ке рыжеволосого мальчишки, тоже сжал ее руку. На Нэссу он не обратил никакого внимания, зато поле, образовавшееся на месте Нордлина, воспринял очень болезненно. Его лицо перекосилось, рука дернулась, а дыхание сбилось так сильно, будто он сам ловил последние капли воздуха под этими завалами. Будто получив новые способности, какими бы они ни были, он потерял силы скрывать свои эмоции.
– А ты чувствуешь? – зашептал он Эрин на ухо. – Под этими завалами еще есть живые люди!
Нет, Эрин не чувствовала. С последнего перехода она не обрубила все свои способности, как учила Адалия. Она оставила крошечную спасительную щель, из которой потягивало ледяным спокойствием. Она чувствовала тысячи смертей, тысячи жизней, оборвавшихся в это страшное утро… Но не живых. Смрад смерти перебивал все остальное.
Зато она держалась. Почти соприкоснувшись со своей родной стихией, она твердо стояла на ногах. Теперь, когда Газарт страховал ее, недоступное, недопустимое ранее казалось подвластным.
Ведь она могла бы убить этих несчастных, умирающих под завалами. Даровать им покой и избавить от последних мучений…
Нет! Откуда такие мысли?! Добить умирающих…
И в этот же миг над городом возник огромный, переливающийся в лучах солнца всеми цветами радуги прозрачный купол. Он медленно накрыл бывшую столицу вместе с погребенным дворцом.
Маги выжили? И будто услышав ее мысленный вопрос, Рид прошептал:
– Адалия нашла Ковен…
Земля, укрывшая с утра город, по крупинке стала подниматься вверх. Сначала несколько еле заметных песчинок, больше похожих на туман, потом все больше и больше. И вот уже огромные пласты взмыли под купол.
А внизу проступили обрушенные крыши.
– И Академию, студенты тоже живы, – улыбнулся Газарт.
Из королевской палатки выскочили люди, эльфы. Поднялась бешеная суета, крики, почти паника. А потом началась спасательная операция.
И лишь один эльф, спокойно оглядевшись, безошибочно выбрал Газарта своей целью и направился в их сторону. Бывший некромант не шелохнулся, но Эрин так и не поняла, был ли он рад встрече или стоило скорее выставлять щиты.
Темноволосый эльф замер напротив них и протянул Газарту руку.
– Здравствуй, старый друг, – он улыбнулся. – Ты все же приготовил обещанный подарок, – он перевел взгляд на Эрин. Оценивающий, любопытный, азартный. – Это ведь не он, а ты запустила Слияние?
– Кто это? – холодно спросила графиня, поворачиваясь к Газарту. Рид сделал шаг вперед и попытался закрыть ее собой. Но эльф лишь сильнее растянулся в ответной улыбке, будто точно знал, что судьба предрешена и Даниэль ничего не сможет с этим поделать.
– Здравствуй, старый враг, – Газарт протянул руку в ответ. – Даниэль, Эрин, познакомьтесь – Таали. Это он остановил Слияние.
Повисла гробовая тишина, прерываемая лишь редкими вскриками вдали. Эрин смотрела и никак не хотела верить, что перед ней стоит и улыбается эльф, который исправил ее ошибку. Так не бывает!
– Графиня ведь окажет мне честь сопроводить ее в Тринваир, земли эльфов? – в полунасмешке выдал Таали.
Часть V. Тринваир
Глава 1. Лучший выбор
Когда груда поднятой земли так выросла, что могла бы заслонить солнце, появилась Адалия. Несомненно, ее отправил Ковен из-за странного желания эльфийской делегации забрать ее ученицу в Тринваир. Зачем именно ее оторвали – отговорить эльфов, саму Эрин, которая и так и горела желанием, или, наоборот, сопроводить ее, – не поняла даже сама Адалия. Все были вымотаны.
Она прискакала на гнедом коне, ловко обходя препятствия. На ее волосах еще развевались языки пламени, свидетельствуя о недавнем магическом истощении и идущем сейчас экстренном восполнении запасов. А лицо отдавало мертвенной бледностью, темными на нем были лишь огромные круги под глазами.
К этому времени число спасенных перевалило за сотню, и это была настоящая победа. Силы, брошенные на ее осуществление, не жалел никто. Даже эльфийская делегация, неожиданно обретшая магию после заточения в подземной ловушке, в полном составе помогала разгребать руины.
Газарт и Рид, удостоверившись, что никто не собирается красть графиню и увозить без их ведома, рванули помогать с завалами. Даже Нэсса, которая явно только и пыталась улучить момент, чтобы смыться (Эрин уже видела этот настороженный бегающий взгляд раньше), прониклась важностью и помогала.
Эрин сидела одна в штабной палатке, четко ощущая собственную бесполезность. Иногда заходили Ларос или Мартин, бросали несколько слов и тут же убегали вновь. И только графиня (вернее, принцесса, сестра короля) оставалась без дела. Физической силы для помощи у нее не было, магия четырех стихий давалась с трудом, а пользоваться своим даром для спасения было нелегко и опасно. Только и оставалось, что разглядывать купол палатки и думать. Очень много думать.
Когда внутрь вихрем ворвалась Адалия, с трудом переводя дыхание, Эрин приняла уже не одно решение, касающееся ее будущего.
