Стихия духа — страница 49 из 59

Крыса – какое мерзкое слово, поморщился Таали, прочитав его в мыслях Сивина. Учитель в голове без слов расхохотался. Сейчас, когда план близился к кульминации, он все чаще молчал и просто смеялся. Как зритель, замерший на самом интересном моменте и не рискующий сбить представление ни единым вздохом.

Пора расставить границы. Мерзкая улыбка Сивина была слишком сильно пропитана самоуверенностью, а это раздражало еще хлеще, чем сравнение с крысой. Но Таали улыбнулся в ответ.

Посчитав это знаком вседозволенности или какого-то особого расположения в свою сторону, Сивин плюхнулся на бревно, удостоив собеседника лишь кивком вместо приветствия.

– А твоя невеста хороша в постели! – гоготнул он. – Сам научил?

Таали ждал чего-то подобного. Он с усилием убрал с лица улыбку, наслаждаясь растущим страхом в глазах мятежника…

Сивин подлетел на десяток локтей вверх и беспомощно застыл. Из кустов мигом высыпали другие эльфы, но Таали жестом руки остановил их. Мятежники послушались и молча перевели взоры на корчащегося вверху главаря. Они почувствовали, за кем сила.

Руки Сивина разошлись в стороны, пухлые пальцы растопырились под неестественными углами. Он какое-то время подавлял мучительный вопль, рвущийся наружу, пытался сохранить лицо. Смешно.

Но когда пальцы начали медленно чернеть и обращаться в пыль, он не сдержался. Полный боли крик ударил по ушам, и никто не смел помешать.

– Ты больше никогда ее не тронешь. И не заговоришь в подобном тоне, – ледяным тоном отчеканил Таали. – Это понятно?

Крики оборвались, Сивин судорожно закивал. И сразу рухнул на землю, в страхе ощупывая вернувшиеся на место части тела.

Лес вокруг кишел эльфами. Таали даже не подозревал, что мятежники впервые смогли собрать такую огромную армию. Несколько сотен могли спокойно захватить дворец Совета, если действовать неожиданно и быстро. И справиться с семью дряхлыми солхари, давно не знавшими битвы… Но они сидели в кустах и ждали чуда.

Эльфийский консерватизм, гуманизм и прочие неприятные качества, недоступные его пониманию, мешали им столько десятилетий. Мятежникам, Совету. Никто не хотел начинать эту войну по-настоящему. До этого часа.

– Не надоело чувствовать себя вторым сортом? – насмешливо начал он, обращаясь к застывшим эльфам. – Из-за того, что наши предки приняли людей слишком близко, – он хмыкнул, – близко к штанам, вы должны расплачиваться всю жизнь? Бояться каждого шага, потому что он может пролить кровь. Терпеть унижения, гонения и косые взгляды за волосы не того цвета или круглые глаза. Терпеть жизнь в мире, который никогда не был нашим! Когда собственный дом захвачен самыми мерзкими тварями, бороздящими эти миры…

Мятежники взревели. Они больше не смотрели на поднимавшегося с земли Сивина, в их голосах была вся ярость и боль. Таали знал, что говорить.

Здесь были не только потомки людей. Надежда однажды вернуться в свой мир, о котором они слышали лишь в легендах, но с самого детства, свергнуть закостенелый Совет привела в стан врага даже чистокровных.

– Проигрывать сразу все битвы махом – за нашу кровь и наш дом! И кому? Семи глупым старикам!

Безусловно, они говорили эти речи раньше. Гоняли мысли по кругу без надежды на изменения. Ходили на свои тайные собрания и орали точно так же. Ведь крик – это все, что они могли. И, Таали не сомневался, вчера перед сном Сивин заставлял их скандировать лозунги, за которыми больше ничего не стояло.

Но то Сивин. Говорливый, импульсивный, бесталанный выскочка. Что бы он ни мнил о себе.

А тут Таали. И после наглядного примера его силы слова уже не были просто словами. Призыв превращался в действие.

– Я знаю, среди вас есть одаренные, – начал он вкрадчиво, как только крики утихли. – Эльфы, в ком проснулась людская магия. Я чувствую это! Вам запрещают учиться, запрещают применять ее, заставляют отказаться от собственной сути. Вас скрывают и прячут от всех, вам угрожают… И почему? Потому что нет магии, кроме дара солхари? Только д’аари могут решать, кто достоин?

Ответом была настороженная тишина. Косые взгляды. Испуганные лица тех, кто яростно хранил свой секрет даже от «своих». Мятежные дурачки сами не знали своих сил, своих союзников и братьев по собранию. А Таали теперь знал все.

– Я знаю, каково это. Я большую часть жизни провел так же, как и вы, в гонении и отрицании. Мой собственный Учитель отправил меня умирать в Темные Земли, лишь бы скрыть дар от остальных… И я прошел весь этот путь не ради славы и теплого места в Совете.

И он снова приковал к себе все глаза, все чувства и все мысли.

– Я прошел его ради того, чтобы изменить этот мир! Я с вами, и вместе мы – сила, перед которой не устоит никто!

Именно этого и не хватало для окончательной победы. Эльфы взвыли так громко, будто отдались ему без остатка. Как сказала Данара? Сердца, жизни и души, и на меньшее он не соглашался.

– Предатель! – послышался в толпе отчаянный крик. – Я так и знал, что ты предатель!

