
Еще где тебе во мне жити,
Волю Божию творити?
Во мне, во пустыне,
Житие смертельное, —
Во мне, во пустыне
Всякия нужды восприняти,
Терпя потерпети,
Трудом потрудиться,
Постом попоститься
И Богу помолиться;
У меня, у пустыне,
Нету цветного платья,
Нет сахарных явств
И медвяных пойлов!
Во мне, во пустыне,
Гнилая колода,
Болотная вода;
Во мне, во пустыне,
Тебе будет жити
Грустно и тошно,
У меня ли, у пустыне,
Тебе негде разгуляться,
Не с кем думу подумать
И не с кем слова говорити!»
Расплакался млад юноша
Иосафий Царевич,
Перед пустынею стоя.
На пустыню взирает,
Пустыне отвечает:
«Могу я в тебе жити,
Волю Божию творити,
Могу я в пустыне
Веяния нужды восприяти,
Терпя потерпети,
Трудом потрудиться,
Постом попоститься
И Богу помолиться.
Про тебя шатер-пустыня
Все архангелы хвалят,
А преподобные прославляют.
Во тебе, мать-пустыня,
Предтеча пребывает,
Питается Предтеча
Диви медом, виноградом.
Во тебе, матерь-пустыня,
Гнилая колода,
То сахарное мне будет явство,
То мне райская пища;
Во тебе, матерь-пустыня,
Болотная вода,
То медвяное мое пойло,
То мне тихии прохлады, —
Разгуляюсь я, млад юноша
Иосафий Царевич.
Во зеленой во дубраве
Есть часты древа,
Со мной будут думу думать;
На древах есть мелкие листья,
Со мной станут говорити;
Прилетят птицы райския,
Станут распевати,
Меня будут потешати,
Христа Бога прославляти».
Как Христос Бог на небесах,
Херувимы, серафимы
С небесной силой,
Славен наш Бог, прославлен,
Велико имя его Господне на земле.
38. ОНУФРИЙ[94]
Преподобный и преблаженный Онуфрий,
Святой, Богу блаженный!
Везде ныне и в пустыне
Многотрудно и Богу возлюбно
Подвизался и плакался,
Всегда моляся,
Царские палаты оставил еси,
Густую пустыню возлюбил еси;
Царския троны и короны,
Первая глава, ему честь и слава,
Ах, мой Боже, ни во что же
Вменил еси;
Шестьдесят три леты
Он там жил еси,
Человек образа не видевши;
Добрыя веры, все дикие звери,
Разные птицы воспевали и восклицали
Святому Онуфрию.
Когда возносил еси мягкую одежду,
Тогда возложил еси на Бога надежду.
Долгая брада была ему дана;
Власы были по всему телу,
От солнца скоптелу.
Когда пришел живот ему кончиться,
Тогда могли ему служить дикие звери;
Два льва гроб ему копали,
Землю вырывали,
Плачучи-рыдаючи
Горько со слезами.
Молим тебе, Онуфрий,
Светлейший отче!
Умоли предвечного Бога,
Елико мощно,
Как пред суд Божий
Чисто стати,
Лица его с неба ожидати,
С ангели и с архангели
Ему воспевати.
ЧУДОТВОРЦЫ
39. АГРИК И ЕГО СЫН ВАСИЛИЙ
Благословите, братия, про чудо сказать,
Про чудо Святителя Миколы,
Про Святителя Миколу Чудотворца.
Во славном было граде Антиохеи
Жил-был себе славен муж Агрик.
Он веровал во Святителя Миколу,
Во Святителя Миколу Чудотворца.
От славного града Антиохеи
Не много не мало — за пять поприщ
Стояла соборна Божья церковь
Ему во имя Святителю Миколы.
Посылает Агрик сына Василья
Во тую соборну Божью церковь
Ко Святителю Миколы Чудотворцу.
Приходит же сын его Василей,
Уж он молится Миколы со слезамы,
Он местную свешу поставляет
Пред Святителя Миколы Чудотворца.
Набежали тут срачинские люди,
Обступили круг соборной Божьей церкви,
Круг Святителя Миколы Чудотворца;
Они множество народа полонили,
На три доли полон они делили:
Первую долю под меч они склонили,
А вторую долю на цену продавали,
Третью долю с собой же они брали;
Еще Агрикова сына Василья,
Увезли в Срачинскую землю
Ко тому Срачинскому князю.
Тут же Агрик со женою,
Он хватилися за любезного сына Василья, —
Не стал веровать в Святителя Миколу,
Не приходит в соборну Божью церковь
Не много не мало — по три года,
Он не молится Святителю Миколы.
К ёму сродники-знакомцы приходили,
Йому сродники, Агрику, говорили:
«Ай же ты, Агрик со женою!
Что же ты не веруешь в Святителя Миколу,
Не приходишь ты к соборной Божьей церкви
Не много не мало — по три года,
Не молишься Святителю Миколы?
Ты поверуй же в Святителя Миколу, —
Микола Святитель Богом силен,
Он выруцит твоего сына Василья
Со великия неволи, со полона,
Из тыя Срачинския земли,
От того ли от Срачинского князя».
Тут же Агрик со женою
Много сладкаго канона составляет,
Уж он множество народу кормит-поит,
Много меньшая нищая братья,
Для Святителя Миколы чудотворца,
Для любезного сына Василья.
Приходит Агрик в Божью церковь,
Уж он молится Миколы Чудотворцу,
Он местную свещу поставляет
Пред Святителя Миколу Чудотворца:
«Ты Святитель Микола Чудотворец![95]
Выручь моего сына Василья
Из великия неволи, со полона
Из тыя из Срачинския земли,
От того же от Срачинского князя».
На ту было пору, в тые время,
В том было Срачинскоем граде,
У того было Срачинского князя,
В ёго было белокаменных палатах
Стоял Агриков ёго сын Василей
Во всей срачинской одежде;
Во руке держал вина скляницу полну,
Во второй руке он цяру золотую.
Невидимо оттуль ёго не стало,
Не знаемо с палат вон выносило,
Приносило к славному граду Антиохеи,
Посреди двора отцова становило.
На дворе крепко злы псы притугают.