(812–866)
商山早行
晨起动征铎，
客行悲故乡。
鸡声茅店月，
人迹板桥霜。
槲叶落山路，
枳花明驿墙。
因思杜陵梦，
凫雁满回塘。
Спозаранку покидаю Шанские горы
Походный бубенец в сей ранний миг
Вдруг всколыхнул тоску по дому дальнему,
Где у лачуги петушиный крик
И на мостке лежат следы недавние.
А тут падёт на склоны лист дубовый,
Терновник забеляет ветхий ям,
И я всё грежу о Дулине[112], снова
Там уточки резвятся по прудам.
菩萨蛮·小山重叠金明灭
小山重叠金明灭，
鬓云欲度香腮雪。
懒起画蛾眉，
弄妆梳洗迟。
照花前后镜，
花面交相映。
新帖绣罗襦，
双双金鹧鸪。
Мерцает меж холмов златая мушкаМелодия «Пусамань»[113]
Мерцает меж холмов златая мушка,
на лобик пала прядей завитушка.
Ни бровь чернить желанья нет,
ни встать и сделать туалет.
То в этом зеркальце, то в том
прелестным выглядит цветком,
на блузе шёлковой деви́чьей
парчою шиты пары птичек.
李商隐 / Ли Шанъинь(813–858)
瑶池
瑶池阿母绮窗开，
黄竹歌声动地哀。
八骏日行三万里，
穆王何事不重来？
Яшмов пруд[114]
В окно богини по-над Яшмовым прудом
Ворвался Жёлтого бамбука скорбный стон:
«Пошто Му-вану и волшебным рысакам
Дела земные не дают вернуться к нам!»
端居
远书归梦两悠悠，
只有空床敌素秋。
阶下青苔与红树，
雨中寥落月中愁。
Жизнь вдали от всех
Ни вести из дома, ни дрёмы о дальних,
Постель одинокая, осень враждебна,
И листья на мхи ниспадают печально,
Промозгло, тоскливо и ночью, и денно.
嫦娥
云母屏风烛影深，
长河渐落晓星沉。
嫦娥应悔偷灵药，
碧海青天夜夜心。
Лунная фея Чан-э[115]
Тень от свечи лежит на призрачном экране,
Тускнеет Звёздная река[116] с рассветом ранним.
Зачем она украла Вечной жизни зелье?
Такой простор тут! А за ночью ночь – страданье.
夜雨寄北
君问归期未有期，
巴山夜雨涨秋池。
何当共剪西窗烛，
却话巴山夜雨时。
Под ночным дождём пишу на север
Ты спросила, вернусь ли. Ну, что мне ответить? Прости.
Ночью пруд на Башань заливают дожди. Подожди…
Может, нам суждено у свечи на закатном окне
Ещё вспомнить Башань, эту осень, ночные дожди[117].
二月二日
二月二日江上行，
东风日暖闻吹笙。
花须柳眼各无赖，
紫蝶黄蜂俱有情。
万里忆归元亮井，
三年从事亚夫营。
新滩莫悟游人意，
更作风檐夜雨声。
День второй второй луны[118]
В этот день у всех – к реке поездка,
Растеплилось, слышен звон свирели,
Почки ивы вылезают дерзко,
Жёлтые шмели вдруг налетели.
В сотнях ли я от родного крова,
Третий год здесь, в глухомани, сиднем,
Не открылось сердце землям новым,
Где ночами бьют по крыше ливни.
夕阳楼
花明柳暗绕天愁，
上尽重城更上楼。
欲问孤鸿向何处？
不知身世自悠悠。
Башня заходящего солнца[119]
Под сенью ив цветы светлы, а в сердце грусть,
И я тогда всхожу на башню над стеною.
Скажите мне, куда летит сей сирый гусь?
Откуда? Отчего не ведает покоя?
蝉
本以高难饱，
徒劳恨费声。
五更疏欲断，
一树碧无情。
薄宦梗犹泛，
故园芜已平。
烦君最相警，
我亦举家清。
Цикада
Там, в высоте, непросто подкормиться[120],
А кто поймёт, зачем ты голосишь?
И смолкнув перед утренней зарницей,
Сочувствия в листве не возбудишь.
Пока я жалкой веткой уплываю,
Сорняк мой сад родимый заглушит.
Но тихий голос твой напоминает
О доме и о чистоте души.
乐游原
向晚意不适，
驱车登古原。
夕阳无限好，
只是近黄昏。
Сад отдохновения[121]
Тоскливо на душе, и, на ночь глядя,
В сад поспешу я горною тропой,
Светило дивно, только скоро сядет,
Сокрытое вечерней желтизной.
