Сон
В ночи отрадной грезил я,
Не помня о разлуке,
Но сон дневной настиг меня
И пробудил - для муки!
Ах, что мне в том, что видно днем?
Не все ли это сон
Тому, чей взор всегда в былом,
Печалью освещен?
Но тот, родной - тот сон святой.
Назло судьбе жестокой
Был мне звездою золотой
В дороге одинокой.
Откуда он мерцал - бог весть!
Сквозь шторм, в ночах глухи
Но что у правды ярче есть
Средь звезд ее дневных?
Колокола
Слышишь сани за холмом?
Серебром
Радость разливают колокольчики кругом!
Колокольчик льется, льется,
Пронизав мороз ночной,
Звоном в небе отдается,
Хрусталем вдали смеется
Звездный рой!
Ритм размеренный храня,
В ритме древних рун звеня,
Расплеснулся колокольчик переливом голосов,
Колокольчик, колокольчик,
Колокольчик, колокольчик,
Звонко-льдистым, серебристым переливом голосов!
Слышишь колокол другой,
Золотой
Свадебного колокола голос в
Над ночным благоуханьем
Гармоничным ликованьем
Льется колокола соло,
Золотой
Звон литой,
Счастья голос, гул веселый,
Чтоб с голубкой юный голубь радовался под луной!
О, мажор колоколов!
Проливая звуков ливни, затопить он все готов!
Этот зов,
Зов без слов,
В днях грядущих, для живущих
Для восторгов вечно нов!
О, качанье и звучанье золотых колоколов!
Колокольных голосов,
Колокольных, колокольных, колокольных голосов,
В ритме ясных и согласных колокольных голосов!
Слышишь ты набата звон?
Бронзой он
Раскатился и тревогой нарушает сон
У ночных небес в ушах
Грозной бронзой воет страх!
Голос колокола дик:
Только крик, крик, крик!!!
Жутко воя,
Он вымаливает, плача, снисхожденье у огня,
У проклятого, глухого, сумасшедшего огня!
Скачет пламя, пламя, пламя
Исступленными прыжками,
Ввысь отчаянно стремится,
Чтобы взвиться и кружиться,
Алым дымом белый месяц заслоня!
Голоса колоколов
Словно звук тревожных слов
Долетают.
Голоса колоколов
Неумолчный, жуткий рев
В недра стонущих ветров
Изливают! Он царит в душе людской
Звон нестройный, беспокойный,
Звон, захлестнутый бедой!
Слух в гудении басов
Различает,
Как спадает
Гул тяжелых голосов,
Отдаляется опасность - глуше рев колоколов,
Зов басов,
Колокольных, колокольных, колокольных голосов,
В крике, в лязге, в дикой пляске колокольных голосов!
Слышишь, в воздухе ночном
Чугуном
Колокола реквием разносится кругом?
В замолкающих ночах
Нам в сердца вливает страх
Угрожающе-спокойный, ровный тон.
Каждый звук из глотки ржавой
Льется вдаль холодной лавой,
Словно стон. Это только тем не больно,
Кто живет на колокольне
Под крестом,
Тем, кто жизнь проводит в звонах
Монотонно-приглушенных,
Кто восторг находит в том,
Что ночной порою нам
Камни катит по сердцам!
Не мужчины и не женщины они, а звонари,
И не звери и не люди все они, а упыри!
А король их тот, кто звоном
Славит, славит исступленно
Торжество колоколов!
Ходит грудь его волною,
Пляшет он, смеясь и воя,
Под пеан колоколов!
Ритм размеренный хранит он.
В ритме древних рун звонит он.
В торжестве колоколов,
Колоколов! Он, в гуденье голосов,
Колокольных голосов,
Ритм размеренный храня,
Этим звоном похоронным
Упивается, звоня,
Рад гуденью голосов,
Колокольных голосов,
Рад биенью голосов,
Колокольных голосов,
Колокольных, колокольных, колокольных, колокольных,
Колокольных голосов,
И рыданьям и стенаньям колокольных голосов!
