отдыхает ископаемая жизнь
после странствия, посмотри лишь,
как она спокойно несёт скопление
начал из первоморя,
посмотри только,
как прост знак,
в котором как суть
отражается
истина, посмотри только,
как правдиво и милосердно, оставь
их лежать, положи к ним
слова, но оставь
их лежать, посмотри,
с какой лёгкостью
они сами находят себе укрытие
под камнем, посмотри,
с какой лёгкостью они
вторгаются в твой слух
и нашёптывают смерти
пусть уже уйдёт
медь есть в медных копях, мрак
в штольнях шахт, и молоко, что застаивается
в груди матерей, укоренённый страх, когда
пошепты есть, пошепты есть
наидревнее и наилюбящее знание клеток
изучи этот рынок, проанализируй импорт
экспорт отцов, наполовину палачи,
наполовину замученные солдаты, проследи
за их беспотомственным исчезновением, металл
против металла, тогда как множество растёт в непосеянной
кукурузе и дефицит питьевой воды растёт,
говори быстро о милосердии, быстро о мистерии
соли, о миротворцах, о милостивых,
о мужестве, расскажи мне о том, что мрамор банков
можно есть, спой мне, как месяц ясен,
что вымершие птицы ома питаются манго,
что мужество переживает расцвет, что оно есть,
что мшанки есть, что косяки макрели есть,
методы отказа, самоотречения есть,
физического распределения как в стихах
несравненных земельных угодий, милосердие есть,
этот расслоившийся свет, как за
слоями на фреске горного
снега и фигуры снега так
бромосодержащие растворы скрытые
как всегда в вояже по сну
чуточку солнца пробивается как
со стороны Земли, треснула
скорлупа, и тотчас же как вихрь
зябликов над оградой
полёт мыслей из моего
тела, их подвижность, клювы,
их крылья и плотность
радушия к другим, стоило
только отдохнуть под берёзой и
открылось зачем мы живём
когда берёза пришла в Лаксельв
и основала город она взяла
кусок дёрна и несколько овец
так что отличающиеся от листьев сами
могли внимать шелесту листьев
и видеть как они
солнечный свет преобразуют
чуть ли не в зелёную воду,
потом овцы иногда брали
берёзу с собой на побережье
загадку для прибрежных
оленей что паслись между
полушубков камней, в последние
клочки утреннего тумана
кутая седые облезлые тела, или только
безветренное изумрудное небо
или птицы-гаги цветок на
подёрнутой ледком воде
утро двадцатого июня
как если бы водород
внутри звезды
побелел здесь на
земле мозг может
ощущаться белым
как если бы кто-то
сложил время
и через дверь
затолкал
в комнату
где прежде уже
стол пара стульев
и бесполезная кровать
мучающегося без сна
рассыпались
как если бы туманность
из другого космоса
приплыла
сидят там
в своём углу
пока они не —
хотя и ничего
определённого не
произошло вдруг
встают
и уходят
как птица что
незаметно просыпается
и кормит своего
нерождённого птенца
в полночь
когда никто не
может знать продол —
жается ли всё
как есть
это довольно новое дело
что я слушаю цикад
здесь где холодно
и цикад поэтому нет
может быть что-то в таком роде
всегда и происходило
когда свет перемещается на север
и берёза вместе с ним
как если бы комната из
сна во время пути однажды
становится точно той комнатой
в которую приходят домой и селятся
есть рисунок
ребёнка помещённого
в не очень большой
кристалл и он сидит там
это как в сновидениях
что не снятся ни людям
ни зверям ни птицам
разве что насекомым
может быть страннику
самому покуда тот
смотрит прочь от себя
и размещается в дымку берёз
может ребёнку снится что он
упорно изучает лесное озеро
и находит что это озеро пожалуй
может сниться цикадам
иногда это происходит
когда снег растаял
так что всё что пребывало под ним
является на свет так что видна душа
как смертный час поначалу
по-настоящему зрим
когда кто-нибудь рассматривает дар
