[330]. Подобным же образом Воскресенская летопись выражается о затмении луны: «и бысть образ ея яко сукно черно». Ночь, по старинному немецкому выражению, надевает шапку-невидимку: «niht helmade» (die Nacht setzte den Helm auf). По народному поэтическому представлению, ночь слетает быстро, как птица, и своим черным крылом (крыло от крыть лингвистически тождественно со словом: покров[331]) застилает и небо и землю: «махнула птица крылом и покрыла весь свет одним пером», говорит загадка, означающая ночь. Дым так же закрывает от глаз предметы, как и ночная тьма; потому народная загадка называет его метафорически серым сукном: «серое сукно тянется в окно» (дым из курной избы). Тонкая ткань сравнивается с дымом: «рубочок як дым тонесенький»; дымка – легкий, прозрачный покров. В Томской губ. о туманах говорят, что они стелются по горам лоскутьями; по немецким поверьям, облачные жены (ведьмы) прядут туман и развешивают вокруг горных вершин свою пряжу и ткани; когда падают хлопья снегу – явление это объясняют тем, что frau Holle выбивает свой белый плащ (= снеговое облако). Новогреческие сказки дают драконам и ламиям (= ведьмам) одеяло с колокольчиками, чрез посредство которого день превращается в ночь, а ночь в день, т. е. облачный покров, с одной стороны одевающий небо мраком, а с другой разгоняющий этот мрак ударами грозы: звон – метафора грома. Из этого уподобления облаков и туманов – небесным покровам и одеждам родилось сказание о чудесных сорочках, в которые облекаются воздушные девы, прилетающие в образе лебедей и голубок. Народные сказки упоминают о волшебной сорочке, наделяющей того, кто ее носит, необычайною богатырскою силою; приобретается она сказочным героем (= громовником) от змея или птиц, этих мифических представителей бурь и грозы, и только облекаясь в нее, он в состоянии бывает владеть мечом-кладенцом (= молнией)[332]. Так как грозовые тучи пламенеют молниями, то этой волшебной сорочке придается название «огненной». Так, финны представляют громовника Укко в огненной рубашке и на случай войны молят его снабдить своею сорочкою, т. е. защитить своим покровом тело ратника от неприятельских ударов. Сербы наделяют огненной одеждою дракона: прилетел, говорит песня, змей от Ястребца в терем к Милице;
Илья-пророк, заступивший в христианскую эпоху место Донара и овладевший его палицей и прочими атрибутами, в некоторых сагах изображается в мантии огненного цвета и в красной шапке. Этим представлением грозовой тучи огненной одеждою объясняется миф о смерти Геркулеса. Ядовитая одежда, жгущая ему тело, по замечанию Макса Мюллера, есть та самая, которую в Ведах «матери ткут для своего лучезарного сына», т. е. облака, облегающие солнце. Большинство мифических сказаний Макс Мюллер старается объяснить из древнейших воззрений на солнце, и это составляет одну из слабых сторон его прекрасных исследований; в настоящем случае он видит в Геркулесе поэтическое изображение солнечного заката; вопреки его мнению, мы думаем, что в подвигах Геркулеса греки передали нам ряд поэтических сказаний о боге-громовержце. Одетый в облачную одежду, он сгорает на погребальном костре или, проще, гибнет в пламени грозы и по смерти вступает в брачный союз с Гебою, богинею, дарующею нектар, т. е. вместе с гибелью грозовой тучи проливается дождь. Из того же источника возникли предания о ковре-самолете, шапке-невидимке и скатерти-самобранке. Эти сказочные диковинки добываются от мифических властителей бурных и грозовых явлений природы – от великанов, леших, вихрей и нечистых духов. Ковер-самолет – поэтическое название облака, несущегося по воле ветров, и в одной немецкой сказке вместо этого ковра служит туча, которая подхватывает героя с великанской горы и уносит его в далекие страны; в немецких и валахских сказках ковер-самолет называется волшебным летучим плащом – wunschmantel. Облака, надвигаясь на небо, затемняют светила, а туманы, сгущаясь над землею, скрывают от глаз все предметы, как бы прячут их за своими покровами и делают незримыми. Отсюда летучий плащ получил название плаща-невидимки – представление, совершенно тождественное с шапкою-невидимкою, которая в свою очередь легко могла получить название быстролетной. Гермес, обладавший крылатою обувью, сверх того носил на голове окрыленную шапку. У германцев шапке-невидимке давалось выразительное имя nebellkappe (туманная, облачная шапка), а Эдда, в числе других метафор облака, называет его huliz-hialmr, ибо облака и туманы окутывают вершины гор, словно шлем, покрывающий голову витязя. Слово helm (шлем) собственно означает: покров; сравни др. – нем. helan, готск. hulian (= hullen) – таить, скрывать, прятать; др. – нем. helian, сканд. hulja – покрывать, др. – нем. heli – покров, завеса, gehilwe – облако. По свидетельству Эдды, дракон