Так не всё ль равно?
Ничего – это гурнышт[5], и здесь и там,
И пора идти покупать билет.
Я бы отдал всё… Только что я отдам,
Если ставок больше нет?
А ставок больше нет как нет,
А ставок больше нет,
И нам не светит Новый Свет,
И нам не светит Старый Свет.
А сколько нам осталось лет?
А ставок больше нет.
Тишина сомкнётся, как вода,
Только ветер постучит в окно.
Всё равно мы едем в никуда,
Так не всё ль равно?
Вот шарик запрыгал, вертлявый бес.
Угадать бы – какой он выберет цвет?
Только мы не играем на интерес,
Ибо ставок больше нет.
А ставок больше нет как нет,
А ставок больше нет,
И нам не светит Новый Свет,
И нам не светит Старый Свет.
А сколько нам осталось лет?
А ставок больше нет.
Понесут, как лошади, года.
Кто предскажет, что нам суждено?
Всё равно мы едем в никуда,
Так не всё ль равно?
Марш мародёров
Упали в сон победители
И выставили дозоры.
Но спать и дозорным хочется,
А прочее – трын-трава!
И тогда в покорённый город
Вступаем мы – мародёры,
И мы диктуем условия
И предъявляем права!
Слушайте марш мародёров!
(Скрип сапогов по гравию!)
Славьте нас, мародёров,
И веселую нашу армию!
Слава! Слава! Слава нам!
Спешат уцелевшие жители,
Как мыши, забиться в норы.
Девки рядятся старухами
И ждут благодатной тьмы.
Но нас они не обманут,
Потому что мы – мародёры,
И покуда спят победители,
Хозяева в городе – мы!
Слушайте марш мародёров!..
Двери срывайте с петель,
Тащите ковры и шторы,
Всё пригодится – и денежки,
И выпивка, и жратва!
Ах, до чего же весело
Гуляем мы, мародёры,
Ах, до чего же веские
Придумываем слова!
Слушайте марш мародёров!..
Сладко спят победители.
Им снятся златые горы,
Им снится знамя Победы,
Рябое от рваных дыр.
А нам и поспать-то некогда,
Потому что мы – мародёры.
Но, спятив с ума от страха,
Нам – рукоплещет мир!
Слушайте марш мародёров!..
И это ещё не главное.
Главного вы не видели.
Будет утро и солнце
В праздничных облаках.
Горнист протрубит побудку,
Сон стряхнут победители
И увидят, что знамя Победы
Не у них, а у нас в руках!
Слушайте марш… Марш…
И тут уж нечего спорить.
Пустая забава – споры.
Когда улягутся страсти
И развеется бранный дым,
Историки разберутся –
Кто из нас мародёры,
А мы-то уж им подскажем!
А мы-то уж их просветим!
Слушайте марш победителей!
Играют оркестры марши
Над пропастью плац-парада.
Девки машут цветами.
Строй нерушим и прям.
И стало быть – всё в порядке!
И стало быть, всё, как надо –
Вам, мародерам, пуля!
А девки и марши – нам!
Слушайте марш победителей!
(Скрип сапогов по гравию!)
Славьте нас, победителей,
И великую нашу армию!
Слава! Слава!! Слава нам!!!
Прощание славянки
Снова даль предо мной неоглядная,
Ширь степная и неба лазурь.
Не грусти ж ты, моя ненаглядная,
И бровей своих тёмных не хмурь!
Вперёд,
За взводом взвод!
Труба боевая зовёт!
Пришёл из ставки
Приказ к отправке,
И значит, нам пора в поход!
В утро дымное, в сумерки ранние,
Под смешки и под пушечный «бах»,
Уходили мы в бой и в изгнание
С этим маршем на пыльных губах.
Вперёд,
За взводом взвод!
Труба боевая зовёт!
Пришёл из ставки
Приказ к отправке,
И значит, нам пора в поход!
Не грустите ж о нас, наши милые,
Там, далёко, в родимом краю!
Мы всё те же домашние, мирные,
Хоть шагаем в солдатском строю.
Вперёд,
За взводом взвод!
Труба боевая зовёт!
Пришёл из ставки
Приказ к отправке,
И значит, нам пора в поход!
Будут зори сменяться закатами,
Будет солнце катиться в зенит.
Умирать нам, солдатам, – солдатами,
Воскресать нам – одетым в гранит!
