***
И он стал похож на пустой квадрат,
Но смеялся чаще, чем год назад,
Отпустил усы и крепко спал по ночам.
Он не думал о ней, он играл в футбол,
И играл на флейте. Он был - орел.
Но когда она улыбалась - всегда молчал.
Он истер подошвами свой предел,
Он извел себя, но остался цел
И вполне доволен без малого шесть недель.
А потом в стене появилась дверь
И оттуда выпрыгнул рыжий зверь
И сказал: "Пойдем. Нам нужно поймать форель."
И они пошли. И пришли к мосту.
И ловили рыбу, но всё не ту.
И лежало солнце на черных макушках гор.
И тянулось утро, как теплый воск.
И входило лезвие в рыбий мозг,
И сочились запахи, вязкие, как кагор.
Зверь, балуясь, лапой сбивал укроп,
Выгибался, бархатный морщил лоб,
Окунался мордой в прыгучую плоть воды,
И ревел, рывком разевая пасть.
И шалея, рыба хватала снасть
И взлетала - радугой в радужный влажный дым.
И цвела под пальцами рыбья плоть,
А ему казалось, что он - Господь.
Он взбивал ногой леденящую пену дна
И все длил и длил бесконечный день...
Даже зверь, умаясь, улегся в тень.
А спустя столетье из пены взошла она.
И швырнула галькой в его блесну.
Он взглянул на зверя, но зверь уснул.
Он взглянул на солнце - и то поползло в зенит.
А она, смеясь, выгрызала мед
Из пчелиных лапок. "Не спи! Возьмет!"
И тотчас меж пальцами вниз побежала нить.
"Ах какая рыба! Ты дашь мне... часть?"
Тут у зверя чуть приоткрылась пасть.
Он взглянул на щель, из которой текла вода,
И поднялся, хрустнув коленом. "Дам."
Улыбнулся мокрым своим следам
И взошел на мост.
Она же осталась там.
Из "Языческих песен"
***
Когда весь мир. сойдя с ума,
Вертясь подброшенной монетой,
ворвался в сумасшедший март,
На небеса взошла комета.
Взошла сквозь сеть астральных карт,
Затмив размывы млечной каши.
Как хохотал безумец март!
Во весь размах небесной чаши!
Как бил в стошкурый барабан,
Как ликовал, срываясь с крыши
И обдавая луч-пуант
Соленьем подколесной жижи.
Сам господин Великий Пыл
Хватал за бороды упрямых,
Мелькнув сквозь стробоскоп толпы
Худым лицом Прекрасной Дамы.
И всех захлетывал азарт.
Нещадно смешивая ритмы,
Крушил стекло безумец-март.
Комета двигалась к зениту.
***
***
- Я - Артафон. Артемиды пес.
Быстрый ее аркан.
Ветер Эгейи меня принес.
Ветер полдневных стран.
- Но не быстрее моих колен!
Мне ль тебя не узнать,
Пестроголовый мой?
Я - олень!
Попробуй меня взять!
- Я - Артафон. Черномордый бог.
Бог, терзающий сны
Ланей. Я - лай. Я - мельканье ног.
Выгнутый лук спины.
- Тысячи лет, океан чащоб,
Века и века подряд
Я, оглянувшись через плечо,
Вижу тебя, брат,
И повелитель! Мой верный след,
Если я не люблю,
Дай оскорбляющей плоть стреле
Выпачкать шерсть мою!
- Да! Бесконечностью дней-погонь,
Верой, к которой тверд,
Я - Артафон! Рыжий огонь!
Я без тебя - мертв!
Близко. Между - один прыжок.
- Жена моя и сестра...
Санкт-Петербург. Подземный мешок.
Восемь часов утра.
***
Король был хром.
Возничий пьян.
Гарольд косноязык.
- Прошу добром!
Она моя!
И дергался кадык.
- Приду с полком!
Возьму на щит!
Обещано - отдай!
Король был хром.
Но знаменит!
Серьезный государь.
Отец молчал.
Народ роптал.
Принцесса терла глаз.
Гарольд скучал.
Возничий спал.
- Прошу в последний раз!
Добром! Приду - возьму на щит!
Отец махнул рукой:
- Приду! Приду! Зачем кричит?
Гасите факелы. Открой
Ворота шыре /Ближним/ Тролль,
Всего лишь - тролль.Иди!
Иди, скажи ему, гарольд,
Иди, скажи ему: Изволь!
Еще:пусть запасает соль,
А нет - и так сьедим.
* * *
Голос флейты остер и тонок,
Кудри бога в смоле.
- Помолись за меня, Мадонна,
Страсть мою пожалей!
Голос флейты упруг и резок,
Щеки бога в пыли.
- Потрудись за меня, Железо,
Если мало молитв!
Раскатись барабанной тряской,
Будто по полю - град.
Ноги бога в безумной пляске
Мнут тугой виноград.
Голос флейты - нездешний голос:
Прочь, зверье, из берлог!
Вон идет золотой и голый,
Пьяный радостью бог!
Не отринь же меня, Спаситель,
Се Твое колдовство!
Голос флейты - не голос витий,
Это - голос живой.
