И я помню, как нелегко мне было завоевывать доверие «юниоров», как медленно налаживались добрые отношения с некоторыми авторами журнала. Помогало, правда, то, что многие из них были, как и я, выпускниками Литературного института, и мы хорошо знали друг друга с давних лет.
Поклон тебе, Святой Иерусалим
1999 год. Граница с Южным Ливаном.
Тогда это была опасная зона. Почти каждый день здесь гибли люди. Мы на работе. За несколько минут до съемки для РТР-овских «Вестей»
Детский зал музея «Яд-Вашем»
На черном небе тихо гаснут звезды.
И Вечность называет имена.
И горем здесь пропитан даже воздух,
Как будто продолжается война.
Который год чернеет это небо,
Который год звучат здесь имена,
И кажется, что это смотрит слепо
На всех живущих горькая вина.
Простите нас, ни в чем не виноватых,
Виновных только в том, что мы живем.
Ни в жертвах не бывавших, ни в солдатах,
Простите нас в бессмертии своем.
На черном небе вновь звезда погасла…
Я выхожу из памяти своей.
А над землей, покатой, словно каска,
Зовут и плачут имена детей.
«В Ашкелоне убили солдата…»
В Ашкелоне убили солдата,
Просто так, «за здорово живешь».
Видно, юность была виновата
В том, что кто-то схватился за нож.
А еще виновата Россия,
Потому что был русским солдат.
И не очень иврит он осилил,
И друзьям из Сибири был рад.
Не понравилось это соседям —
Речь его и веселая прыть.
…По России везут на лафете
Сына двух государств хоронить.
Уезжал он в Израиль не за смертью,
Не затем, чтобы лечь под гранит.
Не успел в жизнь чужую всмотреться,
Речь родную сменить на иврит.
Прощание с Израилем
Михаилу и Елене Богдановым
Мы постепенно покидаем
Сей край библейский…
Но, когда
Нас позовет земля Святая,
Мы возвратимся вновь сюда.
Нам есть что вспомнить…
Это время
Прошло недаром и не зря.
Смешалось всё – успех и бремя,
На чем и держится Земля.
Дай Бог здоровья всем и счастья,
Удач нервущуюся нить.
Спасибо, что пришлось общаться
И так восторженно дружить.
Парижская израильтянка
Они стояли на автобусной остановке – несколько мальчиков и девочек в военной форме, – когда молодой палестинец, разогнав грузовик, умышленно врезался в гущу ребят. Среди погибших оказалась и юная парижанка, недавно приехавшая в Израиль.
Тебе бы жить в иные годы,
Иные помыслы иметь,
Носить шелка, а не погоны,
И в двух шагах не видеть смерть.
Тебе бы жить в иной столице,
Где не стреляют по ночам
И где пришла б пора влюбиться,
И обустраивать очаг.
Тебе бы…
Но уж так сложилось…
И, доли радуясь своей,
Ты приняла ее, как милость,
Как принимают здесь друзей.
А мать тревожится в Париже…
Порой всплакнет наедине.
О, как ей хочется быть ближе
К Святой земле,
К твоей стране.
…На остановке с автоматом
Стоит девчонка, цедит сок
И улыбается ребятам,
Забыв, что под боком Восток.
Но, видно, всё во власти Божьей.
И ненасытная война
Тебя настигла в день погожий…
И множит траур имена.
Лот и его жена
Когда они бежали из Содома,
Бог запретил оглядываться им.
Но женщина, прощавшаяся с домом,
Не справилась с волнением своим
И оглянулась… камнем соляным.
С тех пор в неволе дух ее томится
И вырваться из камня норовит,
Чтоб запоздало Небу помолиться,
За давний грех испытывая стыд.
Благая весть
В апрельской синеве орлы парили,
Пылало солнце, накалялся день.
Набрав воды, спускалась вниз Мария…
И вдруг ее накрыла чья-то тень.
Она взглянула вверх и обомлела.
Остановилась, сняв с плеча кувшин…
Прошли века.
