Баритони был не промах,
Тот же час в чертах знакомых
Он ту девушку узнал,
От которой потерял
Все надежды, рассердился,
И затопал; и взбесился:
«А! так это ты, змея?
Это ты?.. Постой же, я
Заморю тебя, запрячу,
Отплачу за неудачу
Петербургскую! — и дверь
Запер на замок. — Теперь
Ты в руках моих, и воли
Я лишу тебя; все боли,
Все беды, что перенёс
От тебя, реками слёз
Ты отплатишь мне в темнице
Вековечной». И девице
Кажет скрипку; а она,
Злобою удивлена,
Где любовь найти мечтала,
Грустно, томно отвечала:
«О, ты не узнал меня!
Я всё та же! с того дня,
Как «люблю» тебе сказала,
Я любить не перестала,
И не ты ль зажёг любви
Первый огнь в моей крови?
И не всей ли я душою,
Чтобы только жить с тобою,
Всё на жертву принесла,
И не я ли умерла
От любви, от сожаленья?
Нет! во мне нет измененья!
Мне и в светлых небесах
Было грустно; я в мечтах
Одного тебя искала!»
И бедняжка зарыдала,
И так сладко излилась
Жалоба её, что счас
Баритони, как прикован,
Сам стоял, весь очарован.
Но, взглянув на красоту
Пери, вспомнил нищету,
В коей жизнь его томилась,
И вся злоба пробудилась …
«Нет! тобой так беден я,
От любви судьба моя
Изменилась; за ошибку
Отплати — ступай-ка в скрипку».
Тут он пери в руки взял,
Задушил её и смял,
В скрипку бедную запрятал,
Чародейски запечатал,
Обвязал и заклеѝл,
И в продажу отпустил.
Но ему не сдобровало:
Скоро и его не стало, —
Всё в нужде кряхтел, кряхтел
И со злости околел.
По Европе развозилась
Долго скрипка; очутилась
В Петербурге наконец,
И нашелся ей купец,
Тот же самый черноокой,
Человек души высокой,
Что так искренно любил
Девушку и схоронил,
И оплакал всей душою
В юности своей — весною.
Только начал он играть,
Скрипка стала оживать:
То раскатисто зальётся
Русской песней, то несётся,
Как молитва, в облака,
То как будто бы тоска,
Жалоба унылой девы,
То как ангелов напевы,
Торжество святых духóв!..
Весь торжественный, без слов,
Без дыханья, без движенья,
Скрипки чудное он пенье
Слушает, — и вдруг узнал,
И к груди своей прижал,
И не расстаётся с нею
Мыслью, сердцем и душою, —
С скрипкой он теперь одно.
Непонятно, мудрено!
Их согласье всех задачит!
Он уныл — и скрипка плачет!
Он восторжен — и она,
Вдохновения полна,
Радует, мутит, терзает,
Двери неба отверзает!
Что? Вы скрипку не узнали?
Нет? Так Львова[80] не слыхали!
Прочее
Призыв
Отчего, мой ангел милый,
Так мне скучно без тебя?
Свет сей сделался могилой,
Всё постыло для меня!
Отчего других мне радость
Уж веселья не даёт?
Лишь в очах твоих вся сладость —
В них душа моя живёт!
Ты как солнце, что лучами
Всю вселенную живит;
Как весна, что нас цветами
К удовольствию манит;
Как луна, что освещает
Странника в тиши ночной;
Как надежда, что вселяет
В душу к бедному покой.
Так приди ж, мой друг бесценный!
Приди, рай всех чувств моих!
И забуду о вселенной
Я в объятиях твоих.
Плавающая ветка[81]
Что ты, ветка бедная,
Ты куда плывёшь?
Берегись - сердитое
Море… пропадёшь!
Уж тебе не справиться
С бурною волной,
Как сиротке горькому
С хитростью людской.
Одолеет лютая,
Как ты ни трудись,
Далеко умчит тебя,
Ветка, берегись!
«Для чего беречься мне? -
Ветки был ответ. -
Я уже иссохшая,
Во мне жизни нет.
От родного дерева
Ветер оторвал;
Пусть теперь несёт меня
Куда хочет вал.
Я и не противлюся:
Мне чего искать?
Уж с родным мне деревом
Не срастись опять!»
