Запела виола. Затрещала сладко мандола.
Хор разлился вослед грустным вальсом: хей — холла…
Завертелись вокруг мещанинишка с пьяницей голым.
— Темп помчался, помчался, помчался.
Закачался
Пьяный пламень во древней реке.
Закачался
Огонечек со спичкой в дрожащей руке.
В вальсе, в вальсе огонь закачался.
Во реке, при руке — здесь и там, в фонарях вдалеке,
— Вдалеке.
1913
М<осква>
496. ВО МНЕНИЯ
Урод, о урод!
Сказал — прошептал, прокричал мне народ.
Любила вчера.
— Краснея призналась Ра.
Ты нас убил!
— Прорыдали — кого я любил.
Идиот!
Изрек диагноз готтентот.
Ну так я —
— Я!
Я счастье народа.
Я горе народа.
Я — гений убитого рода,
Убитый, убитый!
Всмотрись ты —
В лице Урода
Мерцает, мерцает, Тот, вечный лик.
Мой клик.
— Кикапу!
На свою, на свою я повел бы тропу.
Не бойтесь, не бойтесь — любуйтесь мной
— Моя смерть за спиной.
1914
497. КОНЕЦ КИКАПУ
Побрили Кикапу — в последний раз.
Помыли Кикапу — в последний раз.
С кровавою водою таз
И волосы, его.
Куда-с?
Ведь Вы сестра?
Побудьте с ним хоть до утра.
А где же Ра?
Побудьте с ним хоть до утра
Вы, обе,
Пока он не в гробе.
Но их уж нет и стерли след прохожие у двери.
Да, да, да, да, — их нет, поэт, — Елены, Ра,
и Мери.
Скривился Кикапу: в последний раз
Смеется Кикапу — в последний раз.
Возьмите же кровавый таз
— Ведь настежь обе двери.
1914
498–499. В БОЛЬНИЦЕ
1СЛУЧАЙ
В палатах, в халатах, больные безумные.
Думают лбы —
— Гробы.
Душные души, бесструнные,
Бурумные.
Вот ночь.
Вскачь, вскочь, пошли прочь
К койкам-кроватям своим.
Мир им,
Братьям моим.
Спят.
Тихо струится яд,
В жилах их — кровь течет вспять,
От смерти, опять.
Снятся им черти, ад.
Ааааа!!..
— Ды беги, кликни, что ежали…
— Жарежали, жарежали, жарежали!!
Игумнова!..
Полоумнова!..
Пошел, посмотрел, побледнел,
Лоб ороснел:
— Весь пол покраснел.
2НА НОЧЬ ЗАЩИТА
В подушку-теплушку кладу игрушку — из мыла
грушку.
Образ Нины святой…
Мамы портрет, дорогой…
Другой…
Ой —
Артюхин лежит — глаза все видят.
Ночью меня обидят.
Подойдет.
Тихо.
Ножик в живот воткнет.
Спи, Тихон.
Не хочу!
Не хочу — кричу палачу
— Искариот!
Ах — мама другая, рыгая, ругая, в белом халате,
несет подушку.
Ногой мне в живот
— Вот!
1914
500. В ПРОВИНЦИИ
В чужом красном доме,
В пустом,
Лежу на кровати в поту и в истоме,
Вдвоем.
Привез извозчик девушку, легла со мной на одр.
Бодрила и шутила ты, а я совсем не бодр.
Пили вино
— Портвейн.
— Все холодн_о_.
Катятся реки: Дон, Висла, Рейн.
Портвейн разлился, тягучий и сладкий,
Липкий.
— Кошмар, кошмар гадкий.
Съесть бы рыбки,
Кваску…
Пьяна ты, пьяна и своими словами нагнала
тоску.
Уснула — и платье свалилось со стула.
О — смерть мне на ухо шепнула,
Кивнула,
И свечку задула.
1914
Из Вязьмы
М<осква>
501. СМЕРТЬ ЧАСОВОГО
У гауптвахты,
Гау, гау, гау — уввв… — ах ты… —
Собака воет глухо, как из шахты.
— Враг ты!
Часовой молодой слушает вой.
Молодой —
Скоро ему домой.
К жене.
А по стене… а по стене… а по стене
Ползет, ползет, как тень ползет во сне,
— Враг.
Б — бабах
— Выстрел — веселый вылетел пламень.
Бах —
Ответ,
Глухой.
Ой —
Светы…
Гаснет, гаснет светлый мой пламень.
Сердце твердо, как камень.
Пламень мой… пламень…
Потух, темно.
Снег скрипит… коня провели — к мертвым
Ноо! но…
1914
502. ВТОРАЯ ВЕСНА
Прощай, Ра!
— Солнцу.
Прощай, Ра!
— Рахили.
Потемнело крошка-оконце
— Щель в могиле.
Стемнело..
А солнце… о, солнце!.. а жизнь оживела
— В весеннем пуху.
Весна наверху.
Весна…
Я чую: немеет, немеет десная.
Прощайте, Надежда —
Надежде,
(как прежде)
Урод умирающий, нежный невежда,
У которого сгнила вся одежда.
1914
503. ПЬЯНЫЙ
Бывшим друзьям
Средь ночи, во тьме, я плачу.
Руки в крови…
Волосы, платье — в ёлочных блёстках.
Я болен, я болен — я плачу.
Как много любви!
Как жёстко, холодно, в ёлочных блестках
Шее, телу…
Окно побледнело.
Свет, скажи им — ведь руки в крови —
— Я убил от любви.
Ах — гудок в мозг, в слух мне врезался.
Я пошутил — я обрезался.
<1915>
504. ПЕРВЫЙ ГРЕХ
Первый грех против марта — мертвею.