ытания,
Скорби, утраты, враги,
В трудный час жизни, в минуту страдания,
Ты мне, молю, помоги!
Радость духовную, жажду спасения
В сердце мое положи:
В царство Небесное, в мир утешения
Путь мне прямой укажи!
Молитва вошла как в домашнее богослужение православных, так и в храмовое пространство – она поется перед причастием, когда в ритуальной службе появляется небольшая пауза. Она включена в «Православный календарь для детей и родителей на 2003 год.» (М.-Одесса) под датой 21 августа (четверг).
В 1881 году умер К. Б. Севен. Юлия осталась одна. Сокращались горизонты жизни, которая замкнулась в пределах довольно невыразительной местности, в кругу немногих людей. Пожилая женщина давно испытывала давящую или сжимающую боль в груди, отдававшую в плечо или шею. Обычно боль не длилась более 5 минут, но оставляла ощущение усталости и безысходности. Доктор Севен в свое время поставил диагноз – стенокардия. Себя следовало поберечь. Теперь ее жизнь заполняли мирные занятия – долгие прогулки в любую погоду, неутомительное чтение, уход за цветами, птицами, забота о кошачьих и собачьих детях. Она давно уже не писала стихов, но внезапно, как вспышка, прилетело вдохновение, и из самого сердца полились строки.
Что за чудо! Стихли все страданья, —
Свет невыразимый, и восторг, и радость.
Сладко, чудно, ясно полное сознанье…
И потоком льётся в душу жизни сладость.
И к кому-то тихо тянутся объятья, —
Целый мир готова в этот миг обнять я!
Всем – благословленье, никому – проклятья!
Горьким и несчастным, страждущим и бедным,
И науки жизни труженикам бледным, —
Всем забытым, жалким, угнетённым братьям —
Всем благословленье!..
9 августа 1883 года поэтессы Жадовской не стало. Жизнь Юлии закатилась спокойно и бесшумно, исполненная долгожданного утешения и просветлённости. Она умерла от грудной жабы в возрасте 59 лет.
Ее похороны описаны в воспоминаниях благодарной Анастасии Федоровой: «Погребена она была рядом со своим мужем в приходе Воскресенья. Церемония погребения совершалась в деревенской церкви, без лавровых венков, но гроб ее был покрыт живыми цветами, взлелеянными ею самой, а вокруг лились непритворные слезы друзей, знакомых и простого народа, находившего в ней поддержку и помощь при каждой житейской невзгоде».
Умерла поэтесса Ю. В. Жадовская, почти забытая современниками. Но в начале XX века ее поэзия получила новую жизнь. На обложке сборника «Почин» (1896), в котором помещена статья историка И. И. Иванова «Поэзия и личность Жадовской», художник изобразил Белинского, Шевченко, Герцена, Грановского и Жадовскую. Такого почетного соседства не удостаивалась ни одна поэтесса XIX века. Не случайно И. Н. Розанов в своей книге «Русская лирика» (1914) причислил Жадовскую к «блестящей плеяде людей 40-гг.» наряду с Плещеевым, Щербиной, Жемчужниковым, Меем, И. Аксаковым, которая «замыкается великим писателем земли русской Л. Н. Толстым», и отнёс её творчество к «одному из важнейших моментов» в истории развития русской лирики, когда совершился «переход от безличного выражения чувств к поэтической автобиографии, к “исповеди сердца”.
В Буйском районе чтят память Юлии Валериановны Жадовской. Ежегодно проводятся областные литературные праздники и научно-практические конференции, село Воскресение, где похоронена поэтесса, становится туристическим центром.
Каролина Павлова
2 декабря 1893 года, в саксонском местечке Хлостревиц вблизи Дрездена умерла 86-летняя одинокая, всем чужая женщина – Каролина Карловна Павлова. Совсем немного не дожила она до девяностолетнего юбилея. Впрочем, кому было дело до ее памятных дат, до ее жизни и смерти?
Последнее время она жила в такой нужде, что вынуждена была рассчитать единственную служанку. Соседи, разбирая скудное имущество, оставленное покойной, нашли ее единственное богатство – целый сундук бумаг, исписанных ее четким почерком.
Усопшую в присутствии нескольких человек похоронили на местном кладбище за счет русского прихода. Кладбище при расширении Дрездена было уничтожено. Сейчас по месту бывшего старого захоронения проложена скоростная железная дорога. Церемония предания земле была скромной и короткой. Так закончилась жизнь одной из известнейших русских поэтесс XIX века. Ее смерть в России осталась незамеченной.
Но было время, когда имя Каролины Павловой не сходило со страниц лучших русских журналов, стихотворения ее имели широкий круг читателей, в ее литературном салоне в д.14 по Рождественскому бульвару в Москве собирался цвет городской интеллигенции – писатели, историки и философы. На модные тогда «павловские четверги» приезжали Н. В. Гоголь и Е. А. Баратынский, Я. П. Полонский и А. А. Фет, А. И. Герцен и Н. П. Огарев, Т. Н. Грановский и П. Я. Чаадаев, К. С. Аксаков и братья Киреевские, А. С. Хомяков и С. П. Шевырёв. Сюда стремились обменяться новостями и обсудить главные политические события, ощутить духоподъемность от общения с идейно близкими людьми, заслужить одобрение взыскательной хозяйки.