锦瑟
锦瑟无端五十弦，
一弦一柱思华年。
庄生晓梦迷蝴蝶，
望帝春心托杜鹃。
沧海月明珠有泪，
蓝田日暖玉生烟。
此情可待成追忆，
只是当时已惘然。
Моя сокровенная цитра
无题
*** 相见时难别亦难，
东风无力百花残。
春蚕到死丝方尽，
蜡炬成灰泪始干。
晓镜但愁云鬓改，
夜吟应觉月光寒。
蓬山此去无多路，
青鸟殷勤为探看。
*** 飒飒东风细雨来，
芙蓉塘外有轻雷。
金蟾啮锁烧香入，
玉虎牵丝汲井回。
贾氏窥帘韩掾少，
宓妃留枕魏王才。
春心莫共花争发，
一寸相思一寸灰！
*** 来是空言去绝踪，
月斜楼上五更钟。
梦为远别啼难唤，
书被催成墨未浓。
蜡照半笼金翡翠，
麝熏微度绣芙蓉。
刘郎已恨蓬山远，
更隔蓬山一万重！
*** 重帷深下莫愁堂，
卧后清宵细细长。
神女生涯原是梦，
小姑居处本无郎。
风波不信菱枝弱，
月露谁教桂叶香？
直道相思了无益，
未妨惆怅是清狂。
*** 昨夜星辰昨夜风，
画楼西畔桂堂东。
身无彩凤双飞翼，
心有灵犀一点通。
隔座送钩春酒暖，
分曹射覆蜡灯红。
嗟余听鼓应官去，
走马兰台类转蓬。
Стихи без названия
*** Мы встретились трудно, расстаться же невыносимо,
Порывы весенние стихли, цветы опадают.
Шелко́вая нить шелкопряда прервется с кончиной,
Иссякнет слеза, когда свечи совсем догорают.
Заутра в зерцале я горькие вижу седины,
Ночами под лунным ознобом стихи напеваю.
Не так уж и много дорог доведут до Пэнлая[124],
А счастия синяя птица проносится мимо.
*** Буйный ветр восточный к нам дожди нагнал,
Над прудами громыхает без конца,
Греет только лягушонок – мой сандал,
И звучат лишь скрипы тигра-студенца[125].
Деву Цзя привлёк красавец молодой,
Фея Фу прельстилась чарами Вэй-вана,
Сердце жаждет, как цветок, цвести весной,
Без любви оно сгорит, золою станет.
*** Уверял, что придёшь, но твои оборвались следы,
За одной нисходила к рассвету другая луна,
Безответно вослед тебе я посылала мечты,
Тушь уже на записке, что ты набросал мне, бледна.
Зимородки[126] ещё освещает свеча, догорая,
Только полога с лотосом мускусный дух уж пропал.
Как Лю-лан[127], опечалилась я, опустившись с Пэнлая,
И теперь от меня он за далью из тысячи скал.
*** Дух беззаботности под пологом царил
До самого утра – всю вечность долгой ночи,
Но мир небесных фей лишь сновиденьем был,
И друг сердечный в мой покой зайти не хочет.
Не устоять пред бурей слабому каштану,
Под тяжестью росы коричный лист слетит.
А ежели любовь закончится обманом,
Страдание своё безумством не сочти.
*** Ночь звёздною была, ночь ветреной была,
То к западу порыв летит, то на восток.
Не съединим, как Фениксы, мы два крыла,
Душой лишь слиты, словно носорожий рог[128].
В «найди крючок»[129] играем пылко до утра,
Совсем хмельны, и тихо свечка оплывает.
Но барабан зовёт[130] – в присутствие пора,
Как странник бесприютный, я коня седлаю.
韦庄 / Вэй Чжуан(836–910)
菩萨蛮·劝君今夜须沉醉
劝君今夜须沉醉，
尊前莫话明朝事。
珍重主人心，
酒深情亦深。
须愁春漏短，
莫诉金杯满。
遇酒且呵呵，
人生能几何。
Прошу вас, пейте крепче ночью сейМелодия «Пусамань»
Прошу вас, пейте крепче ночью сей,
о завтрашних делах не рассуждая,
пример хозяйский уважая.
Тем глубже чувства, чем бокал полней.
Чтоб час тоски короче стал,
не отвергай второй бокал,
пей, коли в чаше питие,
ведь так недолго бытие.