Ухожу из судьбы твоей
В горькую память.
Ты в былое вернись,
В те венчальные дни,
Когда словом своим
Я не мог тебя ранить.
Оглянусь еще раз…
Ты стоишь у окна,
Словно памятник
Нашей любви и печали.
И кончается жизнь
Для тебя и меня,
Потому что любовь у нас
В самом начале.
«Везли по улицам Москвы…»
Везли по улицам Москвы
Прах Неизвестного Солдата.
Глазами скорби и любви
Смотрели вслед мы виновато.
И в те минуты вся страна
Прильнула горестно к экранам.
И ворвалась в сердца война —
И к молодым, и к ветеранам.
Ко дням потерь и дням разлук
Нас память снова уносила.
И рядом с дедом плакал внук,
Еще всего понять не в силах.
Ваганьковский город
Я стою над могилой Сергея Есенина…
Ветер листья на скорбные плиты намел.
Сколько в городе этом навеки поселено
Неразгаданных судеб,
Забытых имен.
Может, кто-то из них в те далекие годы
Знал при жизни поэта.
Встречал, говорил,
От хулы заслонял,
И берег в непогоды,
И боялся за хрупкость невидимых крыл.
Он прошел по земле,
По распахнутым душам…
И, когда закружилось над ним воронье,
По Москве, по кабацкой —
По той и грядущей —
Он на добрых руках
Плыл в бессмертье свое.
Но осталась Россия —
Навеки любимой
В каждой строчке его,
Полной грусти и гроз.
И с надгробья он смотрит
Умышленно мимо —
Мимо скорби и жалости,
Вздохов и слез…
Разговор с морем
Которые сутки все море штормит,
Неужто на шторм не истрачен лимит?
Но катятся волны с утра до утра,
А все говорят, что природа мудра.
Вон сколько впустую истрачено сил,
Как будто бы кто-то об этом просил.
Капризный, неистовый, злой водоем, —
Мне жалко всю живность, живущую в нем.
Наверно, у крабов от шума мигрень.
Я морю кричу: «Неужели не лень
Тебе эти тонны бросать день-деньской?!
Неужто тебе не приятен покой?»
И море вступило со мной в разговор.
«Я мщу за молчание мертвых озер.
За горькую тишь изведенных лесов.
За память притихших речных голосов.
Хочу, чтоб вам души омыла волна,
Чтоб помнили люди – Природа сильна…»
«Афганистан болит в моей душе…»
Афганистан болит в моей душе.
Мне слышатся бессонными ночами
Стихи Лоика в гневе и печали…
И выстрелы на дальнем рубеже.
Я вспоминаю утренний Кабул.
Всё необычно в маленькой столице:
И сумрак гор, и робкий голос птицы,
И улиц пробуждающийся гул.
Я вспоминаю утренний Кабул.
Его прохладу и его контрасты.
И вновь шепчу я сквозь разлуку:
– Здравствуй!
Прости, что на покой твой посягнул.
Но нет покоя на земле твоей,
А есть борьба,
Есть мужество и верность.
Надежду в сердце невозможно свергнуть,
Как невозможно позабыть друзей.
Я помню тот попутный самолет,
Которым мы летели над горами.
И среди нас один был ночью ранен,
Да всё шутил —
До свадьбы заживет.
Как много дней промчалось с той поры!
Как много слов и встреч не позабылось!
Судьба моя, ты окажи мне милость —
Дай мне побыть у той святой горы.
Где завершится наш последний бой,
И кто-то вдруг ничком на землю ляжет.
И чья-то мать в слезах о детях скажет..
И те слова услышим мы с тобой.
Афганистан болит в моей душе.
И все – кого я встретил и не встретил —
Пусть долго будут жить на этом свете,
Как тишина на дальнем рубеже.
«Зависть белой не бывает…»
Зависть белой не бывает.
Зависть свет в нас убивает.
