(И я там тоже есть)
И там всё совершенно такое же, как здесь
Но со знаком +
5.06.1985
В кладбищенской конторе выпекали гроб
В общественной столовой пожирали хлеб
В трамвае пробивали проездной талон
В подъезде экономили электросвет
На стройку успевали завозить раствор
В больнице успевали принимать больных
Ну а после успевали покупать товар
Громыхая сапогами и цепями правоты
Один день Ивана Михайловича
Один день Ивана Гавриловича
Один день Ивана Ивановича
Один день Ивана Денисовича.
1987
Не страшный рубль в твоём кармане
Меня тревожит
Не единица тебя в тумане
А то — что карман у меня не дыра
оттягивает
И в тумане я что-то в последнее время
Ориентируюсь
Безошибочно.
8.11.1996
У войны не женское лицо
У войны не женское лицо
Но лёгкая женская поступь
Беспечная и сокрушительная, словно первый весенний дождь
Спелая рожь
Горит полыхает во мгле.
У войны не женское лицо
Но женский лукавый смех
Лукавый, задорный и радостный, словно первый весенний гром
Белым крылом
Надежда мелькнула в дали.
У войны не женское лицо
Но девичьи глаза
Глаза ненаглядные, тёплые, словно первый весенний день
Вещий олень
Бежит по алмазной траве
У войны не женское лицо
Но нежные женские руки
Надёжные, нежные, праведные, словно алые паруса
Алые небеса
Нависли над пленной землёй.
3 мая 1994
Это ещё куда ни шло
Глаз да глаз
Совет да любовь
Жребий брошен
Прямо в рот.
Факел в руку
Ветер в голову
Флаг тебе в руку
Факел тебе в голову.
1993
Амнезия
Дружно по тревоге граждане собрали
Тёплые пожитки, ценные предметы
Громко веселились, после надоело —
Сломаны игрушки, дети наигрались
Амнезия, амнезия всё позабыл
И мне не страшно
Мне теперь не страшно
Доблестное утро, запах нафталина
Дивная культура, цельная система
Форменный порядок, стойкий оптимизм
Кто не верит в Бога — тот не станет плакать…
Амнезия, амнезия всё позабыл
И мне не страшно
Мне теперь не страшно
Спелые пельмени, полные карманы
Полные желудки, массовые сцены
Дырка на ладони — так ему и надо.
Некому ответить — нечего бояться…
Амнезия, амнезия всё позабыл
И мне не страшно
Мне теперь не страшно
1986
Я не видел ангела, я
не слышал как он пришёл
он стоял за моей спиной
и все его знали и видели
и смотрели куда-то поверх
моей головы и их лица святились
а он стоял за моей спиной
и внутри у меня что-то рушилось
с хрустом отрубленных веток
с запахом одуванчика
развеянного на ветру.
27.05.1986
А правда росла из земли, словно волосы
Прорывалась с боями и хохотом
сквозь безвременно-снежные толщи
Сморкалась и брызгалась багровыми соловьями
Сучила босыми ногами
И прочей напраслиной
Погружалась по горло по радугу
В тошное
В вечное
Вновь поднималась
Рушила
И являла.
18.10.1993
Порубили нас с тобою, словно ветки во лесу
Стало быть, накрылась
наша партизанщина
Назойливая будёновщина
Бесстыжая наша чапаевщина.
Будем теперь дышать, обедать
И честным людям
смотреть в глаза.
11 сентября 1993 года
А как я вдоль дерева вдоль ходил
Руки за спину закладывал
В лица твои заглядывал
И не то чтобы безуспешно
Но как-то нечаянно
Тени бросая
Как тот безымянный и плюшевый
Который на небо карабкался
Прямо по сосне.
10.02.1997
Народная смекалка
Помалкивай смелей тужи веселей
Вольному дуля пешему пуля
Нищий платит дважды
Мёртвая собака не всякого укусит
Кошке игра мышке наука
Жить — смешно, помирать — грешно.
Война она научит забывать забывать
Война она покажет
Пальцем в небо
Жопой в лужу
Хуем по лбу
И прочие маленькие хитрости.
23.04.93
Когда я усну под спокойным деревом
Когда я усну мудро и далеко
Раскинув мозги и пёрышки
Не надо меня шевелить
Мокрыми красными руками
Даже если ваши руки
Не мокрые и не красные —
Всё равно
Не надо меня шевелить.
