Это ты меня по миру даве пустила!
Это ты подвела мне живот!
Это ты, это ты мне мой горб нарастила!
Ну, так вот тебе! Вот!
Хрясь! Хрясь! Хрясь!"
До того это было замечательно,
Что я весь размяк окончательно
И стал целовать старикашку взасос
И в губы и в нос!
Последние речи —
До новой встречи
Дальше было… Понятно, что было.
Я загнал себя в мыло.
Говорил, говорил, даже слов не хватало.
А уехал — сказал, оказалося, мало,
Все сказать — не хватило бы целого дня.
Провожая меня, —
Чуть не каждый ко мне подходил и справлялся:
"Как Ильич? Передай, чтоб скорей поправлялся!
И за то, что тебя к нам прислали, спасибо.
Расскажи там про нас, если спросит кто-либо.
За приезд к нам за твой —
Этот день будет праздник у нас годовой.
День церковный похерим.
Потому как тебе и всей власти мы верим,
Ее любим и с нею согласны во всем,
А кто тронет ее — мы его утрясем!"
Дальше проводы к Волге. И свежая рыбка.
Кострома — это "_город-улыбка_"
Уезжая, вздохнул, я невольно:
"Расставаться, товарищи, больно.
Шутки-шутки, а вот я возьму
И махну навсегда из Москвы в Кострому!"
ГРАБИТЕЛЬСКИЙ ИНТЕРВЕНЦИОНАЛ,ИЛИ ГРАБИНТЕРН
Стиннес имел переговоры с ген. Дегутом о
прекращении сопротивления в Руре и посетил
сидящего в тюрьме Круппа с которым сговорился
о подробностях возобновления работ.
"Бьен!" — Стиннесу сказал палач-француз, Дегут.
Ему ответил Стиннес: "Гут!"
"Грабители всех стран", чья подлость так безмерна,
"Объединяются" под флагом "Грабинтерна".
1924
ПОМАЗАННИКИ(К американскому нефтяному скандалу)
С миропомазанною пешкой
Расправясь круто в некий день,
Теперь читаем мы с усмешкой
Американский бюллетень.
Кулиджам с Юзами, похоже,
Разоблачения — не в сласть:
— Хо-хо! Ты плохо кончишь тоже,
Нефтепомазанная власть!
ЕСЛИ БЫ НЕ…
Один из членов английской консервативной
партии спросил, будет ли британское
правительство настаивать на удалении Красной
Армии из закавказских республик.
Макдональд ответил, что не может ничего
добавить к своим прежним заявлениям.
Когда запросчик стал настаивать на
разъяснении по этому поводу, председатель
парламента (спикер) остановил его, заявив:
— Мы не должны вмешиваться во внутренние
дела других стран.
Нефть чудотворной стала мазью.
Ей всеграбительский почет.
Вон к нефтяному "Закавказью"
Беда как Англию влечет!
Ярятся лорды и бароны.
"Режим советский очень крут.
Когда же красные заслоны
Из Закавказья уберут?
Ответьте, Макдональд! Иначе…" —
Ревет какой-то баронет.
"_Первопризнатель_" наш, одначе,
Не говорит ни да, ни нет.
И только спикер, _что-то взвеся_,
Отверг заботы… о Баку,
_- Красноармеец! Где ты?
— Здеся!
Стою, братишка, начеку_!
О СОЛОВЬЕ
Посвящается рабоче-крестьянским поэтам
Я не в силах считать произведения
экспрессионизма, футуризма… и прочих
"измов" высшим проявлением художественного
гения. Я их не понимаю. Я н_е
и_с_п_ы_т_ы_в_а_ю о_т н_и_х н_и_к_а_к_о_й
р_а_д_о_с_т_и… Важно… не то, что дает
искусство нескольким сотням, даже нескольким
тысячам общего количества населения,
исчисляемого миллионами. Искусство принадлежит
народу Оно должно уходить своими глубочайшими
корнями в самую толщу широких трудящихся масс.
Оно должно быть п_о_н_я_т_н_о этим массам и
л_ю_б_и_м_о ими. Оно должно
о_б_ъ_е_д_и_н_я_т_ь ч_у_в_с_т_в_о, м_ы_с_л_ь и
в_о_л_ю этих масс, подымать их. Оно должно
п_р_о_б_у_ж_д_а_т_ь в н_и_х
х_у_д_о_ж_н_и_к_о_в и р_а_з_в_и_в_а_т_ь их.
Должны ли мы небольшому меньшинству подносить
сладкие у_т_о_н_ч_е_н_н_ы_е б_и_с_к_в_и_т_ы,
тогда как рабочие и крестьянские массы
нуждаются в черном хлебе?…м_ы д_о_л_ж_н_ы
в_с_е_г_да и_м_е_т_ь п_е_р_е_д г_л_а_з_а_м_и
р_а_б_о_ч_и_х и к_р_е_с_т_ь_я_н.
Писали до сих пор историю врали,
Да водятся они еще и ноне.
История "рабов" была в загоне,
А воспевалися цари да короли:
О них жрецы молились в храмах,
О них писалося в трагедиях и драмах,
Они — "свет миру", "соль земли"!
Шут коронованный изображал героя,
Классическую смесь из выкриков и поз,
А черный, рабский люд был вроде перегноя,
Так, "исторический навоз".
Цари и короли "опочивали в бозе",
И вот в изысканных стихах и сладкой прозе
Им воздавалася посмертная хвала
За их великие дела,
А правда жуткая о "черни", о "навозе"
Неэстетичною была.
Но поспрошайте-ка вы нынешних эстетов,
Когда "навоз" уже — владыка, — Власть Советов! —
Пред вами вновь всплывет "классическая смесь".
Коммунистическая спесь
Вам скажет: "Старый мир — под гробовою крышкой!"
Меж тем советские эстеты и поднесь
Страдают старою отрыжкой.
Кой-что осталося еще "от королей",
И нам приходится чихать, задохшись гнилью,
Когда нас потчует мистическою гилью
Наш театральный водолей.
Быть можно с виду коммунистом,
И все-таки иметь культурою былой
Насквозь отравленный, разъеденный, гнилой
Интеллигентский зуб со свистом.
Не в редкость видеть нам в своих рядах "особ",
Больших любителей с искательной улыбкой
Пихать восторженно в свой растяжимый зоб
"Цветы", взращенные болотиною зыбкой,
"Цветы", средь гнилостной заразы, в душный зной
Прельщающие их своею желтизной.
Обзавелися мы "советским", "красным" снобом,
Который в ужасе, охваченный ознобом,
Глядит с гримасою на нашу молодежь
При громовом ее — "даешь!"
И ставит приговор брезгливо-радикальный
На клич "такой не музыкальный".
Как? Пролетарская вражда
Всю буржуятину угробит?!
Для уха снобского такая речь чужда,
Интеллигентщину такой язык коробит.
На "грубой" простоте лежит досель запрет, —
И сноб морочит нас "научно",
Что речь заумная, косноязычный бред —
"Вот достижение! Вот где раскрыт секрет,
С эпохой нашею настроенный созвучно!"
Нет, наша речь красна _здоровой красотой_.
В здоровом языке здоровый есть устой.
Гранитная скала шлифуется веками.
Учитель мудрый, речь ведя с учениками,
Их учит истине и точной и простой.
Без точной простоты нет Истины Великой,
Богини радостной, победной, светлоликой!