Согреться хотят на бегу,
Седые, седые березы
Стоят по колено в снегу.
И за ночь такие узоры
На окнах выводит зима,
Что с кистью в руках, от позора,
Художники сходят с ума.
Если вам ночью не спится…
Если вам ночью не спится
И на душе нелегко,
Значит, вам нужно влюбиться
В ту одну на земле,
Что от вас далеко.
Кто она, где она ходит,
С кем провожает зарю,
Кто ее под руку водит,
Ту, одну на земле,
Половинку твою…
Но как узнаешь,
Когда встречаешь,
Быть может, эта,
А может быть, та.
Ее ведь надо
Узнать по взгляду,
Понять мгновенно,
Что рядом – мечта.
Где этот день или вечер,
Где тот волнующий час
Этой решающей встречи,
Теплых рук, добрых губ,
Нежных слов, ясных глаз?
Ты о ней бредишь весною,
Ищешь в далеких краях…
Что, если рядом с тобою
Та одна на земле
Половинка твоя?
Но как узнаешь,
Когда встречаешь,
Быть может, эта,
А может быть, та…
Ее ведь надо
Узнать по взгляду,
Понять мгновенно,
Что рядом – мечта.
Пейзаж
И это кваканье лягушек,
И этот мирный звон цикад,
И терпкий запах от кадушек,
В которых бродит виноград,
И поезда над самым ухом,
И свет полночный маяка,
И эта добрая старуха
С ведром воды из родника,
И этот лай собак беззлобный,
И эта тень под грушей днем,
И этот столик неудобный
С осколком зеркала на нем,
И этот мерный шум прибоя
Все пять ночей. Их было пять…
Все то, что связано с тобою,
Я не устану вспоминать.
Ты
Что остается за тобой,
Когда ты пробегаешь мимо?
То соль волны, то горечь дыма,
Так пахнет скошенной травой,
Так пахнет подмосковный бор,
Июльским зноем накаленный,
Так пахнет летом ветер с гор…
И что мне Кристиан Диор —
Французский бог одеколонный.
Пока любовь жива
Как все влюбленные похожи друг на друга,
Как одинаковы их мысли и слова!
Во все века они не сходят с круга —
Бессильна Смерть, пока Любовь жива.
Неизбежность
Умирают лежа, сидя, стоя —
Дети века с разною судьбой,
Кличку труса, звание героя
Утвердив при жизни за собой.
Катастрофы, бедствия, аварии
Поставляют урны в колумбарии,
Так неотвратимо, наяву,
Невзирая на чины и звания,
Далеко не вечные создания
Присоединяя к большинству.
Но, беря на веру все условности,
Я еще не видел никогда
Умерших от лести, от нескромности,
От потери чести и стыда.
У меня ж такая точка зрения:
Раз живешь на свете, то живи!
Только я, в порядке исключения,
Умереть хотел бы от любви!
Гора моя
«Ты гора моя,
Забура моя,
В тебе сердца нет,
В тебе дверцы нет!»
Это выдумала девочка
Четырех от роду лет.
Это выдумала Катенька,
Рассказала,
Спать легла.
Только я сидел до полночи
На кухне, у стола.
Только я сидел до полночи
Под шорохи мышей.
Все сидел и все обламывал
Острия карандашей.
А потом я их оттачивал
И обламывал опять,
Ничего не в силах выдумать,
Чтобы лечь спокойно спать…
Корабельная сосна
Она прислушивалась в страхе
К раскатам грома. И ждала…
Молчали две намокших птахи,
Прижавшись у ее ствола.
Зловеще молния сверкала
И озаряла свод небес,
Казалось, что она искала
Ее, одну на целый лес…
Все лето грозовыми днями
Она той молнии ждала.
Бежать? Но ведь она корнями
К земле прикована была!
Ушла гроза. И ожил снова
В лесу нестройный гомон птиц.
И дышит влагой бор сосновый.
И меркнут сполохи зарниц…
А по коре сосны шершавой
Ползла смолистая слеза —
Сосна на страх имела право,
Могла и завтра быть гроза.
Примета
В лесу кукушка куковала,
И я считал ее «ку-ку»,
И выходило, очень мало
Мне жить осталось на веку.
Назавтра мне с лесной опушки
Прокуковали сотню лет,
И той, видать, другой кукушке
Послал я мысленный привет.