Колокольчики и колокола
Слышишь, сани мчатся в ряд,
Мчатся в ряд!
Колокольчики звенят,
Серебристым легким звоном слух наш сладостно томят,
Этим пеньем и гуденьем о забвенье говорят.
О, как звонко, звонко, звонко,
Точно звучный смех ребенка,
В ясном воздухе ночном
Говорят они о том,
Что за днями заблужденья
Наступает возрожденье,
Что волшебно наслажденье - наслажденье нежным сном.
Сани мчатся, мчатся в ряд,
Колокольчики звенят,
Звезды слушают, как сани, убегая, говорят,
И, внимая им, горят,
И мечтая, и блистая, в небе духами парят;
И изменчивым сияньем,
Молчаливым обаяньем,
Вместе с звоном, вместе с пеньем, о забвенье говорят.
Слышишь к свадьбе зов святой,
Золотой!
Сколько нежного блаженства в этой песне молодой!
Сквозь спокойный воздух ночи
Словно смотрят чьи-то очи
И блестят,
Из волны певучих звуков на луну они глядят.
Из призывных дивных келий,
Полны сказочных веселий,
Нарастая, упадая, брызги светлыя летят.
Вновь потухнут, вновь блестят
И роняют светлый взгляд
На грядущее, где дремлет безмятежность нежных снов,
Возвещаемых согласьем золотых колоколов!
Слышишь, воющий набат,
Точно стонет медный ад!
Эти звуки, в дикой муке, сказку ужасов твердят.
Точно молят им помочь,
Крик кидают прямо в ночь,
Прямо в уши темной ночи
Каждый звук,
То длиннее, то короче,
Выкликает свой испуг,
И испуг их так велик,
Так безумен каждый крик,
Что разорванные звоны, неспособные звучать,
Могут только биться, виться и кричать, кричать. кричать!
Только плакать о пощаде
И к пылающей громаде
Вопли скорби обращать!
А меж тем огонь безумный,
И глухой и многошумный,
Все горит,
То из окон, то по крыше,
Мчится выше, выше, выше,
И как будто говорит:
Я хочу Выше мчаться, разгораться, ввстречу лунному лучу,
Иль умру, иль тотчас-тотчас вплоть до месяца взлечу!
О, набат, набат, набат,
Если б ты вернул назад
Этот ужас, это пламя, эту искру, этот взгляд,
Этот первый взгляд огня,
О котором ты вещаешь, с плачем, с воплем и звеня!
А теперь нам нет спасенья,
Всюду пламя и кипенье,
Всюду страх и возмущенье!
Твой призыв,
Диких звуков несогласность
Возвещает нам опасность,
То растет беда глухая, то спадает, как прилив!
Слух наш чутко ловит волны в перемене звуковой,
Вновь спадает, вновь рыдает медно-стонущий прибой.
Похоронный слышен звон,
Долгий звон!
Горькой скорби слышны звуки, горькой жизни кончен сон.
Звук железный возвещает о печали похорон!
И невольно мы дрожим,
От забав своих спешим
И рыдаем, вспоминаем, что и мы глаза смежим.
Неизменно-монотонный,
Этот возглас отдаленный,
Похоронный тяжкий звон,
Точно стон,
Скорбный, гневный
И плачевный,
Вырастает в долгий гул,
Возвещает, что страдалец непробудным сном уснул.
В колокольных кельях ржавых
Он для правых и неправых
Грозно вторит об одном:
Что на сердце будет камень, что глаза сомкнутся сном.
Факел траурный горит,
С колокольни кто-то крикнул, кто-то громко говорит,
Кто-то черный там стоит,
И хохочет, и гремит,
И гудит, гудит, гудит,
К колокольне припадает,
Гулкий колокол качает,
Гулкий колокол рыдает,
Стонет в воздухе немом
И протяжно возвещает о покое гробом.
К Елене
Елена, красота твоя
Мне - словно парус моряка
Скитальцам, древним, как земля