(704–754)
黄鹤楼
昔人已乘黄鹤去，
此地空余黄鹤楼。
黄鹤一去不复返，
白云千载空悠悠。
晴川历历汉阳树，
芳草萋萋鹦鹉洲。
日暮乡关何处是？
烟波江上使人愁。
Башня Жёлтых Стерхов[51]
李冶 / Ли Е(709–784)
八至
至近至远东西，
至深至浅清溪。
至高至明日月，
至亲至疏夫妻。
Восемь пределов
Что ближе, что дальше, чем запад-восток?
Что глубже, что мельче, чем чистый поток?
Что выше, что ярче, чем солнце-луна?
Милее, чужее, чем муж и жена?
明月夜留别
离人无语月无声，
明月有光人有情。
别后相思人似月，
云间水上到层城。
Лунной ночью простились
Мы расстанемся молча, как молча уходит луна,
А душа, как луна светоносная, чувством полна,
И в разлуке любовь, словно лунный негаснущий луч,
На морях ли, в дворцах ли светить тебе будет из туч.
杜甫 / Ду Фу(712–770)
登高
风急天高猿啸哀，
渚清沙白鸟飞回。
无边落木萧萧下，
不尽长江滚滚来。
万里悲秋常作客，
百年多病独登台。
艰难苦恨繁霜鬓，
潦倒新停浊酒杯。
На горном склоне[54]
Вопль обезьян заполнил неба высь,
Над чистым плёсом вижу танцы птиц,
Шуршат листы, с дерев спадая вниз,
Струит Река[55], не ведая границ.
Печальна осень вне родных равнин,
Весь век в недугах, вечно одинок,
В ударах жизни – множество седин,
Кувшин вина, и тот помочь не смог.
客至
舍南舍北皆春水，
但见群鸥日日来。
花径不曾缘客扫，
蓬门今始为君开。
盘飧市远无兼味，
樽酒家贫只旧醅。
肯与邻翁相对饮，
隔篱呼取尽余杯。
Гость идёт
Вокруг лачуги – вешних вод потоп,
Над ними днями кружат чаек стаи.
Гостям обычно я не торил троп,
А вам вот даже дверь приоткрываю.
Увы, базар далёк, еда скудна,
Убог мой дом, нет свежего вина,
Кувшин-другой с соседом-старичиной
Опрастываем прямо возле тына.
野望
西山白雪三城戍，
南浦清江万里桥。
海内风尘诸弟隔，
天涯涕泪一身遥。
惟将迟暮供多病，
未有涓埃答圣朝。
跨马出郊时极目，
不堪人事日萧条。
Посадская даль
К западу – в снежных горах гарнизоны на страже,
К югу – мосты и мосты над Парчовой рекой.
Братья мои – там, где злобные заверти вражьи,
В далях своих я рукав увлажняю слезой.
К вечеру жизни недуги мучительны стали,
Сил не осталось ответить на зовы страны,
Выйдя в предместье, гляжу на посадские дали,
Невыносимы все эти тревожные дни.
江村
清江一曲抱村流，
长夏江村事事幽。
自去自来梁上燕，
相亲相近水中鸥。
老妻画纸为棋局，
稚子敲针作钓钩。
但有故人供禄米，
微躯此外更何求？
Приречное село
Это село омывается чистой рекой,
Лето, всё млеет в затянутой дней череде,
Ласточки вьются беспечно над старой стрехой,
Белые чайки милуются в теплой воде.
Бабка с чего-то за шашки взялась без причины,
Младший крючков для рыбалки готовит немножко.
Ходят друзья, да и рис присылают по чину[56]…
Что ещё требуется незначительной сошке?
秋雨叹其一
雨中百草秋烂死，
阶下决明颜色鲜。
著叶满枝翠羽盖，
开花无数黄金钱。
凉风萧萧吹汝急，
恐汝后时难独立。
堂上书生空白头，
临风三嗅馨香泣。
Воздыхаю в мороси осенней (№ 1)
Морось осени губит траву на лугах,
А вот тут, под крыльцом, свежесть сенны-красотки,
Чьи листы – что смарагд, что перо зимородка,
Искры жёлтых цветков – золотая деньга.
Да ведь злые ветра на неё налетают,
И, боюсь, устоять не сумеет зимой.