Бог идет по траве бессонниц,
Не сгибая колен.
Помолись за меня мадонне
И хмельного налей.
Голос флейты над полем битвы
И над полем любви!
Будь же счастье моей молитвой,
Лучшей - наших молитв!
* * *
Он был гончар. Кувшинный творец.
Создатель чаш и божков.
Таков был дед его, и отец,
И сам он тоже таков.
Он трогал комья властной рукой,
Как воин трогает меч.
Душа земли обретает покой,
Войдя в большеротую печь.
Он был гончар.Деревянный круг
С восхода и до конца.
Он плел судьбу свою, как паук
Плетет оружье ловца.
В душе земли остается след
Не глубже снятой вины.
Он умер ста восемнадцати лет.
За год до большой войны.
***
Все эти годы - один на один.
Он, и его клеймо.
Дорогой ландышей и седин,..
"Твоей дорогой, мой Господин!"
Не вглубь - вкруговерть холмов.
Колючей щекой, под колючий всхлип
В древесное существо.
Приник, притерся. Как плющ, как гриб,
Сосущей болью к коре прилип:
"О хоть бы ветви мои зажгли б!"
Рябиновое вдовство.
"Своя свобода!" Взвалив, как крест,
"Ползи,языческий крот!"
К тому, кто в соль превращает лес.
А море - в соль. Позвоночный треск.
В разводьях глаз - антрацитный блеск.
- Иди ко мне, мой урод!
Все эти годы: от пня до пня,
Сам хлаже бугристых льдин.
Как лань,бессмертие прочь гоня,
Гнилые губы землей черня.
И вот спросил его:
- Чтишь? Меня?
Солнце, мой Господин!
***
А солнце жжет сухой песок.
Ему плевать, он мертв.
Ну, брат, вдохнем еще разок,
Толкнем густой багровый сок
По стебелькам аорт.
Пустыня - старый, жадный рот.
Вот чертова печать
На брюхе мира! Плешь. "Вперед!"
На лошадях вскипает пот
И лбы камней трещат.
В аду для всех один закон:
- Попробуй не умри!
Поклон! Поклон! Еще поклон!
Когда-то здесь издох дракон:
Не выдержал жары.
Был город. Всосан./Копоть-плоть
На вогнутостях чаш/
Мозоли ног - песок молоть...
Когда сюда пришел Господь,
Все было, как сейчас.
***
Спускался в ад
Зажав в кулаке
Клок январского неба.
И души предков
Летали над ним
Обрывками старых газет.
Любовник, пират,
Правитель, аскет
И тысячи тех, кто не был
Никем.
Бумажные бабочки, дым.
Воздадим
Каждому по строке.
Спускался в ад.
Шестнадцать кругов,
Шесть заржавленных истин
Вместо цепей. В счастливых зрачках
Медь. По жаркой смоле,
За хохот мглы, за гнев богов
Сюда не доходят мысли,
Но здесь душа его и нельзя
Без нее там, на земле.
РАЗНЫЕ СТИХИ
* * *
В этой комнате, похожей
На поношенную шляпу
Ходят звери - пол в прихожей
Их когтями исцарапан.
Их дыханьем пропитались
Занавески и обои.
Потому-то в здешних книгах
Нет ни истин, ни героев.
В этой комнате, где ветры
Спят в обнимку с журавлями,
Из коричневого фетра
Кем-то вырезано пламя
И в прореху подвенечну
Дым приходит ниоткуда.
А войти сюда - беспечность,
А уйти совсем не трудно.
Только мало кто уходит
В этой комнате утешно.
Здесь бесшумно звери ходят
И зрачки у них кромешны.
И поэтому вино здесь
Не кончается под утро,
И гостям щекочет ноздри
Запах лотоса и пудры.
В этой комнате, где сине
Под обвисшими полями,
Большеротая эльфиня
С кириянскими глазами
Потеряла черный гребень
(Это звери виноваты,),
От того ли в здешнем хлебе
Этот кислый вкус утраты?
В этой комнате из фетра
Все, что прежде было - камень.
Гости бродят по паркету
Мужду влажными клыками,
Как погашенные свечи.
Языки у них шершавы.
И становится на плечи
Темнота, в лицо дыша им...
В этой комнате посуда
Гибнет как-то непреложно.
А с уснувшими под утро
Звери очень осторожны.
Их глаза из тьмы - как звезды.
Их усы ласкают кожу.
Здесь "люблю" звучит, как "воздух"...
Только жить никто не может
В этой комнате...
* * *
Во поле растет чертополох.
Был бы музыкантом, да оглох.
Был бы богомазом да ослеп.
А герой въезжает на осле.
А герой (глаза его горят)
На осле въезжает в стольный град.
Он чудное имя взял - Гийом,
И рубаха пестрая на нем.
Раньше он был жилист и горбат.
Раньше у него был дом и сад,
Земляки и, кажется, жена.
А теперь вот дудочка одна
Во поле растет трава овсюг.
Угадай-ка: в помощь, а не друг.
Угадай-ка: родич, а не брат.
На героя праздничный наряд.
Он, герой, для всякого хорош.
На героя, правда, не похож.