Бывало[82]
Бывало… Бывало, —
Как всё утешало,
Как всё привлекало,
Как всё забавляло,
Как всё восхищало!
Бывало… Бывало!
Бывало… Бывало, —
Как солнце сияло,
Как небо пылало,
Как всё расцветало,
Резвилось, играло,
Бывало… Бывало!
Бывало… Бывало,—
Как сердце мечтало,
Как сердце страдало,
И как замирало,
И как оживало,
Бывало… Бывало!
Но сколько не стало
Того, что бывало,
Так сердце пленяло,
Так мир оживляло,
Так светло сияло,
Бывало… Бывало!
Иное завяло,
Иное отстало,
Иное пропало,
Что сердце ласкало,
Заветным считало!
Бывало… Бывало!
Теперь всё застлало
Тоски покрывало,
Ах, сердце, бывало,
Тоски и не знало:
Оно уповало!
Бывало… Бывало!
День рождения
Ещё год как не бывало
Над моею головой
Пробежал,— и только стало
Мне грустней: как часовой
Безответный, я до смены
Простою; потом, бедняк,
Как актёр, сойду со сцены —
И тогда один червяк
Будет мною заниматься,
А товарищи, друзья
Позабудут, может статься,
Что когда-то жил и я,
Что и мне они внимали,
Когда в песнях изливал
Я сердечные печали
Иль на радость призывал.
Гость в пирушке запоздалый,
Я допил уже до дна
Чашу радости бывалой,
И разбита уж она!
Понемногу отлетели
Обольщенья и любовь,
И лампады догорели
Наших дружеских пиров.
Новые огни засветят,
Новый явится поэт,
Зашумят и не приметят,
Что меня в пирушке нет.
Может быть, и всю беседу
Нашу годы разнесут,
Раскидают, и к обеду
Гости новые придут.
Но и мы соединимся,
К жизни мы воскреснем вновь,
И тогда мы погрузимся
В беспредельную любовь.
Звезда[83]
Звезда, прости! Пора мне спать,
Но жаль расстаться мне с тобою,
С тобою я привык мечтать,
А я теперь живу мечтою.
И даст ли мне тревожный сон
Отраду ложного виденья?
Нет, чаще повторяет он
Дневные сердцу впечатленья.
А ты, волшебная звезда,
Неизменимая, сияешь,
Ты сердцу грустному всегда
О лучших днях напоминаешь.
И к небу там, где светишь ты,
Мои стремятся все желанья,
Мои там сбудутся мечты…
Звезда, прости же! До свиданья!
Лютня
Имел я лютню в юных днях.
На золотых её струнах
Бряцал я радость, упованье,
Бряцал любовь, очарованье,
Бряцал веселье и печаль.
Моей мне часто лютни жаль:
Теперь, в минуты вдохновенья,
В часы душевного томленья
Ещё бы побряцал на ней
Я песнь моих счастливых дней,
Ещё бы радость раздавалась,
Когда б цела она осталась!
Но время грузною рукой
Струну порвало за струной,
И каждая души утрата:
Обман надежд, кончина брата,
И смерть отца, и смерть детей —
На лютне врезались моей.
Одну струну, струну печали,
Судьбы порывы не порвали.
На ней бряцать мне суждено,
И я пою всегда одно:
Минувших дней воспоминанье
И лучшей жизни упованье.
П. А. Г.
Залетное, небесное виденье,
Дай весточку о родине твоей!
Надолго ль ты рассталось с ней,
Твое надолго ль посещенье?
От сердца горе отлегло,
Я вдруг помолодел душою,
Мне стало так легко, светло,
Когда я встретился с тобою.
Скажи, там, в синих небесах,
Знакома ль ты с моей звездою?
Она в сияющих звездах
Светлее всех — сходна с тобою!
Как ты среди земных утех,
Среди пиров земного мира
Светлей, видней, милее всех,—
Так и она среди эфира!
Как ты, чудесно хороша
Моя звезда, одно с тобою;
Вся заливается душа
При вас любовью и тоскою.
Как стану я на вас смотреть,
Мой взор не может отделиться,
И плакать хочется, и петь,
И богу хочется молиться.
Твой взгляд, как дивный с неба луч,
Вливает в душу упоенье,
Среди туманных жизни туч
Мне говорит, как откровенье.
Как шестикрылый се