Ну а тот, кто ею болен, —
У того душа темна.
И в поступках он не волен,
Ибо всем вершит она.
Мы смирились с тем, что зависть
Судит всех без доказательств.
Ей достаточно улик —
Этот счастлив.
Тот велик.
И чужой судьбою мучась,
Умирая от обид,
Всё надеется на случай,
Что когда-нибудь получит
То,
Что ей в других претит.
День тишины
Живу я с ощущением вины
За то, что сердце разучился слушать.
Давайте учредим День тишины,
Чтоб поднялись над суетою души.
Как тих бывает на рассвете дом,
Когда всё спит – и лифт, и телефоны!
Мы так от напряженья устаем,
Как содержанье устает от формы.
Давайте учредим День тишины
И перегрузки с наших связок снимем.
Пусть смолкнут на трибунах крикуны
И потеряют голос подхалимы.
Нам не хватает всем такого дня,
Когда вокруг всё истинно и немо…
Друзья не уставали б от меня,
Как устает от самолетов небо.
«Я живу под Ташкентом в зеленом раю…»
Я живу под Ташкентом в зеленом раю.
Осыпаются яблони в душу мою.
И такая вокруг тишина, красота,
Словно заново здесь моя жизнь начата.
И стихи, и ошибки мои впереди.
И любимая женщина где-то в пути.
Наши радости с ней, наши горести с ней
Время копит пока что для будущих дней.
Я наивен еще и доверчив пока.
И врага принимаю за дурака.
Еще нету со мною любимых друзей.
Лишь надежды да небо над жизнью моей.
Я живу одиноко в зеленом раю.
Вспоминаю… И заново мир познаю.
«Легко быть смелым, если разрешили…»
Легко быть смелым, если разрешили…
А как же мы в былые годы жили?
Рукоплескали глупостям не раз,
И это так объединяло нас!
Кричали хором, что идем вперед,
А думали совсем наоборот.
И в наших душах зарождался хаос…
Столица от приезжих задыхалась.
Им всем хотелось колбасы и масла,
Чтобы надежда вовсе не угасла.
Пила Россия, от невзгод больна.
И в том беда ее, а не вина.
Я написал тогда стихи – «Россия пьет» —
Их напечатал только мой блокнот.
Народ еще был робок и несмел,
Он лишь терпеть и бедствовать умел.
Но Кремль уже готовил нам Указ…
И гласность шумно воцарилась в нас.
«Ты была в моей жизни?..»
Ты была в моей жизни?
А может, приснилась…
Или я всё придумал
И ты – это миф?
И былое твое —
Словно стершийся снимок,
И былое мое —
Как забытый мотив?..
Если вдруг мы с тобою
Увидимся где-то,
Я тебя не узнаю.
И ты не узнай.
Потому что давно отцвело
Наше лето
И забвенью оставило
Свой урожай.
После нас
Андрею Вознесенскому
Всё будет так же после нас,
А нас не будет.
Когда нам жизнь сполна воздаст —
У мира не убудет.
По небу скатится звезда
Слезой горючей.
И не останется следа —
Обычный случай.
Я вроде смерти не боюсь,
Хотя нелепо
Порвать загадочный союз
Земли и неба.
Пусть даже ниточкой одной,
Едва заметной,
Став одинокой тишиной
Над рощей летней.
Негромкой песней у огня,
Слезою поздней.
Но так же было до меня.
И будет после.
И всё ж расстаться нелегко
Со всем, что было,
И с тем, что радостно влекло
И что постыло.
Но кто-то выйдет в первый раз
Вновь на дорогу.
И сбросит листья старый вяз
У наших окон.
Всё будет так же после нас.
И слава Богу.
Сыну
Я помню, как мне в детстве
Хотелось быть взрослей…
Сейчас – куда бы деться
От взрослости своей!
Не стоит торопиться
Да забегать вперед.
И что должно случиться,
Тому придет черед.