Два близких цвета:
Синий и зеленый…
1953
В дороге
Нет,
Русской песне
На подмостках тесно —
Она звучит
Душевней и смелей
На лунной речке,
На опушке леса
И в тишине
Заснеженных полей.
Она седым дружинником слагалась —
В ней звон кольчуги
И орлиный клик.
А может быть,
Чтоб побороть усталость,
В глухой ночи
Ее сложил ямщик.
Эх, песня, песня!
Зимнее раздолье!
Бескрайние,
Бездонные снега…
Товарищ!
Друг!
Споем с тобою, что ли,
Про то,
Как Русь
Ходила на врага,
Как раненые лошади
Храпели
Иль как вставали
Танки на дыбы.
…Летят березки.
Проплывают ели.
Неторопливо пятятся дубы.
И ты глядишь вокруг
Счастливым взглядом.
Раскрыв свой полушубок на груди,
И сердцу
Больше ничего не надо —
Была бы лишь
Дорога впереди!
1953
Старый дот
Он стоит над заливом,
Разрушенный, хмурый.
Вдаль невидящим взглядом
Глядят амбразуры.
Вдаль глядят амбразуры,
И кажется доту —
Вновь матросы идут
На огонь пулемета.
Вновь идут,
Бескозырки надвинуты низко.
Все спокойно.
Застыли кусты тамариска.
Надрываясь,
Свистят в тамариске цикады.
Вдаль глядят амбразуры
Невидящим взглядом.
Парень с девушкой
К доту приходят под вечер —
Он для них только место
Условленной встречи…
1953
«Сквозь тапочки жжется…»
Сквозь тапочки жжется
Асфальт раскаленный.
Прохожие скрыться
От зноя спешат.
При выкладке полной,
Насквозь пропыленный,
Шагает по солнцу
Курсантов отряд.
Когда-то нас тоже
«Гоняли» что надо.
Как вспомню,
Казарма…
Война…
Да, был нечувствителен
К девичьим взглядам
Могущественный старшина.
Военная школа!
Военная школа!
Досрочный наш выпуск
На фронт.
Врученный на марше
Билет комсомола.
Грохочущий горизонт.
Военное лето!
Военное лето!
Суровое, как солдат…
Навстречу мне,
В новую форму одетый,
Шагает курсантов отряд.
1953
«Неужель тобою позабыто…»
Неужель тобою позабыто
То, о чем забыть я не могу?
Тонут, тонут конские копыта
В мокром неслежавшемся снегу.
Мы с тобою — первый раз в разведке,
Нам с тобой — по восемнадцать лет.
Пуля сбила хлопья снега с ветки,
В темном воздухе оставив след.
Вновь снежинки надо мною кружат,
Тихо оседая на висках.
Ставшая большой любовью дружба
Умирает на моих глазах…
Сколько раз от смерти уносили
Мы с тобою раненых в бою —
Неужели мы теперь не в силе
Воскресить, спасти любовь свою?
1953
«Упал и замер паренек…»
Упал и замер паренек
На стыке фронтовых дорог.
Насыпал молча холм над ним
Однополчанин-побратим.
А мимо шла и шла война,
Опять сровняла холм она…
Но сердцем ты не позабыл
Святых затерянных могил,
Где без нашивок и наград
Твои товарищи лежат.
1953
«Сколько силы…»
Сколько силы
В обыденном слове «милый»!
Как звучало оно на войне!..
Не красавцев
Война нас любить научила —
Угловатых суровых парней.
Тех, которые, мало заботясь о славе,
Были первыми в каждом бою.
Знали мы —
Тот, кто друга в беде не оставит,
Тот любовь не растопчет свою.
1953
«Если ты меня обидеть можешь…»
Если ты меня обидеть можешь,
А потом спокойным сном уснуть,
Значит, стала наша близость
Ложью
И прокралось равнодушие в грудь.
Это значит,
Что тобой забыто
То, о чем забыть я не могу:
Тонут,
Тонут конские копыта
В мокром неслежавшемся снегу.
Мы с тобою
Первый раз в разведке,
Нам с тобой —
По восемнадцать лет.