который положили покойному в гроб
он похож мне кажется
на шкатулку потускневшего металла
которую я и я это давно
знала принесу
в ней вообще ничего
нет кроме монеты
серебряного напёрстка
зуба и пустого флакона
но её аромат
когда её открывают
наполняет всё
как солнце в полночь
так я представила себе
силу представления
как ясное пространство кристалла
что окружает смертное ложе
где покойник только тогда
по-настоящему похож на себя
когда он умирая отделяется от других
следуй теперь путём сновидца
под широким бальзамическим
небом горного плато напрямик
к озеру покрытому льдом
вдоль заросшего ветром острова
вертикально вниз через пламя
горизонтально вперёд через снег
завернувшись в плащ ветра
запёкшись в хлеб солнца
вмороженнным в продукт долгого
хранения и вдутым в лёд голых гор
по длине крепостных стен соломы
под ранами корневой системы
через кожу мерзлоты
через волосы поленницы
повторно крещённым в горном угле
спелёнутым водянкой глазного яблока
вокруг стрел солнечной радиации
между ног световой бездны
выступая из скалы в раке горного короля
высоко вознесённым избранным знатным
положенным в колыбель воздуха
пропавшим в полосках радуги
сквозь яйца в гнезде рогатого жаворонка
сквозь стену солнечного света
там они движутся беззвучно
в пыли Млечного Пути
разбивают шатры
между звёздной листвой
цикорий цветёт
бесконечной синью
словно никто не был
не чем иным как только малышом
я сажусь со своей никогда
не спящей куклой
её стеклянные глаза
невыразимо прекрасны
моя мама выходит из неё
с дымящейся миской
мяса которое она подогрела
на огне Полярной звезды
я разговариваю с куклой
она похожа на меня
о том что имеют в виду
когда говорят неотъемлемое счастье
о том что мы вдруг
возникаем и являемся на свет
о том что нас одновременно
много собравшихся здесь
мы храним в себе немного огня
он начинает пылать
как будто мы сами
оттаиваем от мёртвого
как будто звёзды от прикосновения
становятся мягкими
дефолианты есть
например диоксин
он лишает деревья и кусты
листьев и уничтожает
людей и животных
путём опрыскивания
полей и лесов
достигается опадение
листьев и смерть посреди
роскошного лета
эта печальная перемена
это утро без мрака и тлена
что раньше было прекрасным таким
а теперь вся трава исчезла
и воздух беспроводной облезлый
с ядом свой натянул балдахин
что там лес иль камыш
человек или мышь
небо стало пещерой
там как паданцы в серой
будут массе гнить вялые птицы
беспрерывные тучи
город в прах едко жгучий
разлагают на мини-частицы
и в воронку взвиваются с ходу
как песок в песок как вода в воду
даже илистые улитки
становятся пористыми как зеркала
потерявшие человеческий облик
только стебель крапивы
без листьев поведает
как мы в отчаянии сотворили
Землю без цветов
такую асексуальную как хлор
посмотри утренняя бледная звезда
выступает мерцая как мозг
что почти выгорел весь и использован
такой диффузный что не в силах
вспомнить соединение мужчины и
женщины в полёте без крыльев
в благоухающем лугу
в тёплой постели лета
посмотри как чистый источник
опять течёт невелик
по дороге вверх на гору
посмотри как невероятные розы
прячутся в трясине
сбросив неотъемлемую пыльцу
в бесконечность
там их напишут начисто того же рода почерком
как тот кто писал их гоном облаков
как тот кем писал Археоптерикс на камне
прямо в головокружительную чистую небесно-голубую
бесконечность
бесконечность
посмотри как в безветрие пшеница
в мареве жары
снова на пути вниз к корням
тогда как ядовитые ветра
слепые безногие
медленно и угрюмо влекутся
в бесконечность
даже смертный час никогда снова не останется таким же
земным смертным часом таким как любой смертный час