Таали быстро нашел глазами Орлиэна. Железные цепи сковали его ноги, руки подвесились к толстому суку. Но самое главное – андатовый браслет, позаимствованный у людей, красовался на его лодыжке. Как доказательство бессилия д’аари. Существ, которые никогда не являлись богами. Об этом Орлиэн уже догадался, но точно умолчал. А жаль.

– Вам не за что бороться, наш мир давно погиб!

Раздались редкие смешки.

– Здравствуй, Орлиэн, – улыбнулся Таали, слегка наклонив голову набок. Он откровенно потешался, и гордый сын Древнего Рода покраснел совсем как ребенок, но не стушевался.

– Он врет вам! Демоны уничтожили его дотла!

– И кто же поведал тебе эту истину? Человеческий король? Или ты видел все собственными глазами? – уже многие смеялись. – На какую ложь ты еще способен, лишь бы сохранить свою никчемную тушку? Хорошо разглагольствовать, живя в мраморном дворце, на территории Первого Круга. Не зная нищеты и унижений, лишь ненависть к тем, кому не повезло родиться с «чистой» кровью.

Эльф, стоявший рядом, со всей силы ударил Орлиэна в бок, но тот лишь поморщился.

– Ублюдок, выродок! Ты ведь сам это знаешь, ты прочитал девчонку так же, как и я!

– Ты так осмелел. Считаешь, что мы не убьем тебя, потому что ты ценный заложник? Считаешь себя неприкосновенным, сын Глядящего?

– В отличие от тебя, – он понизил тон и будто выплюнул эту фразу, – я хочу остановить бессмысленную войну. И спасти кровь моего народа.

– Твоего народа?! – Таали расхохотался. – Вот этого народа, стоящего рядом с тобой сейчас? Эльфов, которых ты ненавидел и унижал всю жизнь?

– Да, – ответил Орлиэн, твердо смотря на своего врага. – Все эльфы одинаково достойны жизни и мира.

– Какие благородные слова, и столько лжи они скрывают. Скажи, готов ли ты доказать их? Стоит ли твоя жизнь меньше, чем наша кровь?

В глазах Орлиэна мелькнуло недоумение, а все мятежники восторженно замерли. Одно сравнение ценности их жизней с ценностью эльфа из Древнего Рода стоило многого.

– Ты готов отдать свою жизнь, чтобы мы поверили тебе? Отдать безвозмездно за свои идеалы?

И в гробовой, выжидающей тишине он тихо произнес:

– Да.

Но Таали не дал словам произвести должный эффект. Он удивленно захохотал, и остальные подхватывали его смех.

– Какая самоотверженность, я не ожидал. Сколько лжи позволяет твое высокое воспитание! Обещаю, мы предоставим тебе такую возможность сегодня.

* * *

Нэсса откровенно скучала, рядом тихо вздыхал Мартин. Заседание Совета длилось второй час, но так и не сошло с мертвой точки. И даже эффектное световое представление, которое устроили эльфийские боги вокруг Эрин и Газарта, не сильно укрепило людскую позицию в переговорах. Оно сыграло на руку только в одном – на переговоры их все же позвали.

Рассматривать чопорных эльфийских старейшин Нэссе надоело еще в первые десять минут, а слушать их однообразную нудятину – и того раньше. Разумом она понимала, что этот союз необходим. Наступал проклятый Орден, а потрепанная армия Авелора не была готова к затяжной войне. А уж как объяснить этим напыщенным индюкам, что Четверо Богов из другого мира – это угроза всеобщего масштаба, вообще не ясно. В их мире солнышко, цветочки, радуги и собственные боги.

Ага, боги – крошечные светлячки, которые лебезят перед силой угрюмой графини и Бездна-его-знает-какого Газарта. Нет же, всесильные д’аари все порешают. Сейчас жрецы свалят на очередное бдение и через месяцок дадут ответ. Расплывчатый и удобный эльфам, чтобы потянуть еще времени, авось люди сами разберутся или передохнут, и проблемы не останется.

Нет, Мартин был хорош. Учтив, вежлив, сладкоречив. Кто бы знал, что в нем спит такой дипломат? Или за время ее отсутствия он успел во дворце нахвататься, он же быстро учится. Пф! Но он был хорош.

В разговор Нэсса не рисковала встревать. Зачем ее вообще притащили в этот мир? Как доказательство, что эльфы когда-то гульнули в Авелоре? Так не удивительно, все гуляют. Люди, эльфы – велика ли разница?

Нет, все же велика. Люди бы искали выгоду в том месте, где сосед просит помощи. Людям никогда не жалко своих армий за чужие идеалы, если потом хорошо накормят. А вот эльфы хотели только одного – снова закрыться в своем тихом мирке…

Но что-то скользило в их словах, взглядах. Неуловимое, тревожное ожидание. Ведь кто-то похитил того высокомерного посла, сына одного из Глядящих. Отца парнишки Нэсса определила сразу же – он еле мог усидеть на месте. В Тринваире все было не так идеально, как хотел показать Совет.

И она чувствовала, как Мартин цепляется за то же ощущение, видит его, но пока не может придумать, как применить.

Они сидели в огромном мраморном дворце, самом большом, что Нэсса видела в этом мире. Пожалуй, размерами он мог поспорить с Нордлинским храмом. Высокие арки вместо стен открывали вид прекрасного леса за их спинами. Первый Круг – так звалась центральная часть эльфийской столицы, где располагались все дворцы. Белый мрамор и ярко-зеленый лес, в другое время она могла счесть картину умиротворяющей.