Пуля сбила хлопья снега с ветки,
В темном воздухе оставив след.
…Вновь снежинки надо мною кружат,
Тихо оседая на висках.
Ставшая большой любовью дружба
Умирает
На моих глазах…
Сколько раз от смерти уносили
Мы с тобою раненых в бою —
Неужели мы теперь не в силе
От беды
Спасти любовь свою?
1953
Снега, снега…
Все замело
Дремучими снегами.
Снега, снега —
Куда ни бросишь взгляд.
Давно ль
Скрипели вы
Под сапогами
Чужих солдат?
Порой не верится,
Что это было,
А не привиделось
В тяжелом сне…
Лишь у обочин
Братские могилы
Напоминают о войне.
Снега, снега…
Проходят тучи низко,
И кажется:
Одна из них вот-вот
Гранитного
Коснется обелиска
И хлопьями
На землю упадет.
1953
Разговор с сердцем
Осыпая лепестками крыши,
Зацвели миндаль и алыча.
В полдень
стайки смуглых ребятишек
Вылетают к морю,
щебеча.
Слышишь,
сердце,
чистый голос горна?
Это детство новое поет.
Наше детство
оборвалось
в черный
Сорок первый год.
Это было летом,
на рассвете…
Сердце,
сердце,
позабудь скорей
Вой сирены,
взрывы,
дымный ветер,
Слезы поседевших матерей.
Отвечает сердце мне
сурово:
«Нет,
об этом
позабыть нельзя!»
Гневно
сердце отвечает:
«Снова
Нашим детям бомбами грозят.
И опять
встают виденьем черным
Капониры,
доты,
блиндажи…»
Сердце
в грудь мою стучит упорно:
«Много ли ты сделала,
скажи,
Для того
чтоб вновь не раскололось
Небо над ребячьей головой,
Чтоб не превратился
горна голос
В нарастающий сирены вой?»
1953
«Я, признаться, сберечь…»
Я, признаться, сберечь
Не сумела шинели —
На пальто перешили
Служивую мне:
Было трудное время…
К тому же хотели
Мы скорее
Забыть о войне.
Я пальто из шинели
Давно износила,
Подарила я дочке
С пилотки звезду,
Но коль сердце мое
Тебе нужно, Россия,
Ты возьми его,
Как в сорок первом году!
1953
Аэродром
Вот рассвет — дождливый, поздний,
робкий.
Необычно тих аэродром.
Вечным ветром выжженные сопки
Широко раскинулись кругом.
Часовые вымокли до нитки.
Кроме них, на поле ни души.
В тучи наведенные зенитки,
Хищный профиль боевых машин.
В оружейной маленькой каптерке
Старшина занятия ведет.
Новобранец в жесткой гимнастерке
Робко разбирает пулемет.
У каптерки, затаив дыханье,
Долго документы достаю
И вхожу в гражданском одеянье
В молодость армейскую мою.
1954
«Вновь за поясом чувствую…»
Вновь за поясом чувствую
Тяжесть гранаты.
Снова пляшет затвор,
Снова мушка дрожит…
Дорогие подруги —
Рядовые солдаты,
Сколько вас
В безыменных могилах лежит!
Мне ж на фронте везло:
Пустяковые раны,
Отлежишься в санбате
И опять — батальон.
Снова мальчик-комбат
Потрясает наганом,
Нас опять окружают
Со всех сторон.
На ветру, на морозе
Руки так онемели,
Деревянные пальцы
Не оттянут курок,
А со стенок окопа
За ворот шинели
Все течет и течет
Неотвязный песок.
— Очень плохо тебе?
— Что ты, глупый, с тобою?
— Ну, а если останешься вдруг одна?
Оглянись, посмотри —
Освещенная боем,
За тобою твоя страна.
Впереди орудийные жадные дула.
Чем окончишь не женский свой путь?
Притаился на дереве
Снайпер сутулый
И в твою он нацелился грудь.
Вновь за поясом чувствую
Тяжесть гранаты.
…Только что это я:
Все война да война?