И станут к тебе съезжаться цари и царевичи,
Короли и королевичи,
Сильные и богатые,
И все православные христиани,
Станут на тея Богу молиться,
И станут и теё местны молебны служити,
Честной канун говорити,
И станут тея украшати,
Каменьями драгоценными».
Анике Смерть же проглаголела:
«Ты храбрые человек Аника-воин!
Не можно мне строить соборную церковь,
Не можно мой лик писать на иконах,
Не можно мне стоять во Божьей церкви на престоле
И не можно на меня Богу молиться,
Не можно мне местны молебны служити,
Честной канун говорити,
И не можно меня украшати
Каменьями драгоценными».
Плачет-рыдает храбрые человек Аника-воин,
Он Смерть матерью родною называет:
«Ты гордая мать сотворённа,
От Господа Бога попущённа!
Дай ты мне веку на единый час, на единую минуту,
Я поеду в дом-от свой, побываю,
У меня в дому есть отец и мать,
Есть и малыя дети,
Есть молодая жена,
Есть и сродники, и приятели,
Я с отцом бы со матерью простился,
И попросил бы великое благословленье,
И благословил бы я своих малых деток,
И простился бы с своей молодой женой,
И с сродниками, и с приятелями».
Анике же Смерть проглаголела:
«Ты храбрые человек Аника-воин!
Нет у меня, у Смерти, ни отца и ни матери,
Нет и малыих деток,
Нету и молодой жены,
Нет ни сродников, ни приятелёв.
Меня Господь возлюбил
И по земле попустил:
Я всякого раба вознимаю,
Я всякого раба воскушаю;
Я где раба застигаю,
Я тут раба воскушаю:
Хоть во чистыим поле,
Хоть на синиим море,
Хоть в тёмныим лесе,
Хоть при пути при дороги:
Я тут раба и воскушаю;
Где тужут-плачут,
Тут мне, Смерти, и праздник».
Сослал Господь по Аникину душу
Двух ангелов, двух архангелов,
И вынули Аникину душу,
Сквозь рёбер-костей,
И не честно, не хвально, и не радушно,
Посадили Аникину душу на копиё,
И вознесли Аникину душу вельмы высоко,
И возрынули Аникину душу во тьму глубоко,
В муку вечную, во плящий огонь.
Славен Господи Бог, прославился,
И велика его милость Господня.
64.
Жил-был Оника-воин,
Жил-был не долго, —
Жил триста тридцать единое лето.
И сколько он землей проеждял,
И много он землей разорял,
Божьи домы на дым спущал,
Божество-иконы на ладан.
И говорит он Господу Богу,
И говорит он рець похвальню,
Похвальню рець, Господу противну:
«Кабы дал да мни-ка, Господи,
С небеси во столби колецюшко булатно.
Повернул бы я всю землю на синё небо,
А синё небо на сыру землю, —
На миру бы смерти не было,
И народ бы был весь жив».[137]
Да не полюбились эти реци Господу Богу,
Послал он дви сумоцьки переметны:
Одну сумоцьку он клал против неба,
А другу сумоцьку клал против земли.
И посылал он своих скорыих апостолов,
И куды идти Оники, ехати.
И вот поехал Оника-воин,
Поехал цистым полем
Да широкиим раздольем.
И на той пути да на дроженьке
Лежат-то дви сумоцьки переметный,
И стоят тут люди добрый.
«Оберите-тко вы, люди добрый,
Оберите-тко свои сумоцьки переметный, —
Если я задену ножкой левою,
То негди сумоцек будет искати;
И если я задену ножкой правою,
То негди будет сумоцек искати». —
«Ах ты, Оника пустохвастишко,
Ах ты, Оника пустохвалишко!
Ты ездишь, Оника, похваляешься,
А тебя с дело не выхватыват».
Рассердился Оника-воин,
Задел он за сумоцьку ножкой левою —
И не мог он сумоцьки повыздынуть;
Задел Оника ноженькой правою —
И не мог он сумоцьки повыздынуть.
Соскоцил Оника со добра коня
И принимался во всю силу богатырскую, —
И по колен ушел во матушку во сыру землю,
И не мог он сумоцек повыздынуть.
Рассердился Оника по-сердиному,
И разозлился Оника по-звериному,
И принимался всею силой богатырскою, —
И по пояс ушел во матушку во сыру землю,
И не мог он сумоцек повыздынуть.
И принимался Оника не на шутоцьку, —
И по грудей ушел он во матушку во сыру землю,
И не мог он сумоцек повыздынуть.
И надорвал он свое ретивое сердецюшко,
И со стыдом садился на добра коня,
На добра коня на Обахмата.
И поехал Оника-воин цистым полем,
Широкиим раздольем.
А на той пути на дороженьки
Лежит тут цюдо цюдноё,
Лежит тут диво дивноё:
Руки, ноги лошадиный,
А голова лежит звериная,
И туша целовецеска.
«Что же ты лежишь, цюдо цюдное?