– Я видела Газарта. Вы сняли с него наручники, и он лишился магии. – В ее усталом тоне не было укора, как не было и вопроса. Нимира констатировала факт, но не ставила в известность, как к нему относится.
Эрин снова почувствовала себя нерадивой ученицей, неправильно повторившей важный урок. Но она быстро отогнала это ощущение. Она не на учебе, а реальная война всегда диктует собственные правила.
– Он раскапывает завалы руками рядом с магами. Но вопрос раскрытия его истинной личности – дело времени, и очень короткого, – продолжила Адалия и опустилась на скамью рядом, переводя дыхание.
– Думаешь, его стоит увести?
– Уверена, что он откажется.
Они надолго замолчали. Языки пламени в волосах Нимиры почти потухли, но вид так и остался болезненным. Снаружи что-то грохнуло, но она даже не шелохнулась. Эрин захотелось чем-то помочь наставнице, если не действием, то словами. Но подходящих слов не находилось.
Вместо этого сама Адалия неожиданно спросила:
– Он умер быстро? Не мучился?
Графиня кивнула.
Когда Эрин потеряла отца, она так обезумела от горя, что без сомнений отдала тело чужеродной стихии. Лишь бы не чувствовать ту боль.
И она только сейчас сравнила их. Ведь Адалия сама сделала решающий шаг, попросила, спустила стрелу, достигшую сердца ее отца. Которого она, без сомнений, любила не меньше. И молча снесла всю боль. Одна…
Сильные люди вызывают восхищение, но как же с ними тяжело.
Эрин всегда хотела быть сильной. И каждый ее порыв в прошлом, совершенный в едином желании помочь, ставил под угрозы чужие жизни, а порой и убивал. Все благие намерения неизменно повергали окружающих в Бездну.
Когда глупый ребенок пытается подражать взрослым, он часто ошибается. Но и взрослые люди не застрахованы от этого.
Ошибалась и Адалия, но всегда находила возможность подняться и идти вперед.
До недавнего времени Эрин завидовала. А теперь начала терзаться.
Кажется, она набрела на источник, нашла возможность, ресурсы, скрытый клад, где можно черпать сил, чтобы идти и бороться. Чего она лишалась, обращаясь к этому источнику? Не потеряла ли слишком много?
Поступала ли наставница так же? Получается ли у нее остаться человеком, когда она идет напролом и принимает решения? Бушует ли внутри нее то самое пламя людских страстей и страхов, от которого Эрин бежит, все больше пропуская внутрь холодную руку своего дара?
Или эти пустые терзания уже не важны? Она выбралась из потока реки и замерла на берегу. Только теперь все пути открылись, а она нашла в себе силы ясно оглядеть дорогу.
В палатку ворвался запыхавшийся Рид. Он перевел взгляд с Эрин на Адалию и запнулся. А сама Эрин наконец-то поняла, как сложно ему было все это время. Впервые прочла верно его растерянный взгляд.
Но Даниэль быстро взял себя в руки.
– Все выжившие освобождены из-под завалов, – выдохнул он. – Скоро здесь будет король и делегация эльфов. Нужно принимать решение.
– Как я понимаю, Ларос Первый уже принял его за нас, – холодно произнесла Адалия. – Маги и Ковен находятся в подчинении короля.
– У нас есть выбор, – твердо произнес Рид. – Эрин?
А графиня вспомнила слова Газарта, которые он прошептал ей на ухо, прежде чем уйти разгребать завалы.
«Ты все еще доверяешь мне? Тогда нам нужно в Тринваир».
– Мы едем, – Эрин поднялась. Даниэль удивленно взглянул на нее, но просто кивнул. И графиня покинула палатку. В алых лучах заката огромные пласты земли возвращались на свое место, укрывая погибший город и всех, кто обрел вечный покой на его улицах.
Адалия собиралась выйти следом. Но в последний момент Рид поймал ее за руку и удержал.
– Что ты творишь? – холодно отчеканила она.
– Адалия, ты плохо выглядишь…
– Спасибо, Даниэль, я догадываюсь.
Она с силой вырвала руку и распахнула вход. Палатку залили кроваво-красные лучи уходящего солнца.
– Ани… – и она застыла как вкопанная. Столько лет спустя боль все еще острой иглой пронзала сердце. И в мучительной агонии оно начинало стучать быстрее. Проклятье! – Ты должна передохнуть, там справятся и без тебя. Посиди здесь немного. Пожалуйста.
Нимира развернулась, и в ее глазах вновь вспыхнуло пламя, но голос остался спокойным.
– Шесть лет тебе было абсолютно наплевать, как я справляюсь, что думаю и чем живу. А теперь будешь из себя строить героя-защитника? Опять? Это плохо кончается, Даниэль.
– Это плохо кончается, когда ты мне не доверяешь, когда умалчиваешь о проблемах, – тихо сказал он, но больше не отводил глаз, как прежде. И Адалия старалась не думать о том, что она теперь в них читает. – Шесть лет… Это были худшие шесть лет моей жизни. Не только из-за Криса. Ты хочешь, чтобы я рассказал, что чувствовал все это время? Или как целый день не мог взять себя в руки после нашей встречи в Терниях? Мне никогда не было наплевать, Ани, и ты знаешь это.
Алое зарево заката плясало на черных одеждах, и ни одной тени больше не ложилось на его лицо. Казалось, даже мир снаружи на мгновение замер в тишине.