Но не уходит Дева.
И Ангел возвращаться не спешит.
И так они стоят под сенью Храма,
Воздвигнутого в память встречи той.
И кажется, что оживает мрамор,
Навеки породнившись с красотой.
В тот чудный миг Она еще не знала,
Кем станет Сын Ее между людьми.
Еще над Вифлеемом не пылала
Звезда Ее надежды и любви.
Она не знала, как потом всё будет,
Что Иисуса ждет неправый суд,
Что вознесут Его в почете люди
И сами же потом и предадут.
Но в этот миг, когда явился Ангел
И передал душе Благую весть,
Она омыла родниковой влагой
Свое лицо…
Да и осталась здесь.
Свеча от свечи
В Пасхальную ночь
Небеса зажигают
Все свечи свои,
Чтобы ближе быть к нам.
Под праздничный звон
Крестный ход завершает
Свой круг.
И вливается медленно в Храм.
Вдруг гаснет свеча от внезапного ветра.
И ты суеверно глядишь на меня,
Как будто душа вдруг осталась без света…
Но вспыхнул фитиль от чужого огня.
Свеча от свечи…
И еще одно пламя,
Еще один маленький факел любви.
И стало светлее и радостней в Храме,
И слышу я сердцем молитвы твои.
А люди, что с нами огнем поделились,
Уже не чужие – ни мне, ни тебе.
Как будто мы с ними душой породнились.
И лица их словно, лампады светились.
И свет их останется в нашей судьбе.
«В стране, что любим мы по-разному…»
В стране, что любим мы по-разному,
Где начиналось всё с нуля,
Весну в такое время праздную,
Когда в снегу
Российская земля.
И вновь среди цветов ухоженных
Грущу по нашим холодам.
Дай Бог, чтоб мы с тобою дожили
До прошлых дней,
Не изменивших нам.
Но я не вправе осуждать сограждан,
Покинувших гнездо свое.
И землю Иудейскую избравших,
Поскольку Бог им завещал ее.
А мне навек завещана Россия.
И как бы ни любил Иерусалим,
Я боль и грусть, наверно, пересилю,
Чтоб и в Москве не расставаться с ним.
«От Российской Голгофы…»
От Российской Голгофы
Голгофе Господней
Поклонюсь…
И пройду этим Скорбным путем.
Всё, что было когда-то,
Вершится сегодня,
Повторяется памятью в сердце моем.
Но Голгофой не кончилась эта дорога.
Через души и судьбы она пролегла.
И, когда отлучали нас силой от Бога,
Скольким людям в те годы она помогла.
Повторяется жизнь, продолжается время.
И страдальчески смотрит с иконы Христос.
Наши вечные беды, как общее бремя,
Принял Он на себя и со всеми их нес.
Потому, может быть, мы сумели осилить
И тюрьму, и войну, и разруху, и страх,
Что хранила в душе свою веру Россия,
Как хранили Россию мы в наших сердцах.
Виа Долороза
Сквозь гул проклятий и молчанье слез
Дорогой Скорби шел на казнь Христос.
Тяжел был Крест… Изнемогала плоть.
И, обессилив, наземь пал Господь.
Но кто-то поспешил Его поднять…
И вдруг в толпе Христос увидел Мать.
Он с Ней глазами встретился на миг.
Был взгляд Ее – как молчаливый крик.
И с этого мгновенья, не судим,
Он чувствовал, что Мать идет за Ним.
И на Голгофе во кровавой тьме,
Когда Христос был поднят и распят,
Она ловила ускользавший взгляд
И с Сыном умирала на Кресте.
И с той поры, чтоб жизнь была чиста,
Мы все проходим Скорбный Путь Христа.
«До чего же мы устали…»
До чего же мы устали
От московской суеты.
От писательских баталий
И от светской пустоты.
И, забыв про всё на свете,
Мы летим в Иерусалим,
Чтобы Новый год там встретить
Рядом с небом голубым.
На Святой земле, как прежде,