Но чаще и чаще
На память приходят мне
Горные чащи,
Кизил низкорослый.
Дубняк коренастый,
Над гулким ущельем
Распластанный ястреб.
С чего бы, не знаю,
Но громко и строго
Зовет меня сердце
В большую дорогу —
Туда, где, по скалам
Карабкаясь льдистым,
Все выше и выше
Идут альпинисты.
Мне жизнь наша кажется
Горною кручей.
Бывает и солнце,
Бывают и тучи.
И счастье мы ищем
Не в тихих долинах —
На трудных дорогах,
На дальних вершинах.
1954
ЭСТАФЕТА
Я люблю,
Выходя на старт,
Слышать шелковый шум знамен
Как понятен мне
Твой азарт,
Переполненный стадион!
Пусть не мне уже
Быть впереди:
Что ж, года —
Они есть года.
Пусть не то уже
Сердце в груди —
Не беда!
Встречный ветер
Опять поет,
Что у юности края нет:
У меня эстафету возьмет
Дочь моя
Через десять лет.
1954
«Если мне грустно…»
Если мне грустно,
Если
Затосковала я,
Значит,
Зовет Полесье,
Юность зовет моя.
Там кукуруза дремлет,
Голову опустив.
Ловят плотвичек в Тремле
Длинные руки ив.
Там я девчонкой босой
Бегала по росе,
Около синих плесов
Белых пасла гусей.
Счастье там было
Рядом,
Тихое, как река.
Счастье там было взглядом
Русого паренька.
Было оно цветеньем
Яблоневых садов,
Солнцем,
Рябою тенью,
Радугой всех цветов,
Ветром дорог,
Что звали
В дальние города.
Юностью называли
Счастье мое тогда.
1954
«В двух шагах от дачного перрона…»
В двух шагах от дачного перрона,
Презирая паровозный гуд,
Радостно,
Призывно,
Исступленно
Соловьи без устали поют.
У тебя сейчас совсем прозрачны
Милые, влюбленные глаза.
И на этой на платформе дачной
Так тебе мне хочется сказать:
«Как бы дальше жизнь ни намудрила, —
Может, счастья я не сберегу, —
За одно лишь это утро,
Милый,
У тебя останусь я в долгу».
1954
«Да, в лице ее красок мало…»
Да, в лице ее красок мало,
Словно пасмурным днем в лесу,
И не каждый поймет, пожалуй,
И оценит ее красу.
Из осенней рябины бусы,
Косы голову облегли…
Сколько в девушке этой русой
От славянской ее земли!
1954
«Мы не очень способны на „ахи“ да „охи“…»
Мы не очень способны на «ахи» да «охи»,
Нас «на прочность» не зря испытала страна,
Мы — суровые дети суровой эпохи:
Обожгла наши души война.
Только правнуки наши, далекие судьи,
Ошибутся, коль будут считать,
Что их прадеды были железные люди —
Самолетам и танкам под стать.
Нет, неправда, что души у нас очерствели
(Такова, мол, дорога бойца):
Под сукном грубошерстным солдатских шинелей
Так же трепетно бьются сердца.
Так же чутки и к ласке они и к обиде,
Так же другу в несчастье верны.
Тот умеет любить, кто умел ненавидеть
На седых пепелищах войны.
1954
«И снова — лишь стоит закрыть мне глаза…»
И снова —
Лишь стоит закрыть мне глаза,
Как вижу тебя затемненной —
Москва в сорок первом…
Тревожный вокзал.
И воинские эшелоны.
И может быть,
Если вот так постоять —
С зажмуренными глазами, —
Солдатская юность вернется опять,
Поскрипывая сапогами…
1954
ВЕРНОСТЬ
Вы останетесь в памяти,
Эти спокойные сосны,
И ночная Пахра,
И дымок над далеким плотом.
Вы останетесь в сердце,
Мои подмосковные весны,
Что б с тобой ни случилось,
Что со мной ни случится потом.
