вечер шестнадцатого июня
Есть что-то особенное
на манер голубей
жить своей жизнью
как самоочевидность
сегодня когда идёт дождь
и всегда во время дождя
они приземляются мягко
на карниз дома
так близко к белой
бумаге что легко
могут видеть пишу ли я
о голубях или о дожде
может показаться неправильным
что сами голуби никогда
с душевным спокойствием
не сочиняют о голубях
о дожде возможно или
или о стекле сквозь которое они меня
круглым маленьким глазом
видят пусть гадательно
они даже не знают
что ко всему их полёт
их крылья приведены в связь
с нежностью и миром
связь которая скоро
сделает почти невозможным
говорить о голубях как голубях
в стихотворении например
или о голубях в дождь как
взъерошенных промокших до нитки
голубях в дождь какими они
являются сегодня когда идёт дождь
собственно впервые это было
в порту Берлевога
где чайки свирепствуют
в июньский холод
что отсутствие голубей
их неслучившаяся
беспричинная воркотня
поразила меня чем-то
это не было удивительной
но довольно обыкновенной
открытостью повседневности
чуть ли не кротостью
как будто там в мире лежало
великолепное солнечное поле
отмеренное сантиметрами шагов
на винно-красных лапках
всегда влюблённое
и сложное отслеживание
еды и потребностей
в пещере дневного света
бормотание света
секунда за секундой
дабы избежать смерти
и возвестить о присутствии
меня вдруг осенило что писать
о голубях о дожде
надо начать с яйца
с головокружительной капли
начать с тонкой
коллекции капель
перья за перьями
в ищущем рисунке
с серовато-буроватого
белёсо-голубого
нетронутого цвета
со слоёв воды в воздухе
с сердца где-то
с изящными лёгкими
как папоротник из кислорода
и с паутины облаков
с отсутствия и немедленной
жажды в то же в коже снаружи
с кожицы и потрохов
перламутровым блеском по
телу как на старомодных
географических картах; особенные
разрезы глаз срисовывают
зародыш будущего как некую
заразную окаменелость растительность
и земная кора ломается словно
облупленный холст; сновидений
ткань и всё откуда человек
иначе это было бы сделано из колебаний
воздуха отдельные классические
полоски из марли и флоры
вокруг кристально чистых мыслей
в то время как капли грусти
проступают на чисто вымытом лбу;
как если б суда с колыхаемыми ветром
мертвецами оставляют тонущую
воду и просачиваются в город
под ползущим солнцем собираются
они всегда в летне-серую ночь
насилием и порядочностью
прикованы к немощной плоти, как
хлопья копоти прикованы к мылу;
всякий сидит как заложник
где-то в джунглях сознания
и строит церкви из снега
всякий шушукается о
наказании богов хаосом который
долго достигает точки кипения
до времени и всякий
втирается незримо в доверие к
патрулям упрямого порядка
где они закладывают жизнь под залог;
только бедные живут от страха
умереть, пока богатые не отдадут
наконец приказ
какой им будет угоден;
и пока часы бегают наперегонки
с земным шаром и сердца наполняются
камень за камнем которые никогда не
упадут пока машины разрабатывают
другие машины как если бы было
возможно скрыть что будущее
сегодня ни от чего не прячется пока
ничего не происходит пока я сижу
на месте в своей квартире скорее всего
в апатии по крайней мере одна с
пятнадцатью килограммами белой бумаги
сегодня пока одиннадцатое августа медленно
но верно исчезает пока
полная луна закрывает свои глаза
для ослепительного солнца сегодня
женщина возвращается в
деревню смотрит есть ли
вода в обугленном
колодце копается немного в земле
палкой но не собирает
ничего и садится
ожидая услышать ей кажется
лай собаки далеко из
леса что всё ещё дымится
и всё ещё дымится
когда приходит ночная прохлада
кажется ей она слышит звёзды
пламя когда звёзды зажигаются
прямо там где был дом
с забором и садом
кажется что вот она отдохнёт
немного и умрёт
птица взлетает взвихрив немного
пыли капля воды падает
на лист на ветку дерева
на почву и дождь начинает
плакать где-то вдалеке изображение
на компьютере отмечается как дождь
незначительное инфракрасное излучение
из леса всё ещё дымящегося
нерелевантно а излучение
бегущих животных не отмечается
куча детей ищет убежище в пещере
их видит только один бессловесный заяц
как будто они дети в детской
сказке слушают рассказ ветра
об обугленных полях
но они не дети
никто не рожает их больше
Длины разделов определяются рядом чисел Фибоначчи, т. е. математическим рядом 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21…, каждый элемент которого равняется сумме двух предыдущих элементов.
Церебеллум (лат. cerebellum, сокращено до cerebrum) – мозжечок.
Армагеддон – согласно «Откровению Иоанна» (16, 16), место последней битвы между Богом и богопротивным народом.
Настический – цветок, раскрывающийся по утрам и закрывающийся вечером, является примером настических движений, которые, в противоположность тропизмам, не зависят от того, с какой стороны находится раздражитель, вызывающий это движение.
Наос – внутренняя часть греческого храма, где расположены статуи богов, то же, что лат. cella.
Стихотворение о смерти(Digt om døden, 1989)
ничего не произошло
днями сижу я
перед листом бумаги но
ничего не происходит
я как дитя
которого кормят заботой
поднимаю руку
а написать ничего не могу
я как птица
забывшая своих сородичей
открываю клюв
а спеть ничего не могу
странное чувство
бесстыдства при мысли
о смерти когда никто из
знакомых не умер
и вот всякий раз
когда видишь себя в зеркале
смотришь смерти в глаза
и не плачешь
как будто смерть – ясный
понятней уж некуда ответ
но на вопрос
какой не посмеешь задать
ничего не могу написать
лист бумаги пуст как вчера
кажется обращён внутрь себя
серо-белый безмолвный
такого же серовато-белого цвета
как стареющий снег
корка наледи треснет
но наружу ничто не пробьётся
ни слезинки
ни подснежника ничего
только представь себе что нам не
суждено будет умереть
только представь себе если бы мы
вечно на Земле оставались
какое из земных состояний
тогда называлось бы смертью
и какая смерть называлась бы жизнью
когда душа слепого
вывернув белки на —
изнанку всё смотрит
ночью мне снилось
что я умерла и со своей собакой
бегом бегу
в царство мёртвых
вокруг ни души
лишь какие-то камни кусты
пейзаж о котором частенько
говорят путешественники
повторюсь я была мертва
но так устала что вскоре
заснула на крае утёса
и снилось мне что я умерла опять
не очень-то мне хотелось
умирать во мраке царства мёртвых
лучше бы дома
где я не была мертва