И петушиный крик…
С морозу поседевший броневик,
Стволы орудий,
Сплошь заиндевелых,
В кромешной тьме…
Стоит над станом белых
Глухая ночь…
В степях заледенелых
Снега свирепый ветер разметал
И спрятал очертанья горизонта…
Штабной белогвардейский генерал,
Глаза посоловевшие скосив,
Не спит,
Сухие губы закусив,
Склонясь над картой
Прорванного фронта.
В глазах не остывает напряженье…
От Горловки, Воронежа, Ельца,
От Селезневки — посвисты свинца,
Буденовцы,
Разгромы,
Пораженья…
Не спит село.
Окопы у реки,
Трехцветный флаг над штабом,
Огоньки,
Крик часовых…
Стоит над спящим станом
Глухая ночь.
И степь кипит бураном.
А через степь
Маршрутом Первой Конной
Ведут к Ростову славные полки
Клим Ворошилов
И Семен Буденный.
Идут полки наперекор бурану.
По ранее обдуманному плану
Их командармы,
Не смыкая глаз,
Ведут вперед, овеянные славой.
Не спят бойцы,
И перед конной лавой
Мутнеет даль.
А там, вдали, — Донбасс.
Великий путь.
Суровый, звездный путь.
Деникинцы щетинятся во мраке.
Нам ни на миг нельзя передохнуть.
Бойцы летят в завьюженную муть,
Равняют строй,
Готовятся к атаке…
И дрогнули ползучие снега,
В которых в бурю
Все живое тонет.
И ринулись на белого врага
Гривастые буденовские кони.
Степной буран
Им раздувал хвосты,
Снега
Глаза горящие слепили.
Неукротимые,
Сквозь снежные пласты
На вражеские смытые посты
Они копыта тяжко опустили
И разметались по селу.
Настал —
В который раз? —
Великий час расплаты.
И судорожно задрожали хаты,
И опрокинул карты генерал.
И грянул бой.
В кипении снегов
Сверкали остро лезвия клинков,
Бил броневик,
И горький дым клубился.
Ревел буран…
Сплоченностью колонн
Дроздовский полк
Буденовцам грозился.
Все потеряв,
Отчаянно рубился
Деникинский казачий эскадрон.
И грохотала грозных пушек медь,
И танки шли, повсюду сея смерть.
Немало наших доблестных бойцов,
Немало наших братьев и отцов
Свинцовая пурга запорошила…
Но вел полки
Товарищ Ворошилов,
Летя вперед
Сквозь орудийный гром,
Сквозь посвист пуль
На боевом коне.
И снег вскипал в пороховом огне
И багровел, и стлался пар морозный,
И небо колыхалось за селом,
Роняя обмороженные звезды.
И вел полки сквозь снеговую муть
Буденный,
Нам указывая путь.
… … … … … … … … … … …
Встречая утро
Под буранный свист,
Трубит победу
Полковой горнист.
Багровый снег
Летит из-под копыт.
Заря встает.
Путь на Ростов
Открыт!
На охрану советских границ
Дорогая, прощай,
Дай мне верную руку твою!
Ночи стали свежей —
Это знак уходящего лета.
Птицы там, за рекой,
О разлуке и встрече поют.
И над лугом встает
Розоватая дымка
Рассвета.
Побежала по телу
Короткая дрожь:
Из далеких лесов
Незнакомой прохладой подуло.
На колхозном гумне
Золотится усатая рожь.
Сторож держит берданку
И трет запотевшее дуло.
Скоро солнце взойдет,
И настанут работы часы,
И твоя молотилка
Потонет в соломенном хрусте.
На холодные капли
Еще не просохшей росы
Невзначай ты роняешь
Две теплые капельки грусти.
Нет, не надо грустить.
Ни тебе, дорогая, ни мне —
Нам не надо искать
У друзей и знакомых
Участья.
Мы живем и работаем
В самой хорошей стране,
В государстве цветов,
В государстве улыбок и счастья.
Для отцов наших
Пели в ночах соловьи,
И для юности нашей
Они еще петь не устали…
Краснозвездные парни
На наших границах
С оружием встали,
Охраняя республики
Мускулов, солнца
И стали,
Охраняя республики
Славы,
Побед
И любви.
Завтра мне, дорогая,
Стоять у кордона прикажут.
Будет дождь,
Будет зной,
Будут зимние ночи темны…
Но никто мне не скажет,
Что не был я зорким
На страже
Трудового спокойствия
Самой счастливой страны.