Действительно, Каролина Павлова была женщина незаурядная, разносторонне одаренная, и ее мнение для писательского круга значило немало. Она свободно владела тремя европейскими языками – немецким французским, английским – читала и довольно свободно изъяснялась на испанском и итальянском, знала латынь и греческий, прекрасно рисовала, одухотворенно играла на фортепьяно, превосходно разбиралась в истории и астрономии и обладала множеством других неординарных знаний и умений.
К. К. Павлова. Художник В. Ф. Бинеман
Ученица Баратынского, Павлова во многом унаследовала от него и аналитический подход к теме, и лексическую точность, и склонность к прямому называнию вещей. Самые выдающиеся умы XIX века считали Каролину Павлову гением перевода. Поэт, писавший на четырех языках, мог бы составить гордость любой нации, но у себя на родине до сих пор мало известен и не признан.
Ее творчество называли салонной поэзией, мило-нескладным дилентантизмом. Впрочем, критики снисходительно отмечали, что со стороны формы ее произведения не лишены богатства и изящества. В лучших стихах Павловой находили веяние чего-то тютчевского, – что было вообще в воздухе той эпохи.
В России имя Каролины Павловой снова зазвучало лишь в 90-е годы в связи с ее кончиной. Неожиданно начался своеобразный «павловский ренессанс». О ней вспомнили сразу несколько изданий, вышла статья ее внука Дмитрия Павлова, который рассказывал, как «бесконечно чужда была поэтесса всякой авторской гордости». Причину ее забвения он видел в том, что она «ничего не предпринимала для того, чтобы ее знала широкая публика». Появились и другие работы, выражавшие явную симпатию к личности Каролины Павловой и к ее творчеству, – Бартенев, 1894; Храневич, 1897. Обнаружилась тенденция к пересмотру прежних мнений. Теперь с полным основанием переводчицу Каролину Павлову стали называть – «мастером звуковой магии».
Но после неожиданного всплеска – опять молчание. Только в 1915 году от полного забвения имя поэтессы спас Валерий Брюсов, случайно нашедший в скупке потрепанный сборник стихов Каролины Павловой.
– Восхитительно! Это чистый алмаз! – воскликнул поэт и организовал переиздание избранного. Благодаря его бескорыстному порыву стихи Каролины Павловой получили новое признание как живое, самобытное явление. Поэтический язык Павловой – сжатый, энергичный, с нетрадиционной рифмой. В. Ходасевич отмечал «мужественность» поэзии Павловой, но упрекал ее в некоторой холодности. Используя математический подсчет, Андрей Белый оценивал ритмическое богатство ее поэтического наследия по самой высокой шкале и относил Каролину Павлову к новаторам стиха, считая, что она, как и Державин, Жуковский, Пушкин, Лермонтов, Баратынский, Тютчев и Фет, – «создала и усовершенствовала ритм ямбического диметра». «Эти поэты… всегда оригинальны и никем не превзойдены…» – утверждал А. Белый.
К несчастью, новое открытие Каролины Павловой произошло в разгар мирового катаклизма – Первой мировой войны. До изысканных ли стихов поэтессы, притом немки, было российским интеллектуалам, озабоченным политическими проблемами!
Память о Павловой воскрешали и поэтессы Серебряного века. Но как много у них павловского! Иной раз, прочитав маленький стихотворный шедевр, задумаешься – кто автор?
Увы! справляюсь я с собою;
Живу с другими наравне;
Но жизнью чудною, иною
Нельзя не бредить мне во сне.
Куда деваться мне с душою!
Куда деваться с сердцем мне!
И с восхищенным удивлением узнаешь, что эти проникновенные строки вышли из-под пера не очень счастливой женщины, жившей почти два века назад.
Самые знаменитые поэтессы восприняли слова К. Павловой «…мое святое ремесло» как свои. Марина Цветаева назвала свой лучший стихотворный сборник «Ремесло» (1923), Анна Ахматова, также имея в виду строки Павловой, дала циклу стихов название «Тайны ремесла» (1936–1960).
В нашей стране литературное наследие Каролины Павловой не издано даже наполовину. В архивах хранятся уникальные рукописи поэтессы, с некоторых все еще не сделаны копии.
Придет ли ее время?
Каролина родилась в семье представителя старинного немецкого лютеранского рода из Силезии Карла Иоганна Яниша (1776? – 1854). Фамилия претендовала на дворянский герб: голубое поле щита разбито на три части горизонтальными золотой и серебряной полосами. Из нижней части щита (волнистого моря) поднимается змея, изо рта которой в верхней части щита выходят в стороны две ветви дерева, под которыми расположено по золотой восьмиконечной звезде.
Но и кроме голубой крови семейству было чем гордиться.
Доктор медицины Иван Николаевич (ок. 1730–1812), приехавший в Петербург в 1758 году, в 1773-м стал главным врачом Московского воспитательного дома, а в 1805 году получил потомственное российское дворянство. К концу жизни он был очень состоятельным человеком, владел домами в Москве и имениями в разных уездах Московской и Владимирской губерний.