Волосы все еще выглядели живыми, настоящими. Но их цвет поблек, будто они поседели в одночасье.
– Не велика плата за шанс остаться собой, – легкомысленно произнес некромант. – Не этого ли все хотели?
– Если цена не повысится, – мрачно ответил Рид.
После трагической смерти всех лошадей дальнейший путь пришлось прокладывать своими ногами. Адалия тонкой струей огня растапливала тропу впереди. Но сил на разговоры не оставалось. Дорога все круче уходила вверх.
Морозный воздух сжимал ноздри, дышать было тяжело. Путники часто останавливались передохнуть, в глазах Эрин мельтешили черные круги. И желания взглянуть на пройденную дорогу, насладиться величием горных вершин больше не возникало. Белое безмолвие тихо пробиралось в мысли, оставляя после себя пустоту. Лишь снег, тропа и конечная цель имели значение.
Когда ближе к сумеркам вдали показались острые пики черных башен, путники облегченно выдохнули. Последний привал устроили неподалеку от замка. Рид расстелил на снегу свой плащ, на него обессиленно опустилась Эрин. Газарт рухнул прямо на снег.
Адалия застыла напротив с непроницаемым выражением лица. Но под ее глазами залегли глубокие тени, и весь вид говорил о сильном истощении.
– Эрин, мы можем поговорить вдвоем?
Графиня мигом подскочила, бросив настороженный взгляд на Даниэля. Но он лишь кивнул в ответ и будто уже догадался, о чем пойдет речь.
– Мне нужна твоя помощь, – тихо начала Адалия. – Помощь твоего дара.
Эрин не сводила глаз с наставницы. Переломный момент, к которому все шло в эти дни. Тихий голос, усталый вид и потухшие глаза. Нет, Адалия не сдастся, но Эрин чувствовала, что сейчас ее жизнь изменится навсегда. Еще не зная, о чем попросит Нимира, она волновалась не только за себя.
– Когда мы откроем дверь в Бездну и будем искать Агнесс… Эрин, я прошу тебя. Убей моего отца. Никто не заслуживает таких мучений. – Она сказала это спокойно, голос не дрогнул. – Найти его будет не сложно для тебя, я расскажу как. Ты не обязана соглашаться…
– Я попробую, – перебила ее Эрин. – Никто не заслуживает такой участи.
– Спасибо. – Адалия коснулась ее плеча всего на секунду и отвернулась.
На этот раз шатер и кровати возникли на новой стоянке по щелчку пальцев. На своей земле Адалия была гораздо сильнее, или невидимые слуги могли помочь и вне дома.
Прикоснувшись к тканевой стенке, Газарт одобрительно присвистнул.
– Настало время рассказать, чем мы будем завтра заниматься? – улыбнулся он.
В трещины каменной кладки порывами хлестал неугомонный ветер. Его вой эхом отдавался от поросших мхом стен и холодом проникал под плащи. Старинный замок демонологов был огромен, размерами и былым убранством не сильно уступая королевскому дворцу. Когда-то его населяли десятки людей, и кто знает, сколько нелюдей, натасканных магами из разных планов бытия. Но за последние триста лет вся роскошь осыпалась, и лишь тленный дух разложения жил в этих стенах.
Кромешную ночную темноту лишь слегка разбавлял отсвет звезд, проникавший через редкие бойницы. Полуразрушенная винтовая лестница, уходившая резко вверх, заканчивалась небольшой площадкой под самой крышей, на которой в молчании застыли маги. Их привыкшие к темноте глаза сосредоточились на белом меловом круге на полу, испещренном давно забытыми символами.
Нервно откинув вьющиеся локоны за спину, Адалия резко вскинула руки вперед и речитативом напела слова на утерянном столетия назад языке, которые поведал Газарт. Мгновенно вспыхнули десятки свечей, расставленных по всей башне. Между ними заскользили гудящие мрачные тени.
Поначалу какофония оглушала и казалась беспощадной, сводящей с ума. Но с каждой минутой голоса становились более отчетливыми, стройными, пока не слились в единую ноту, разрывавшую ночную безмятежность.
– А я думал, что эффектные приемы – моя прерогатива, – улыбнулся Газарт, смахивая со лба отросшую русую челку.
Нимира повела бровью, но ничего не ответила, сосредоточившись на ритуале. Зато Рид громко хмыкнул, и пламя свечей моментально выцвело, забрав с собой из окружения все остальные скудные краски.
Тени, беспорядочно кружившие между свечами, ускорились, сливаясь в необъятную массу. Голоса иного мира оборвались на резкой ноте, умолкнув навечно. Перед магами будто из ниоткуда разрасталась черная бездонная воронка.
– Даниэль, теперь твоя очередь, – напряженно выдохнула Адалия. По ее спокойному лицу стекла ледяная капля пота, а встревоженный взгляд упал на Эрин. Графиня коротко кивнула в ответ, переглянулась с Ридом и сжала его руку.
Вторую маг протянул к зияющему провалу и слегка коснулся его пальцами, прежде чем из них вырвались черные бесплотные когти, утонувшие уже по другую сторону реальности.
В ту же секунду в черный провал запустила руку и Эрин. Рид испуганно дернулся к ней, но сделать уже ничего не смог. Ноги графини подкосились, и Газарт еле успел поймать ее. Адалия махнула Риду рукой, чтобы он не отвлекался.