А когда я вернусь,
Сняв шинель неразлучную
С плеч,
Мы увидимся вновь
Средь знакомых туманов
И сосен.
Наша жизнь далека,
Сколько в ней еще
Радостных встреч!
Сколько зим,
Сколько лет,
Листопадов
И солнечных весен!..
На выставке
Шли над страной дождя косые
И вереницы хмурых лет.
«Россия, нищая Россия», —
Так в скорби написал поэт.
Бумагу слезы застилали,
Сжимали пальцы карандаш…
Тогда художники писали
Печальный, горестный пейзаж.
Река… Церквушка… Деревушка…
И на горе — дворянский дом.
На первом плане — побирушка,
Разутый пахарь — на втором.
Но отшумели непогоды,
В туман ушли былые годы…
Москва во всей своей красе
За далью утренней лучится,
По Ярославскому шоссе
На выставку троллейбус мчится.
И нам видна издалека
Взлетающая в облака
Эмблема выставки
и башен
И арок солнечная тень.
И, вспоминая
день вчерашний,
Мы в нынешний
вступаем день.
Земля родная перед нами:
Вдохнем Таджикистана зной,
Пройдем киргизскими степями,
Высокогорными садами,
Полями Грузии родной.
Увидим новые аулы
В степной казахской стороне,
Со звонкою домброю Джамбула,
Певца седого на коне.
Смотри!
Смотри во все концы.
Вот здесь из Мурманска — малина,
Из Заполярья — огурцы,
А это — дыня Сахалина.
И это явь: он нам не снится —
Необозримый сад садов,
Мы видим россыпи пшеницы,
Налив мичуринских плодов.
Висят туркменские ковры,
Столетья краску с них не смоют.
Лежит богатство трудовое,
Неисчислимые дары…
Павел Винтман[1]
Возвращение
Если вспомнить час прощанья…
Облака скользили к югу,
Вспышки молний освещали
Каждый куст и каждый угол;
От грозы и от печали
Легким холодом тянуло,
Наши руки повстречались,
Ты в глаза мне заглянула.
И казалось: нам расстаться —
Как горе сойтись с горою.
Ты сказала:
— Возвращаться
Будешь, верю я, героем.
Это будет рано утром
После боя, после счастья.
Я войду и сброшу куртку —
Двери настежь, сердце настежь.
В поцелуе сердце настежь.
Ты с испугом:
— Смотрят люди!
— Ну и пусть. Теперь не страшно:
Победителей не судят.
1939 год
Весенняя сорвала буря
Повестки серенький листок.
Забудет девушка, забудет, —
Уехал парень на Восток.
Друзья прощаются внезапно.
Сырая ночь. Вокзал. Вагон.
А это значит — снова Запад
Огнем и кровью обагрен.
Да будет вечно перед нами,
Как данный в юности обет,
Год, полыхающий как пламя,
Разлук, походов и побед.
Василий Горбатенков
Из окна вагона
Не пойму я, что это такое
Снова пробуждается во мне.
Пролетели станцию Красное,
Сонные поселки в стороне.
Мечутся, толпятся, исчезая,
Искры в хороводе золотом.
Сторона ль, сторонушка родная,
Ты ли промелькнула за окном?
Кочки, дым летучий над болотом,
Огонек далекий у куста.
Домик за днепровским поворотом,
Ветхая часовня без креста…
С горем неразлучное соседство,
Ветром его, что ли, занесло!..
Бедное, неприбранное детство,
Скудное пастушье ремесло!..
С полки сняв поблекшую травинку,
Мну в зубах, по-юношески рад,
Вспоминая каждую тропинку,
Где ходил пятнадцать лет назад.
Ни о чем сейчас не беспокоюсь.
Пляшет искр сверкающий поток.
В ночь летит запыхавшийся поезд
Через две границы на восток.
1939
На берегу Днепра
Когда дрожит последний луч за лесом,
И ты проходишь берегом реки,
И видишь, как под ивовым навесом
Волна ломает тихо тростники,
Стремишься все разведать по истокам
В летящем синем зеркале Днепра.
И жизнь встает в значении высоком, —
Что так же вся в течении быстра.
1939
Захар Городисский
Последнее…
Я тебе посвятил много пламенных строк,
Ты же письма писать мне не хочешь…
Ну, так знай, я могу и к себе быть жесток
И порву свое сердце на клочья…
Хватит сил у меня твой портрет разорвать,
Сжечь все письма твои дорогие,
И без жалости их навсегда променять,
Навсегда променять на другие…