Лишь в мансарде своей старый книжник седой
По былым ароматам её воздыхает.
旅夜书怀
细草微风岸，
危樯独夜舟。
星垂平野阔，
月涌大江流。
名岂文章著，
官应老病休。
飘飘何所似，
天地一沙鸥。
Скитальца ночное смятенье
Тонкие травинки тронул ветер,
Сирый парус к берегу приткнулся,
Звёзды виснут над бескрайней степью,
В ширь потока месяц окунулся.
Кисть моя известною не станет,
Послужил, а ныне стар и болен.
Может, лишь теперь в своих метаньях
Чайкой обернусь в небесной воле.
春夜喜雨
好雨知时节，
当春乃发生。
随风潜入夜，
润物细无声。
野径云俱黑，
江船火独明。
晓看红湿处，
花重锦官城。
Дождь благой в ночи весенней
Добрый ливень знает свой сезон,
И по расцветающей весне
В ночи с ветром ниспадает он,
Увлажняя почву в тишине.
Небо в тучах, на тропе ни зги,
Только с лодок огоньки горят.
А наутро – алые цветки
Полонили весь Парчовый град[57].
春望
国破山河在，
城春草木深。
感时花溅泪，
恨别鸟惊心。
烽火连三月，
家书抵万金。
白头搔更短，
浑欲不胜簪。
Видимость весны[58]
В стране погибшей среди рек и гор,
Что пустошь диких трав, – столичный град,
Цветение цветов – душе укор,
Разлуки боль тревожит птичий грай.
Уж три луны горит пожар войны,
За весть из дома злата мне не жалко,
Теряю клочья старой седины,
В которой и не держится заколка.
月夜
今夜鄜州月，
闺中只独看。
遥怜小儿女，
未解忆长安。
香雾云鬟湿，
清辉玉臂寒。
何时倚虚幌，
双照泪痕干。
Лунная ночь
Луною сей ночью в далёком Фучжоу
Придётся жене любоваться одной,
А сирые детки гонимы нуждою
И вовсе не знают про Вечный Покой[59].
Копна духовито напитана марой,
Нефрит твоих ручек луна остудила…
Когда же ещё мы под пологом парой
Осушим слезинки в сиянье светила?
天末怀李白
凉风起天末，
君子意如何？
鸿雁几时到？
江湖秋水多。
文章憎命达，
魑魅喜人过。
应共冤魂语，
投诗赠汨罗。
Тревожусь о Ли Бо за краем неба[60]
За краем неба ветер зол и крут,
Душе твоей, наверное, тоскливо.
Когда же весть мне гуси принесут,
Преодолев осенние разливы?
Для кисти служба – горестный недуг,
Твоей бедою сыт коварный демон,
А ты сейчас, как тот злосчастный дух,
На берегах Мило́ творишь поэму[61].
张继 / Чжан Сюй[62](715–779)
枫桥夜泊
月落乌啼霜满天，
江枫渔火对愁眠。
姑苏城外寒山寺，
夜半钟声到客船。
Ночью чалю у Кленового моста[63]
На исходе луны подморозило, птицы кричали,
Огоньки рыбаков в темноте так созвучны печали.
Колокольные звоны от Хладной горы близ Гусу
Полуночным ударом в каюту ко мне постучали.
刘长卿 / Лю Чжанцин[64](718–786)
送方外上人
孤云将野鹤，
岂向人间住。
莫买沃洲山，
时人已知处。
Провожаю монаха, удалившегося от мира
Свободен, как журавль за тучей, он,
Ему ли опускаться в суету?
Вотще уходит на Вочжоуский склон[65],
Ведь там его гуляки и найдут.
送灵澈上人
苍苍竹林寺，
杳杳钟声晚。
荷笠带夕阳，
青山独归远。
Провожаю анахорета, чистого душой[66]
Обитель таится в бамбуковой роще зелёной,
Из ти́ши вечерней приносятся храмовы звоны.
Туда он уходит – один, меж темнеющих склонов,
Закатные блики играют на шляпе плетёной.
听弹琴
泠泠七弦上，
静听松风寒。
古调虽自爱，
今人多不弹。
Слышу мелодии цинь[67]
Пробежал по струнам шепоток,
Будто в соснах лёгкий ветерок,
Милые старинные напевы —
Кто же воспроизвести их смог?