Соплеменники, кто помудрее,
Удивляются шумно: «Куда вы?
Процветали извечно евреи
Под защитой разумной державы.
Ах, старинная кельнская площадь!
Ах, саксонские светлые рощи!
Без земли мы не можем немецкой, —
Нам в иных государствах – не место!»
Жизнь людская – билет в лотерее,
Предсказанья – не стоят трудов.
Из Германии едут евреи
В середине тридцатых годов.
От Германии, родины милой,
Покидая родные могилы,
Уезжают евреи в печали.
Их друзья – пожимают плечами.
Пролив Сангар (песня)
Анне Наль
Бьет волна – за ударом удар.
Чайки крик одинокий несется.
Мы уходим проливом Сангар
За Страну Восходящего Солнца.
Всходит солнце – зеленый кружок,
Берег узкий на западе тает.
…А у нас на Фонтанке снежок,
А у нас на Арбате светает…
За кормою кружится вода.
В эту воду, как в память, глядим мы.
И любимые мной города
Превращаются в город единый.
Тихий смех позабывшийся твой
Снова слышу, как слышал когда-то,
Белой ночью над темной Невой,
Темной ночью над белым Арбатом.
Бьет волна – за ударом удар.
Чайки крик одинокий несется.
Мы уходим проливом Сангар
За Страну Восходящего Солнца.
И в часы, когда ветер ночной
Нас уносит по волнам горбатым,
Все мне снится мой город родной,
Где встречаются Невский с Арбатом.
«В переулки старого Арбата…»
В переулки старого Арбата
Забредя, как в воду по колени,
Высятся дома-акселераты
Над домами прежних поколений.
Не толпою дружною, а порознь,
Монументами без пьедестала,
Поднялась их негустая поросль
Из стекла, бетона и металла.
Сквозь завесу дождика и ветра
Из окна их вижу каждый день я,
Идеал скупого геометра,
Современных стилей порожденье.
Всё стоят они при ярком свете,
Неподвижны в уличном потоке,
Словно наши выросшие дети,
Равнодушны к нам и одиноки.
Арбатские старушки (песня)
Ах, как у времени нашего норов суров!
Дня не пройдет, чтоб какой-нибудь дом не разрушить.
Скоро не будет арбатских зеленых дворов,
Скоро не будет арбатских веселых старушек.
Ах, как стремительно мы убегаем вперед, —
Что нам теперь деревянных домишек обломки?
Что доживает, само постепенно умрет.
То, что само не умрет, доломают потомки.
Годы уходят, состаримся скоро и мы, —
Смена идет нам, асфальтом на смену брусчатке, —
Дети скрипящей и снежной арбатской зимы,
Дети исчезнувшей ныне Собачьей площадки.
Буду некстати теперь вспоминать перед сном
Солнечный мир тишины переулков, в которых
Не уважают газету и свой гастроном
И уважают соседей, собак и актеров.
Будет глаза мои радовать липовый цвет,
Будут кругом улыбаться забытые лица.
Нет разрушенья в помине, и времени нет,
Да и войны никакой, говорят, не случится.
Ах, как у времени норов сегодня суров!
Дня не пройдет, чтобы что-нибудь в нас не разрушить.
Скоро не будет арбатских зеленых дворов,
Скоро не будет арбатских веселых старушек.
«Не так уж трудно дом переменить…»
Не так уж трудно дом переменить —
Нам в молодости кажется, и жадно
Мы ждем, когда спасительную нить
Вручит очередная Ариадна.
И, радостно переступив порог,
Спешим без сожалений и оглядки
По лабиринту жизненных дорог,
Свои жилища руша, как палатки.
За окнами меняется пейзаж —
Сегодня море, послезавтра горы.
Забудешь ты друзей своих и город,
Но прошлое, кому его отдашь?
Билет на поезд, авиабилет.
Людские связи, словно струны, рвутся,
И ничего на целом свете нет
Страшнее невозможности вернуться.
Меняются созвездия огней,
Проносятся окрестные деревни,
И скорости противятся деревья,
Калеча сухожилия корней.