1.07.85
Трамваи по городу
Головная усталость боль
Снег холод груз грязь
Вода с крыш мороз
Грозное небо Питера
Тяжкие времена
Понимаю
Как они умирали в блокаду
вот тут.
Едешь в мире
Под небом в трамвае
И вот всё хочется чтобы
Улечься на землю пластом
Срастись с ней всецело
И смотреть в суровые мудрые небеса
Взглядом зверька
На ладонь занесённую
Словно мышь
Под накрывающей её ладонью
Среди свистящей травы.
14.12.1983
…мясу книжки не нужны
(Е. Деев)
Мясу шишки не нужны
Детям книжки не страшны
Мите с Груней не грешно
Князю Мышкину смешно
Пепел бьётся Тиллю в грудь
В даль крадётся кто-нибудь —
Может — зверь, а может — заяц
По-народному — косой
Летом горе — не беда
Ночью — а, была не была
В поле бродит белый стих
След петляет и блестит
За окном рубахи рдеют
А под ними люди млеют
Кареглазые персоны
С волосками и без оных
Звучно лопнуло терпенье —
Пёстрый шарик надувной.
4.12.1996
Глаза воспалились разбухли набрякли
Видно гляжу не туда куда следует
Пятки мои разболелись разнылись
Значит опять я шагаю не в ногу
Да и не в ту
Сторону вовсе
И песни мои окаянные
Непотребные
Безоглядные
Просочились меж пальцев печальных рассеянных
Моего героически-безрассудного народа
Пролились на бездонную землю
И канули в ней.
24.09.1994 г.
…и рычит, как птолебей.
(С. Домой)
Может — в цирке, может — в церкви
Целился я в мир
С того конца горизонта
И что же —
Боже
Какой человек нестройный
Ни в чём не союзный
Ни с собой, ни с бабой, ни с могилкою даже
Притом не сказать, что от этого — враже
Но чего-то важнецкого факт не хватает
Ажно дыхание перехватило
От подобной бесчеловечности первомайской
И тут же всё разом накрылось
На том конце горизонта
От внезапности уяснения
Темноты.
1–3.05.1996
Оптимизм
Ты умеешь плакать — ты скоро умрёшь
Кто-то пишет на стенах — он скоро умрёт
У неё есть глаза — она скоро умрёт
Скоро станет легко — мы скоро умрём.
У него есть игрушка — он скоро умрёт
Пахнет летним дождём — кто-то только что умер
У них есть что сказать — они скоро умрут
Кто-то тихо смеётся — я скоро умру.
Я решил сказать слово — я скоро умру
Я решил сделать шаг — кто-то только что умер
Тот, кто смотрит на солнце — почти что уж мёртв
Тот, кто смотрит мне вслед — тоже скоро умрёт.
1986
Как везли бревно на семи лошадях
Сквозь игольное ушко да за тридевять червивых земель
За снотворные туманы, за бродячие сухие леса
За дремучие селения, за кислые слепые дожди
За грибные водопады, за бездонные глухие поля
За рассыпчатые горы, за раззявые вонючие рты
По дощатому настилу, по тревожно суетливой листве
По подземным переходам, по зарёванным прыщавым щекам
В начале было слово.
Все слова — пиздёж.
1992
И был я
Словно покинутый муравейник
Словно рассохшийся подоконник
Словно пятнистая драная скатерть
На кухонном круглом столе
И смутные песни
Туманные басни
Во мне громоздились
Меня примеряли
И я, бездыханный, неведомый,
Заворожённо следил наблюдал
Как что-то такое родное, такое любимое, радужное
Плавно рассасывалось под сердцем
Словно слоёное облако
сладко текло между стылыми пальцами прочь
И руки мои, словно пленные
И ноги мои позабытые
И мысли мои бестолковые
И речи мои, сквозняком унесённые
И яблоки валятся в рыхлую землю
И стрекозиные крылья беззвучно скрипят
На осеннем ленивом ветру…
Однако
В самый последний момент
ЖИВЫЕ —
Безнадёжно, безбожно ЖИВЫЕ —
Они поднялись всем оскаленным миром
Поймали меня за распахнутый ворот
Дыхнули в лицо дождевым перегаром
Поправили богатырские очки на носу
И торжественно наградили
Чудотворной суровой пощёчиной
После чего утёрли сопли
Похлопали по плечу
Подмигнули
И снова пустили по миру
Меня горемычного
И благодарного.
10.08.1993
Посмотрел в дырку
В бесконечной бетонной стене
Я нашёл маленькую дырку
Наружу
Приподнялся на цыпочки и взглянул —