Али ты цюдилиця есть прецюдная,
Али ты поляк есть, поленской сын[138],
Али ты полениця удалая?» —
«А не цюдо есть я цюдное,
Не цюдилиця есть прецюдная,
Не поляк, не поленской сын,
Не полениця я есть удалая,
Оника-воин, я есть Смерть скорая,
Скорая есть Смерть, скоропостижная». —
«Ай же ты, душегубка!
У меня есть сабля вострая,
Отмахну же буйну голову!» —
«А не хвастай Оника-воин,
У меня есте шилья вострыя,
И подпилю я у тя жилоцьки».
Замахнулся Оника вострой саблею, —
Во плеци рука застоялася,
Никуды рука не сгибалася,
Востра сабля с руки выпала
И цють добра коня не изрезала.
«Ай же ты, Смертка скорая!
Дай мни строку хоть на три годы
Свой живот по церквам рознесть
И золоту казну по нищей братии,
Мне своя душенька наб покаяти». —
«Не дам я теби строку и на три часы,
Твой живот есть неправедной,
Золота казна не заработана,
И твоей души не будет помощи». —
«И дай ты строку хоть на три часы,
Мни-ка свой живот по церквам разнесть,
Золота казна по нищей братии,
И свою душу наб покаяти». —
«Не дам я ти строку на три минуты,
Твой живот есть неправедной,
Золота казна не заработана,
И твоей души не будет помоци».
Зашатался Оника-воин на добри кони,
И упал он на сыру землю, —
И быдто век души не было.
65. ОЖИДАНИЕ СМЕРТИ
Даждь ми, Господи,
О своих грехах поплакати!
И плачу я день и нощь,
Я слезами умываюся.
И плакать мне надобно,
О своих делах покаяться,
Что приходит пора-времечко
Отправляться в путь-дороженьку,
В путь-дорожку незнакомую:
Посланы по меня посланники
От Царя да от небесного,
От Пресвятыя Богородицы.
Я делами не поправная,
У меня ответы не готовые!
Там мытарства будут частыя,
По мытарствам князи темные,
Там вопросы будут грозные.
Погляжу я, многогрешная,
На восточную сторонушку, —
Не увижу ли я, грешная,
От дел да малой помощи,
Своего я друга верного,
Я ангела-хранителя,
Повсечасного свидетеля:
Не поможет ли моей беде,
Не попросит ли прощеньица
У Царя да у небесного,
У Пресвятыя Богородицы,
У Пречистой Божией Матери?
Не возьмут ли меня, грешную,
Ко стаду ко избранному,
Ко царствию небесному,
Ко престолу ко Господнему,
Что со всеми со святыми. Аминь.
66. ПЛАЧ ДУШИ ГРЕШНОЙ
Расплачется душа грешная
Перед Спасом-образом,
Растужится тело грешное,
Чаючи себе муку превечную:
«Да как мне, душе, прийти
На страшный суд Божий, на пришествие?
Не поможет душе грешной
Ни имение, ни богачество;
Не замена душе грешной
Ни злато, ни серебро;
Нет помоги душе грешной
Ни дружья, ни братии!
Разве поможет душе грешной
Слезы, покаяние,
Поклоны полуночные,
Тиха мирная милостыня!
Тем избавится душа грешная
Злой муки превечной;
Тем наследует душа грешная
Царствие небесное!
Велико имя Господне на земле.
67. СТИХ К ГРЕШНОЙ ДУШЕ О ПОКАЯНИИ
Душа моя прегрешная,
Что не плачешься?
Вспомни, како кратко время
Земной твоей жизни!
Ты плачь, душа, рыдай, грешна,
Тем утешишься!
Не успеешь тогда плакать,
Когда смерть придет.
А по смерти-то твоей
Обличат тебя грехи!
Ты проснись, душа!
Пробудись, грешна!
Не отдайся во плен
В сети дьявола!
Тесным путем, узким
Душу оживишь,
Пространным, прохладным
Душу погубишь.
Скинь одежду греховную
Покаянием!
Не покаешься в грехах своих,
Аду не минуешь,
Сведут грехи в пламень ада
Во кромешную муку!
68. СТИХ О ЗЛЕ
Вечор я, мои братии,
Во беседушке сидел,
Заутра, мои братки,
Во гроб свой положусь.
Помолитеся, мои братии,
Об моей грешной душе!
Стоит моя душенька
Промежду раю, муки!
«Ох ты рай, ты мой рай пресветлый!
Что далёко от меня отлишился?» —
«Жила твоя душа на вольном свете
Во зле, во гордости!»
Налита златая чара
Зла, гордости.
Кому будет эту чару расчерпати?
Знать, расчерпати злату чару
Зла, гордости
Моей грешной душе!
Помолитеся, братии,
О моей душе грешной!
69. О СУЕТЕ ЖИЗНИ
Вы приидите, братья, да послушайте писания,
Про житие человеческое писания Божьего!
Когда человек да на земле живет,