Кратер Узон
Узона марсианские цвета,
Где булькают таинственные глины,
Где неподвижен свет, и тени длинны,
И чаша неба алым налита.
Косяк гусей, прижившихся в тепле,
Стараюсь ненароком не спугнуть я.
Здесь киноварь рождается во мгле,
Кровавя почву смертоносной ртутью.
Земли новорожденной вид суров:
Здесь пузыри вскипают неустанно
И гейзеры взлетают, как фонтаны,
Над спинами коричневых китов.
Здесь понимаешь: сроки коротки
И ненадежна наша твердь земная,
Где словно льды плывут материки
И рушатся, друг друга подминая.
И мы живем подобием игры,
Ведя подсчет минутным нашим славам,
На тоненькой пластиночке коры,
Над медленно клубящимся расплавом.
Дворы-колодцы
Дворы-колодцы детства моего,
Я вижу их из года в год все ближе.
На них ложился отблеск солнца рыжий,
Над ними выли голоса тревог.
Слетал в них сверху нежный пух зимы,
Осколки били проходящим градом.
Здесь жили кошки, голуби и мы —
Болезненные дети Ленинграда.
Нас век делил на мертвых и живых.
В сугробах у ворот лежала Мойка,
И не было отходов пищевых
В углу двора, где быть должна помойка.
Но март звенел капелью дождевой,
Дымилась у камней земля сырая.
Мы прорастали бледною травой
Меж лабиринтов дровяных сараев.
И плесень зацветала на стене,
И облака всходили желтой пеной,
И патефон в распахнутом окне
Хрипел словами песни довоенной.
Дворы-колодцы, давнее жилье
Мне в вас теперь до старости глядеться,
Чтобы увидеть собственное детство —
Былое отражение свое.
Годовщина прорыва блокады
Мне эта дата всех иных
Важнее годовщин,
Поминки всех моих родных —
И женщин, и мужчин.
Там снова тлеет, как больной,
Коптилки фитилек,
И репродуктор жестяной
Отсчитывает срок.
Я становлюсь, как в давний год,
К дневному шуму глух,
Когда из булочной плывет
Парного хлеба дух.
Сказать не смею ничего
Про эти времена.
Нет мира детства моего, —
Тогда была война.
День Победы
Подобье черно-белого экрана
Скупая ленинградская природа.
По улице проходят ветераны,
Становится их меньше год от года.
Сияет медь. Открыты окна в доме.
По мостовой идут они, едины,
И сверху мне видны, как на ладони,
Их ордена и сгорбленные спины.
С годами все трудней их марш короткий,
И слезы неожиданные душат
От их нетвердой старческой походки,
От песен их, что разрывают душу.
И взвода не набрать им в каждой роте.
Пусть снято затемненье в Ленинграде, —
Они одни пожизненно – на фронте,
Они одни пожизненно – в осаде.
И в мае, раз в году, по крайней мере,
Приходится им снова, как когда-то,
Подсчитывать растущие потери,
Держаться до последнего солдата.
Царское Село (песня)
Давай поедем в Царское Село,
Где птичьих новоселий переклички.
Нам в прошлое попасть не тяжело, —
Всего лишь полчаса на электричке.
Там статуи, почувствовав тепло,
Очнулись вновь в любовном давнем бреде.
Давай поедем в Царское Село,
Давай поедем!
Не крашенные за зиму дворцы,
Не стриженные за зиму деревья.
Какие мы с тобою молодцы,
Что бросили ненужные кочевья!
В каком краю тебе бы ни везло,
Без детства своего ты всюду беден, —
Давай поедем в Царское Село,
Давай поедем!
В зеленом и нетающем дыму
От дел своих сегодняшних проснуться,
К утраченному миру своему
Руками осторожно прикоснуться…
Ну, кто сказал: воспоминанья – зло? —
Оставим эти глупости соседям!
Давай поедем в Царское Село,
Давай поедем!
Орут грачи веселые вокруг,
И станет неожиданно понятно,
Что кончился недолгой жизни круг
И время поворачивать обратно:
Увидеть льда зеркальное стекло
И небо над ветвями цвета меди, —
Давай поедем в Царское Село,
Давай поедем!