Фафнир, прикрывая своим телом золотые сокровища (= золото солнечных лучей), надевал Oegishialmr – шлем, возбуждавший во всех чувство ужаса; Oegir – бог моря, которое исстари принималось за метафору дождевых хлябей, и шлем, названный по его имени, означает дожденосную тучу. Таким же шлемом-невидимкой обладал греческий Гадес, бог адских подземелий (= облачного царства). У германцев сохранились предания о шляпе, махая которою можно вызвать попутный ветер, чем объясняется встречающееся в Эдде выражение vindhialmr (vindhelm). В поэме о Нибелунгах шапка-невидимка дает Зигфриду возможность помочь королю Гунтеру в трудном состязании его с Брунгильдою; шапку эту отнял он у одного могучего карлика (карлик = дух грозы). Древние языческие боги могли незримо являться всюду, куда хотели; стоило им только облечься в туманные покровы, одеться тучею, как тотчас же их светлые образы (небесные светила, заря, молния) скрывались от взоров смертного; помогая в битвах своим любимым героям, греческие боги и богини закрывали их в минуту опасности густым облаком (см. Илиаду); сходно с этим, валькирии, участвующие в битвах героев и помогающие им разить врагов, могут приносить облака и град. Такое участие богов в битвах и сокрытие облаками воюющих витязей не было произвольною выдумкою фантазии; битва, как мы знаем, была метафорическим названием небесной грозы. По другому воззрению, гроза представлялась браком громовника с богинею весеннего плодородия – ясным Солнцем (Зорею); отсюда создались народные сказки, в которых герой, сватающийся за прекрасную, всевидящую царевну, должен трижды от нее прятаться, а если сумеет скрыться так, что не будет ею найден, то делается счастливым женихом; добрый молодец прячется в облаках, уносясь туда на крыльях ворона или орла, и в глубоком море (= в дождевой туче), спускаясь на его дно с помощию рыбы, или, подобно мальчику-с-пальчик (олицетворение молнии), залезает в хвост, гриву и под копыто своего быстролетного коня-тучи. В одной старинной песне, с островов Феройских (faroisches volkslied) вместо мифических птиц, коня и рыбы выведены боги Один, Гёнир и Локи; они прячут мальчика от исполина – первый на ниве, второй – в воздухе, а последний на дне морском. Наш областной язык понятия «прятаться» и «одеваться» обозначает одинаковыми словами: наряд, обряда – платье, женские уборы, обряжаться – переодеваться, маскироваться и укрываться, прятаться. Закрыться облаком значило одеться в темную, туманную одежду и, следовательно, – замаскироваться, сделаться неузнаваемым, ненаходимым. Сравни слова: морок (мрак) – облако, туман, морочать – становиться пасмурным и морочить – обманывать, отводить глаза = заставить видеть то, чего нет на самом деле, морока – призрак; марить – струиться паром над землею в знойное время, марево – летний туман и мираж в степях, марё – туман, тьма и мара – призрак. Искусство «морочить», «отводить глаза» приписывается поверьями колдунам и ведьмам, как властителям туч и облаков. Из этих данных объясняется имя Ховалы; так называют в Курской губ. духа с двенадцатью глазами, которые, когда он идет по деревне, освещают ее подобно зареву пожара. Это знакомое уже нам олицетворение многоочитой молнии, которой дано имя Ховалы (от ховать – прятать, хоронить), потому что она прячется в темной туче; припомним, что тождественный этому духу вий носит на своих всёпожигающих очах повязку. Когда солнце закрывается тучами, мы говорим, что оно прячется за ними, а немцы выражаются: die Sonne versteckt sich или verbirgt sich hinter den Wolken. Не менее знаменательно и то свидетельство языка, которое идею превращений связывает с переряживаньем; слово оборачиваться (обворачиваться) указывает на покрытие себя шкурою тех животных, в которых обыкновенно превращаются сказочные герои и в образе которых миф олицетворял тучи (см. гл. XIV).
Скатерть-самобранка или самовёртка мгновенно расстилается, по желанию своего владетеля, и наделяет его вкусными яствами и питьями; это метафора весеннего облака, приносящего с собой небесный мед или вино, т. е. дождь, и дарующего земле плодородие, а людям хлеб насущный. Она соответствует громовому жернову, который мелет людское счастие и богатство, и рогу изобилия, из которого древние богини рассыпали на смертных свои благодеяния. У немцев скатерть-самобранка известна под именем: tuch deck dich или tischchen deck dich. В связи с этими представлениями стоят сказочные предания, что взмахом платка (полотенца или простыни) можно творить реки и моря, т. е. туча, в своем воздушном полете, посылает дождевые потоки. Народная поговорка утверждает, что до Ильина дня и поп дождя не умолит, а после этого дня «баба (= ведьма) фартуком нагонит».
Глава одиннадцатая. Облако
He случайно наш эпический язык удержал за легкими, всегда подвижными облаками по