УЧЕНЬЕ{*}
Зрел Венеру я во сне:
Белоснежною рукою
Матерь привела с собою
Юное дитя ко мне;
Бог упрямился, дичился,
Был неловок, груб, несмел,
Будто бы людей страшился,
И смотреть он не умел.
«Пастушок! — Богиня-Сладость
Молвит с ласковым лицом, —
Вот мой сын! вот наша радость,
Сделай ты его певцом!» —
Так сказала, — и не стало...
Как мне в голову не вспало,
Что Амура нам учить —
Пламень пламенем гасить!..
Что же делать? — За ученье!
Ничего я не таю!
Пастухов увеселенье,
Панову свирель пою;
Флейту мудрыя Паллады,
Аполлоновы отрады:
Светлый хор его жрецов,
Лиру вестника богов...
Всё пустое!.. Он не слышит,
И ничто на ум нейдет;
Страстно, сладостно он дышит,
Про любовь одну поет.
Что же сделалось с тобою,
Что с холодною душою?..
Ах, несчастный, всё забыл,
Чем с Амуром занимался,
Только с тем одним остался,
Что Амур мне натвердил.
<1807>
ПЛАЧ ОБ АДОНИСЕ{*}
◡—◡◡—◡◡— || ◡—◡◡—◡◡—◡
Восплачем! Адониса нет! погиб несравненный Адонис!
Прекрасный Адонис погиб: рыдайте, стенайте, эроты!
С багряного ложа восстань, остави свой сон, о Венера!
В печаль и тоску облекись, власов не свивай благовонных;
Терзающа перси, вещай: погиб мой прекрасный Адонис!
Восплачем! Адониса нет! — рыдайте, рыдайте, амуры!
Се, отрок прелестный лежит, простертый на холме высоком;
Богини прелестныя скорбь! — в бедро пораженный свирепо,
Чуть дух переводит, и кровь, багряная кровь истекает
По белому телу из ран, и светлые очи потухли,
И замерли розы ланит; и розы в устах побледнели.
Угасла та прелесть, краса, которой дышала Венера,
Которой питалась любовь! — О, прелесть и в мертвом живая!
Так! — милый Адонис угас; не слышит ее лобызаний!
Восплачем! Адониса нет; ах, плачьте, младые эроты!
Ужасна, ужасна его от вепря приятая рана;
Но рана страшнее стократ, кипящая в сердце Венеры!
О зрелище скорби и слез! Здесь псы его томные воют!
Там нимфы рыдают; вкруг стон! Там — образ печали, богиня,
Власы распустивши, одна, блуждает в мгле ропщущей рощи,
Блуждает унылая тень босыми стопами, и терны
Грядущей, стужая, пиют священную кровь дерзновенно.
Далеко, тоскуя, стеня, зефиры разносят моленья
Просящей от гор, от долин любезного сердцу супруга.
А он!.. приступите, друзья, текущую жизнь удержите,
Уймите багряную жизнь!.. Всё тщетно, и перси упали!
И весь охладел, недвижим!.. Ловите последние вздохи!..
Богиня страдает, и с ней младые страдают эроты!
Прекрасного друга лишась, казалось, красот всех лишилась;
Так! — прелесть Венера жила, доколе жил милый Адонис!
Адонис угаснул для ней — угасла и прелесть Венеры!
И горы, и скалы, и бор шумят и взывают: Адонис!
И с рокотом реки, влачась, стенания вторят Венеры!..
И тройные токи, с высот свергаяся, воют: Адонис!
Поблекли, склонились цветы, закутав главы в свои листья.
По холмам, по градам, окрест — Венеры разносятся вопли:
«Ах, что мне Олимп и земля! — погиб мой прекрасный Адонис!»
И эхо в вертепах гласит: «Погиб наш прекрасный Адонис!»
И кто не состраждет из вас? И кто не восплачет о несчастной?
Узрела, узнала она смертельную милого рану.
Объятья простерши к нему, вопила: «Пожди, о Адонис!