Может, встретишь ты девушку
Лучше, умнее и краше.
Может, сердце мое
Позабудет о первой любви.
Но как сосны,
корнями
С Отчизной мы спаяны нашей:
Покачни нас,
Попробуй!
Сердца от нее оторви!
1955
МОЛОДОСТЬ
Мне казалось, что тридцать лет —
Это глаз потускневший свет,
Это стайки морщин у рта,
Это молодость прожита.
Не захочется, мол, тогда
Видеть новые города:
Собираться да брать билет —
Это просто лишь в двадцать лет.
Разонравится в тридцать мне
На упрямом скакать коне,
Упиваясь ветрами всласть —
Эдак можно ведь и упасть!
Тридцать — это когда не жди
На свиданье меня в дожди…
До чего ж я была смешной!
Тридцать минуло мне весной.
Так же радостно нынче мне
Кочевать по родной стране.
Так же скорость меня зовет —
О, степных скакунов полет!
Так же щеки мои горят,
Если их обожжет твой взгляд…
1955
«Мне счастье казалось далекой дорогой…»
Мне счастье казалось
Далекой дорогой,
Мне счастье казалось
Неясной тревогой,
Неясной тревогой,
Зовущей куда-то
Из теплой квартиры
В районе Арбата.
Такая тревога
Мне с детства знакома.
О, бешенство молний!
Ворчание грома!
Мне счастье казалось
Парнишкой плечистым,
Упрямо бредущим
Путем каменистым.
Я с ним бы делила
И тяжесть рюкзака,
И радость короткого бивуака.
Ладони у парня
И нежны и грубы…
О, горные ночи!
Соленые губы!
1955
«Мне один земляк в сорок пятом…»
Мне один земляк
в сорок пятом
Возле Одера,
у костра,
Так сказал:
«О простых солдатах
Дома ты не забудь,
сестра!»
— Эх, земляк,
до чего ж ты странный,
Как же я позабыть смогу
Тех,
кому бинтовала раны,
Тех,
с кем мерзла в сыром снегу?
Эх, земляк,
как же я забуду
Этот горький дымок костра?..
Если в жизни придется худо,
Помни —
есть у тебя сестра.
1955
«О, Россия!..»
О, Россия!
С нелегкой судьбою страна…
У меня ты, Россия,
Как сердце, одна.
Я и другу скажу,
Я скажу и врагу —
Без тебя,
Как без сердца,
Прожить не смогу…
1956
«На углу, под часами…»
На углу, под часами,
Надрывается ветер,
На углу, под часами,
Кто-то так написал:
«Почему не пришел ты,
Хороший мой Петя?
Что случилось?
Ждала я…
Четыре часа».
Я прочла эти строки
И сердце заныло,
И на время
Свои позабыла дела.
Я представила ясно,
Как все это было,
Как «хорошего Петю»
Девчонка ждала…
На углу, под часами,
Надрывается ветер,
На ветру заметался
Суховатый снежок.
Очень хочется верить,
Что хороший ты, Петя,
И что ты не пришел,
Потому что не смог.
1956
МАРТ
Я скоро уеду в город,
А жалко — весна идет.
Уже на лесных озерах
Потрескался звонкий лед.
Уже на полях пушистых
Осел потемневший снег,
И ветер сырой неистов,
И кровь ускоряет бег.
Порою бессонной ночью
Я слышу едва-едва,
Как рвется из тесных почек
Молоденькая листва.
И жалко зимы немного,
И радостно нынче мне…
А грач до смешного строго
Идет по моей лыжне.
1956
«Я люблю тебя, Армия…»
Я люблю тебя, Армия —
Юность моя!
Мы — солдаты запаса,
Твои сыновья.
Позабуду ли, как
В сорок первом году
Приколола ты мне
На пилотку звезду?
Я на верность тебе
Присягала в строю,
Я на верность тебе