Вперёд,
За взводом взвод!
Труба боевая зовёт.
Пришёл из ставки
Приказ к отправке,
И, значит, нам пора в поход!
«Я решил написать цикл, – несмотря на свое христианское вероисповедование, я написал… решил написать цикл почти языческих заклинаний. Ну, так сказать, языческое заклинание добра и зла».
Заклинание добра и зла
Здесь в окне, по утрам, просыпается свет,
Здесь мне всё, как слепому,
на ощупь знакомо…
Уезжаю из дома!
Уезжаю из дома!
Уезжаю из дома, которого нет.
Это дом и не дом. Это дым без огня.
Это пыльный мираж или Фата-Моргана.
Здесь Добро в сапогах, рукояткой нагана
В дверь стучало мою, надзирая меня.
А со мной кочевало беспечное Зло,
Отражало вторженья любые попытки,
И кофейник с кастрюлькой
на газовой плитке
Не дурили и знали своё ремесло.
Всё смешалось – Добро, Равнодушие, Зло.
Пел сверчок деревенский в московской
квартире.
Целый год благодати
в безрадостном мире –
Кто из смертных не скажет,
что мне повезло?!
И пою, что хочу, и кричу, что хочу,
И хожу в благодати, как нищий в обновке.
Пусть движенья мои в этом
платье неловки –
Я себе его сам выбирал по плечу!
Но Добро, как известно, на то и Добро,
Чтоб уметь притвориться
и добрым, и смелым,
И назначить, при случае, чёрное – белым,
И весёлую ртуть превращать в серебро.
Всё причастно Добру,
Всё подвластно Добру.
Только с этим Добрынею взятки не гладки.
И готов я бежать от него без оглядки
И забиться, зарыться в любую нору!..
Первым сдался кофейник:
Его разнесло,
Заливая конфорки и воздух поганя…
И Добро прокричало, гремя сапогами,
Что во всём виновато беспечное Зло!
Представитель Добра к нам пришёл поутру,
В милицейской (почудилось мне) плащ-палатке…
От такого попробуй – сбеги без оглядки,
От такого поди-ка заройся в нору!
И сказал Представитель, почтительно-строг,
Что дела выездные решают в ОВИРе,
Но что Зло не прописано в нашей квартире
И что сутки на сборы – достаточный срок!
Что ж, прощай, моё Зло!
Моё доброе Зло!
Ярым воском закапаны строчки в псалтыри.
Целый год благодати в безрадостном мире –
Кто из смертных не скажет, что мне повезло!
Что ж, прощай и – прости!
Набухает зерно.
Корабельщики ладят смолёные доски.
И страницы псалтыри – в слезах, а не в воске,
И прощальное в кружках гуляет вино!
Я растил эту ниву две тысячи лет –
Не пора ль поспешить к своему урожаю?!
Не грусти!
Я всего лишь навек уезжаю
От Добра и из дома –
Которого нет!
«Но вот мы прилетели в Вену, нас встретил на аэродроме представитель норвежского посольства. И три дня в Вене мы провели в резиденции норвежского посла – господина Лунде, который был чрезвычайно любезен и говорил, между прочим, превосходно по-русски, что как бы облегчило и сделало постепенным наш переход к иноязычию.
Потом – Франкфурт. Знакомство и встреча с новыми и старыми друзьями, концерт в редакции «Посева», бесконечные разговоры, интервью… После короткой остановки в Копенгагене… мы будем в Осло, где хорошая погода, где ждут друзья… Самолёт совершает посадку, и вот… Ну конечно же, они нас встречают! Виктор Спарре со своею прелестной женой Озе Марией, с дочками и вместе с ними множество корреспондентов… Тут же, на аэродроме, не успев ещё как следует поздороваться со всеми встречающими, я даю своё первое в Норвегии интервью».
«Что у вас на Охте и на Лахте…»
Что у вас на Охте и на Лахте?
Как вам там живётся-суетится?
А у нас король ушёл на яхте
И сказал, что скоро возвратится.
Он работал до седьмого пота,
Он водою запивал облатки.
Это очень трудная работа –
Королевство содержать в порядке.
Накорми-ка подданных, одень-ка!
Чтоб всегда, как в школе перемена,
К Рождеству у каждого индейка,
А уж [выпить] – это непременно.