Пожди, мой бесценный, мой друг, дабы я в последний прижалась,
Тебя обняла бы хоть раз, уста бы к устам приложила!
На миг пробудися один! — Дай миг одному поцелую!
Дай жизни мне столько своей, сколь жизнь лишь долга поцелуя,
Доколе, лобзаемый мной ты в сердце и в тело — ты весь мой, —
В меня преселишься, доколь всю страсть твою сладкую выпью,
Все чувства твои прииму! — Так! — Сей поцелуй — он бессмертен,
Как я, как любовь, как ты сам, несчастный, бегущий Адонис!..
Далеко бежишь от меня, бежишь ты, о друг, к Ахеронту;
К царице безгласныя тьмы!.. и я не могу за тобою!..
Заветные мраки грозят, и делит нас вечность немая!..
Вот он, Прозерпина, сретай! гордися прелестной корыстью!
На брань вызывай весь Олимп, любезное нам похищая!
Свирепствуй, но знай: сей тоской тебя я блаженней стократно!
Любви ты не ведала ввек; завидуй любови страданьям!..
Где, несравненный, где ты? — Где радость? — Как сон, отлетела!
Венера-богиня — вдова; сиротствуют с нею амуры!
Чарующий пояс погиб!.. Почто предавался ты ловле?
Красавец небесный, почто со зверем стал в ярую битву?» —
Так стонет богиня любви; так ей состенают амуры.
Крушись, злополучна любовь! — погиб твой прекрасный Адонис!
Колико он крови излил, толико ты слез пролияла,
Венера! — и слезы, и кровь земля во цветах оживила:
Из крови — багряный возник, из слез — анемон белоснежный.
Восплачем! Адониса нет! погиб наш прекрасный Адонис!
Остави тоскующий лес, тоскующи горы, Венера!
Уже уготован и одр — ах! смертный сей одр Адониса.
На ложе почиет твоем бесчувственный, хладный Адонис!
Умерший... прекрасный мертвец! — как спящий сном сладким любезен!
И те же одежды на нем, в которых к тебе приближался,
В которых он нощи с тобой один проводил безвозвратны.
Утехи свои оживи, помысли, что жив твой Адонис;
Цветами осыпь, увенчай роз вязями благоуханных!
На что и цветы? — Как им жить, когда не живет наш Адонис!
Осыпь его миртой, облей струями чистейшего мира!
Где миро? — Ах, миро твое погибло! — оно — твой Адонис!
Се! радость, краса пастухов — лежит под златой пеленою!
Окрест его плачут, в слезах, тоскуют малютки-эроты.
Обрезала Скорбь им власы. Смутились: тот стрелы ломает,
Сей топчет лук гибкий, а тот терзает колчан драгоценный;
Сандалии съемлют одни, другие в сосуде блестящем
Священную воду несут и рану его омывают;
Все веют крылами, теснясь, дабы прохладить Адониса.
Оплачьте Венеру, друзья, оплачьте вы матерь, эроты!
На праге чертога, восстав, задул Гименей свой светильник!
И, брачный венец разорвав, воскликнул он: «Нет Гименея!»
Не песни веселые вам, — но песни для вас гробовые!
Оплачьте Адониса все, оплачьте вы брачного бога!
О, рок неисследимый! — как? — Адонис — и он умереть мог!..
«Он умер», — шептали вдали таящие слезы хариты!
Печальные музы стеклись, обстали Адониса ложе;
Не пойте, не стройте вы лир: ах! песней не слышит Адонис!
Вам внемлют земля и моря — не ведает вас Прозерпина!..
<1826>
ТИРТЕЙ
Оды.{*}
Не тот достоин вечной славы,
Не тот наследник громких хвал,
Кто первым был в кругу забавы,
В потешных играх побеждал.
Пусть силой, крепостью телесной
Он диво — богатырь в рядах;
Пусть быстротою стоп чудесной
Он ветры упреждал в полях;
Пусть прелестью лица и станом
В Титоне зависть возродил;
Пелопса превышая саном,
Мидаса златом удивил;
Пусть он, вития средь совета,
В речах Адраста посрамлял:
Владетель всех сокровищ света
Велик, — но пред героем мал!..