И я подумал: вот досада!
Как самого себя понять,
Раз мне такую малость надо,
Чтоб настроение поднять?!
Уточка
На вечерней зорьке Уточку убили,
Уточку убили, метко подстрелили;
Лишь одна дробинка в сердце ей попала,
За кустом, в болото, Уточка упала.
Как она упала – клювом в воду ткнулась,
Так она лежала, не пошевельнулась.
И ее по ветру отнесло в осоку —
Не нырять ей больше, не летать высоко…
Не нашел охотник Уточки убитой,
За кустом, за кочкой, камышами скрытой.
Не достал добычи, зря искал, бранился.
Долго над болотом Селезень кружился…
Стихия
Оле Муравьевой
В одной из южных стран
Отбушевал жестокий ураган.
Врываясь в беззащитные селенья,
Он нес собою смерть и разрушенья:
Сносил мосты, выдавливал витрины,
Переворачивал повозки и машины,
С корнями вырывал деревья из земли,
И люди усмирить стихию не могли…
Стихия дремлет в кратере вулкана,
Она таится в волнах океана,
И от стихии ни одна страна
Не застрахована и не защищена.
С тревогой принимают города
Сигнальные толчки землетрясенья.
И самолет с командою спасенья
Летит туда, куда пришла беда.
Безумная любовь похожа на стихию
Об этом, кажется, и написал стихи я.
Улетают птицы
Каждый год тут и там
собираются мудрые птицы —
И отцам, и птенцам
предстоит совершить перелет:
Далеко им лететь,
так что всякое может случиться —
Где один долетит,
там другой ни за что пропадет…
Прерывая маршрут
и раскинув безжизненно крылья,
Птицы падают с неба,
подбитые пулей стрелков,
Так во время войны
сиротеет в бою эскадрилья,
Возвращаясь домой без испытанных,
верных дружков.
Но приходит весна,
и назад возвращаются птицы,
Тем же самым маршрутом
ведут их домой вожаки,
Чтобы в тех же домах,
в тех же поймах заветных гнездиться,
Несмотря на засады,
что где-то готовят стрелки…
Деревья
Я не люблю, когда деревья рубят —
Пилой и топором лесных собратьев губят.
Я не могу смотреть, как падает сосна,
Своих сородичей ветвями задевая.
Опору потеряв, уже мертва она,
А мне все кажется, она лежит живая.
Есть у меня в лесу любимый клен,
Когда я прихожу, меня встречает он.
Такой красивый клен – один на всю округу!
Он знает, что когда я подойду к нему,
Я слово доброе скажу ему как другу
И теплый ствол его сердечно обниму.
Я сок березовый со школьных лет не пью,
У дерева я с кружкою стою.
Мне говорят: «Полезен сок березы!»
А мне все кажется, что то не сок, а слезы…
«Хоть осень с каждым днем…»
Хоть осень с каждым днем
Берет свои права
И наступает время листопада,
Не сокрушайся, друг! Смириться с этим надо.
При всем желании судьбу не обвести —
Придет и твой черед, и ты в свой срок увянешь,
При всем старании – природу не обманешь.
Но ты пока живешь! Живи! И шелести!
* * * * *
1939 год.
Май 1941 года. Зоя Федорова и Сергей Михалков на встрече в редакции газеты «Красный воин» МВО.
«…С 1933 года я стал более или менее часто печататься в столичной периодике… Вслед за первым сборником стихов, выпущенным в «Библиотеке «Огонька», стали выходить мои книжки, в которых все большее место занимали стихи для детей. В 1937 году я был принят в Союз советских писателей».
Надпись на фотографии: Андрон Михалков. Апрель 1941 года. Снимал В. Рапопорт. Всю войну с собой проносил с 4 апр. 41 г. по 4 апр. 46 г. С. Михалков
Фронтовой корреспондент. Где-то между Брестом и Москвой…
1942 год. В действующей армии. Северо-Западный фронт.
На войне, как на войне…
Самуил Маршак и Сергей Михалков.
Передача танка, построенного на средства поэтов и художников – лауреатов Сталинской премии С.Я. Маршака, С.В. Михалкова и художников Кукрыниксов (П.Н. Крылова, М.В. Куприянова и Н.А. Соколова), экипажу танкистов.