Даниэль согласно кивнул и сосредоточил все внимание на той части себя, что провалилась в иной мир.
Ярко вспыхнул алый свет, исходивший из рук Адалии. Он окутал Эрин, но графиня не приходила в себя.
Потянулись мучительные минуты ожидания. Лицо Рида темнело с каждой секундой, превращаясь в черную маску, уже не похожую на человеческую. Даже Газарт выглядел непривычно напряженным. Мир сузился до крошечного островка на вершине полуразрушенной башни.
Все закончилось в мгновение, как будто этого и не было. Черный провал исчез, оставив вместо себя бешено озирающуюся молодую девушку в кожаной куртке. Ее обычно острые черты лица, похожие на лисьи, будто сгладились, глаза глубоко запали. Безумный взгляд несколько раз пробежался по кругу, а потом она завизжала, зажимая уши руками.
Рид щелкнул пальцами, и наемница медленно опустилась на пол без чувств. Поток из рук Адалии оборвался, Эрин распахнула глаза, краски вернулись в мир.
– Удержала, – устало выдохнула Нимира.
– Получилось, – кивнула Эрин.
Даниэль аккуратно поймал на руки потерявшую сознание Адалию. Испуганно всмотрелся в лицо, не рискнув опустить ее на пол. Сжал плечи и тихо позвал по имени.
– Я чувствую, она жива, – прошептала графиня, поднимаясь на ноги. – Она удержала нас обоих, сильное истощение, но не смертельное.
– Я ожидал, что это будет несколько проще, – извинился Газарт и бессильно развел руки. – Все-таки люди хрупкие создания…
Эрин болезненно поморщилась, отгоняя новые воспоминания прочь.
– Это место… Если бы я могла увидеть безумие глазами, то именно так бы оно и выглядело. Никому бы не пожелала быть там дольше мгновения.
– Даже «сосед» заткнулся, – еще тише сказал Даниэль, с грустью глядя на спящую Нэссу. – Он тоже боится туда вернуться.
Теперь уже Рид вливал силы в Адалию. Те скромные собственные магические остатки, что не были затронуты демоном.
В неосознанном жесте, еще в полусне, Нимира прижалась сильнее к бывшему жениху. И медленно открыла глаза. А секунду спустя рванулась из объятий как от огня. Рид не стал удерживать.
– Спасибо, мне легче, – тихо произнесла она, отряхивая полы платья.
– Что там? – все же спросил Газарт.
– Поверь, даже ты не хочешь знать, а я предпочту забыть. Там живая пустота.
И уже все четверо взглянули на лежащую рядом Нэссу.
Снежная граница встретила двух путников сильнейшей вьюгой. Квентин закутался в меховую накидку почти целиком, наружу торчал только самый кончик краснеющего от холода носа. Таали привязал жреца покрепче к лошади и забрал поводья. Квентин благодарно кивнул и юркнул в свое укрытие.
Впереди было не больше суток пути, и он уже безошибочно знал направление – большое скопление живых людей посреди вечных снегов, там, где уже давно закончились обжитые поселения. Найти их было не так сложно, тем более для мага. Удивительно, что этого не сделали раньше! Как эти люди столько лет могли выживать в снегах в одиночестве?
Самому Таали обморожение не грозило. Разогнать собственную кровь, пустить тепло по коже мог любой начинающий солхари. Не контролируя собственное тело, невозможно обучиться контролю мира вокруг тебя. Ему пришлось соврать другу, что его стихия – воздух, но ложью это было лишь отчасти, повторить некоторые трюки местных воздушных магов он мог без труда. Квентин облегченно вздохнул и полностью положился на спутника. А судя по тихому посапыванию под накидкой, ему даже удалось уснуть.
Поэтому Таали, не скрываясь, наслаждался снегом. Он ловил непокорные снежинки в собственные потоки вихря, кругами плясавшие вокруг. Трогал руками, разглядывал и улыбался. Впервые так искренне, как в детстве, еще до смерти родителей. Белые капли напоминали ему что-то неуловимое, но безумно приятное. Ощущение настоящего праздника, которого у него никогда не было.
Если бы он мог выбирать, где провести вечность… Это были бы эти белые сверкающие потоки, вечно кружащиеся и танцующие вокруг него. Одновременно подвластные воле и тающие от единственного прикосновения горячей руки. А еще они напоминали белоснежную кожу Данары, которая так же таяла в его объятиях. Гордая, но поддающаяся лишь его воле.
Ни с одной эльфийкой до нее он не испытывал подобного. Они все были потомками людей, грязной крови. Не обремененные высокородными принципами о хранении себя до брака и прочей ерунде. Они отдавались легко и так же быстро забывались. Владеть Данарой ему нравилось гораздо больше, потому что он чувствовал, что под этим крылось. Какое усилие над собой сделала высокородная, чтобы не противиться ему. И как она сама в глубине души наслаждалась. Как отдала не только тело, но и душу, не прося ничего взамен.
Он ловил рукой снег, порхающий вокруг него, и думал, что расстроится, если эльфийка погибнет, не справившись с его заданием. Она первая, кто смог полюбить его настоящего, и в какой-то мере Таали ценил это.
«Так вот почему ты ей открылся», – вновь врезался в раздумья ехидный голос Учителя.