Он мал, когда не пламенеет
Завидной страстью встретить смерть,
В глаза врагу смотреть не смеет
И не спешит злодея стерть!
Он мал!.. Ты, доблесть, к вышним вера,
К отчизне пламенна любовь, —
Едина ты величий мера!
Ты кровь Алкида — наша кровь!
Герой в ряду дружины ратной,
Трясущий грозно копие, —
Се! дар от неба благодатный!
Се, Спарта, счастие твое!
Стоит! Он бегство презирает,
Забыв о жизни, помнит честь;
В кипящем сердце вопрошает:
«Где страх? Куда погибель несть?»
«Сюда! — зовет друзей-героев. —
Сюда! — нам стыдно ран не знать!
Пойдем!» Врубились в недра строев —
И всколебалась смутна рать!
Бегут враги, — он вслед, как пламень;
Он правит вихрем битв, как бог;
На замысл — быстр, а в буре — камень,
Равно в удаче, трате строг;
Он кончит жизнь в пылу сраженья,
Среди смятенных страхом сил!..
Погиб, — и над страной рожденья
Блеск новой славы воспалил!
Доспехи, кровию покрыты,
Меча останок сжавша длань,
Копье без древа, щит избитый,
Грудь в ранах — вот отчизне дань!
Повсюду слезы, стон, смущенье;
Собор старейшин и мужей
Его свершают погребенье;
Повсюду вопль: пал друг людей!
Вовек свята его могила,
И род его цветет в честях;
Героя имя — рати сила!
Героя память — чуждых страх!
Он умер; — нет! — всяк видит, слышит
Его, как бога, пред собой;
Всё вкруг него бессмертьем дышит;
Всё полно дел его хвалой!
Но если, покровен богами,
Не пораженный брани сын,
Ее кровавыми стезями
Пройдет, победы властелин,
И лавры со цветами мира
Рассыплет на родимый град, —
О, где его достойна лира?
Где мера почестей, наград?..
Совета муж среди собраний,
Вождь, судия, супруг, отец,
Душа благих предначинаний,
Любовь признательных сердец;
Грядет — все старца окружают;
Всяк ищет взорами его,
Ему все место уступают;
Он радость пиршества всего!
Кто здесь, кто доблести ревнует?
Кто хощет славы и венцов?
На брань! туда, где смерть бушует,
Спеши, лети, рази врагов!..
Отколе нега, сон? — Когда
Явим лице врагам?..
Бегите, скройтесь от стыда:
Смеется ближний вам!
Вы миром льстились на земли!..
О братья! зрите вкруг:
Война! война! — шумит вдали
Опустошенья дух!
К мечам, друзья! — щиты вперед
Против свистящих стрел!
Без мести храбрый не умрет!
Смерть храбрым не предел!
Какая слава, радость, честь
За жен, за милых чад
На брань кипяще сердце несть
И погибать стократ!
Коль парки осудили нас,
Падем в кровавый прах!..
Возвысим меч в последний раз:
То будет мести взмах!
Да воспылает под щитом
Отвагой ратна грудь;
Упейтесь пылкости вином,
Означьте карой путь!
Что в страхе? — Данной мне судьбой
Черты не перейду!
От племени богов герой
Падет в свою чреду!
Как часто робкий, битв боясь,
Не слышав свиста стрел,
На миртах встретил грозный час,
Когда забавы пел!
Он умер! — не понес к отцам
Любви и слез людей, —
Чем был он здесь, не скажет там!
Там нет ему друзей!
Великий пал! — о, благ залог!
О смерть, отдай его!
Он слава наша! он наш бог
В дни века своего!
Героев многих многий труд
Один он совершил;
В час бури дал совет и суд,
Вождем и кровом был!
Не вы ль, потомки Геркулеса,
Побед любимые сыны?
Над вами взор и длань Зевеса;
Вам отдан жребий злой войны!
Что вас, герои, устрашает?
Презренны скопища врагов?
К щитам! — туда, где брань пылает,
Стремитесь в славный путь отцов!
Иль мир приятней вам постыдный,
Милее рабство в лоне нег?
Нет! — воин знает дальновидный,
Что смерть надежней, чем побег!
Воспомним, что мы потеряли
Тогда, как грудию одной
Пошли, сразились, бои венчали
И славу принесли домой?
Так! робкий лишь при первом шаге
Теряет силы, крепость вдруг,
Вредит соратника отваге,
Смущает храбрых тесный круг!
О, срам! — вид жалкий и презренный!
Влачась во прахе и стеня,
Он кажет меч, в хребет вонзенный,
И молит смерть: убей меня!..
Он поражен в бегу обратном...
Ах! так ли действует герой?
Не быстр, не хладен в деле ратном,
Живущий славою одной,
Идет бесстрашною стопою!
Покрыты грудь и рамена
Щитом огромным, как стеною;
Душа отечеством полна.
Идет, противных соглядает,
И верен стрел его полет:
Пернатый шлем его сияет,
Как знамя гордое побед!
Учитель ваш на бурном поле,
Он водит за собою рать;
И где опасность битвы боле,
Его не нужно там искать.
Не ждет врагов, он их сретает,
Не спросит тайно, сколько сил;
Когда отечество взывает —
Пришел, увидел, победил!
Смешались строи — первый в сече,
Рука с рукой — со грудью грудь;
Могущ, бесстрашен, быстротечен,
Творит себе из трупов путь!
То стрелы от него стремятся,
То поражает он мечом;
Враги и там, и здесь толпятся;
Он к ним, как смерть, всегда лицом.
И ты, дружина легких воев,
Наш подвиг славный разделяй;
Несись, как вихрь, пред рядом строев
И камни градом рассевай!
Герои! Марса сонм крылатый!
Се! время копья испытать!
О крепкие лишь токмо латы
Копья не жалко изломать!
Почтим великого в мужах,
Кто, меч подъяв, идет
На брань за братий, — злобных страх,
Друзьям отчизны — свет!
Он подал глас, но трус бежит
Родительских полей,
Увы! — для хлеба жизнь влачит
У чуждых он дверей!
Отец и мать влекутся вслед,
И дряхлость, и недуг;
Жена, невинна жертва бед,
И малы чада вкруг!
Презреньем встретит каждый взгляд
Его в пути скорбей;
Всяк молча оттолкнет назад
Просящего снедей!
До времени и слаб, и стар,
Живой в семье мертвец,
Что детям он готовит в дар?
Отчаянный конец!
Так в мрачных бедствия путях,
От всех людей забыт,
Он всё погубит, всё и — ах! —
Погубит самый стыд!..
Друзья! страстям, порокам — брань!
Гоните праздность, лесть!
Вся храбрых жизнь — отчизне дань!
Им пища — благо, честь!
Труды, походы, мраз и глад —
То ратника врачи!
Терпенье крепче медных врат,
Острее, чем мечи!
Коль виден страх — не верь глазам,
Коснись его копьем!..
Но час настал, желанный нам!
Бесстрашные, пойдем!
Как! старцам ли седым
На трепетных жезлах
Прилично биться здесь одним,
А нам сидеть в стенах?
О, стыд! — старик, лишенный сил,
Досель гроза врагов,
Рукой иссохшей меч схватил
В очах своих сынов, —
Разит, падет!.. Когда в пыли
Героя кровь кипит,
Тогда младый, дрожа вдали,
Окаменел стоит!
Герой, кончая смертью брань,
Детей напрасно ждет;
Вздохнув, оледеневшу длань
К священной ране жмет. —
Какое зрелище! — о, срам!
Я отвращаю взор. —
О юноши! спешите, вам
Наука — сей позор!
Коснитесь старца льняных влас!
Обеты правоте! —
Греми, святыя клятвы глас:
«Иль щит, иль на щите!..»
Вперед железною стеной!
Вперед, друзья побед!..
Отчизне — слава и покой!
Отчизне — вечность лет!
<1805>